Евгения Суходаева - Дар Ордена

– Отлично. То, что нужно. Так держать. Ты почувствовала, что я не защищаюсь. То, что нужно. Давай ещё, – сказала Светла сквозь хохот.

– Ты не злишься на меня?

– Нет, малышка. Я злюсь не на тебя.

– На Яра злишься?

– Даже не на Яра.

Алая капля крови упала в белый снег.

– Свет, забудь ты его, вокруг столько классных ребят. Златан, например. Ты же нравишься ему, – Кристине было четырнадцать, и она говорила то, что действительно думала.

– Нападай! – Светла встала в боевое положение.

– Ты так злишься. Свет, ну его. Пошли огонь разожжём. Станцуем. Мне всегда танец помогает, когда злюсь.

– Нет, малышка. Ничего не поделать, – сказала Светла, оглядывая высокие ёлки. – Делать нечего, – проговорила она ещё раз и грузно села на большой еловый пень. Светла подняла глаза к небу и слёзы предательски покатились по её щекам.

– Уходи, малышка. И никому не говори, что ты видела.

– Я не могу… – промямлила Кристина.

– Иди, говорю! Уроки прогуливаешь!

– Не пойду! – так же громко сказала девчонка.

Светла сидела с закрытыми глазами.

– Возвращайся, я скоро приду обратно, – сказала она, вытирая слёзы и размазывая тушь. И Светла рванула в лес, хорошо, что снег ещё не такой глубокий, можно было бежать.

– Дублёнку возьми! – кричала в след Кристина, но, Светла неслась прочь.

Она бежала, и ей было жарко, ей было тяжело дышать, и немой крик стоял в горле. Он был с ней уже давно, а теперь он так близко к голосовым связкам, что, казалось, его можно выкричать. Выкричать всю боль, которая накопилась внутри. Она брела по лесу, пока не пошёл снег. Всё ещё тяжело дыша, Светла смотрела на эти маленькие падающие вселенные, тающие на её ладонях. Спустя несколько минут она успокоилась, замерла, вслушиваясь, как сыпется снег, и как стучит её сердце.

С этим снегом на щёки падала благодать её рода, ответ Богов на все вопросы. Многоликий Бог говорил с ней. Забирал её боль, обнимал раненую душу, тяжёлую от неразделённой любви. Любовь – слишком увесистый груз, чтобы нести его одному. Дух леса принимал Светлу в свои объятия.

Давнишнее решение, которое она никак не могла принять, наконец было принято. И что-то, раньше составлявшее смысл всего её мироздания, пропало. Яр был для неё тем, чем север является для стрелки компаса. А теперь Светла вычеркнула его из своей жизни, и стрелка не знала, в какую сторону двигаться.

Кто-то будто потянул за покров снега и вытянул его из-под ног.

Прилежная ученица, душа компании. Теперь не было этого человека в ней. Теперь пришла какая-то другая девушка. Какая-то другая, какую сама Светла ещё не знала, с кем ей ещё предстояло познакомиться.

Светла почувствовала холод и побрела домой, навстречу той старой жизни, которая теперь никогда не будет прежней. Воодушевления не было. Только оплакивание погибшего детства. Воодушевление, несомненно, придёт, но позже, после траура.

После глобальной уборки снега Яр всё ещё не мог перестать думать о Светле. Он прошёл все этапы принятия и, кажется, пошёл по второму кругу. Сейчас была стадия смирения. Я ничем не могу ей помочь.

Ему исполнилось девять, когда взрослые стали подробно объяснять мироустройство по своей вере. Белояр, тогда ещё лично, это сейчас в Кругу много учителей, рассказывал, кто такой Род, а кто Мякошь. В двенадцать он получил истинное имя. Всю жизнь он был язычником. Его вера отвечала на все вопросы, дарила уверенность в себе и своих силах.

Устав от бурного диалога с самим собой, он решил сделать то, что делал в любой сложной ситуации. Его лекарством была медитация. Он отлично справлялся с долгими и глубокими погружениями, на которые у других не хватало терпения. Мог часами сидеть неподвижно, разговаривая с Богами. И сейчас он не нашёл ничего лучше, чем уйти в терем и лечь на пол посреди пустой комнаты.

Он закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Расслабил все части тела начиная с кончиков пальцев ног, заканчивая затылком. Когда Яр обнаружил себя посередине пустоты, то понял, что не один. Это не испугало: он доверял своим Богам и доверял самому себе.

Кое-что стало ясным, как день. Он не любил Светлу. И не хотел убеждать себя в обратном, знал, что где-то будет другая девушка, его истинная вторая половина. И языком образов, чувств, домыслов дух показал её душу.

Тёмные витки энергии, похожие на бордовые мазки масляных красок на любимых полотнах Яра. А внутри этой тягостной оболочки другая картина: чистая, светлая, добрая. Она и была ключом ко всем вопросам, крутящимся в его голове. Вот он ответ. Такой очевидный и простой. Его возлюбленная. Где-то существует. Просыпается по утрам. Засыпает по вечерам. Мечтает. Чего-то боится. Чего-то ждёт.

Но вдруг картина поменялась. Краски превратились в песок, падающий с неба, прямо на Яра. Горячие крупицы обжигали плечи – песок времени, а Яр внутри песочных часов. Оранжевая пыль неумолимо сыпалась вниз, пугая и занимая все мысли. Ровно до тех пор, пока Яр не замер, увидев, что происходит за стеклом. Прекрасная нереальность с его возлюбленной превращалась в нечто холодное и сердитое. Сначала он заметил детали. Чёрные волосы, чёрные глаза, бледное лицо, черты которого Яр видел и тут же забывал. Где же он встречал его раньше? В грустном склоне головы кладбищенской статуи? Во печальном взгляде церковного ангела?

А потом Яр увидел образ в целом. Девушка в белом платье, испачканном алой кровью. Красные руки сжаты в кулаки. Она плакала. И звала его по имени.

Ей нужна была помощь. Яр бил по стенке песочных часов, но горячая пыль продолжала сыпаться ему на голову, а стекло не поддавалось ударам. Ему уже тяжело было двигаться, песок чувствовался везде. В глазах, под одеждой, во рту. Кто-то перевернул часы, Яр упал в своё тело и резко открыл глаза.

Мысли носились в его голове беспокойными ветрами. Кто эта душа? Почему Боги показали её? Осознание требовало времени, но он уже знал ответы. Он почувствовал, что это его наречённая, и даже узнал, кто она.

Яр сомневался. Может притвориться, что ничего не было? Нет. С Богами шутить нельзя. Боги показывают только то, что тебе суждено. Хочешь ответов? Спроси. Но если боишься – не спрашивай. И Яр лицезрел действие этого непреложного закона много раз. Потому он медленно встал с пола. И отправился искать главного жреца. Дух так очевидно и прямолинейно направил Яра. Нельзя ни медлить, ни молчать.

Он брёл по территории как в тумане, немного заколдованный своим видением, пока не упёрся взглядом в Светлу. Совсем не расстроенная и не такая задумчивая, как сегодня утром. Чувство вины кольнуло Яра в последний раз. Она прошла мимо, не сделав ни шага по направлению к нему. Он тяжело вздохнул. Светла сильная. Справится. Нельзя терять время.