Олеся Проглядова - Nomen Sanguinis. Имя крови

У Уильяма были все причины ненавидеть Гвинна. И дело было даже не в Эмили, у которой появлялся и оставался не раз в спальне Гвинн. Началось все куда раньше, еще когда Уильям был человеком. Это Гвинн стал причиной тому, что Вестфорд отплыл в Америку. Теперь-то он понимал, как очутился на корабле, почему вообще оказался на этой войне черт знает за сколько миль. Он шел, ведомый силой Гвинна. Очнувшись на борту, он кричал в панике, требовал повернуть судно назад в порт, не верил в свою подпись и потом сидел запертый без еды и воды и все силился осознать произошедшее.

Уже вступив в клан Годвина, Уильям узнал еще и о том, что именно Гвинн стал причиной гибели Эмили. Потому-то эрл и прибыл лично расследовать это дело.

Так Гвинн стал для Уильяма главным врагом, собирательным образом всех его несчастий, причиной, по которой его жизнь оказалась разрушена. И даже сейчас именно из-за него Уильям валяется на полу в комнате какого-то вонючего притона, тщетно пытаясь забыться кровью и алкоголем.

– Помогает? – услышал Уильям над собой насмешливый голос с каким-то странным акцентом. Вестфорд приподнял голову. Над ним стоял гигант. Или Уильяму так показалось.

Голубоглазый блондин, на вид лет сорока, поставил до того валяющийся в луже вина стул и, обмахнув его, сел.

– Что именно? – Уильям приподнялся, облокотившись на стену. Тонкие доски не скрывали от его острого слуха возни в соседней комнате, и, когда женщина начала стонать особенно яростно, он поморщился.

– Да, переигрывает, – подтвердил блондин и усмехнулся.

Уильям попытался понять, что именно этот Вечный делает в снятой им комнатенке, и, так и не решив эту логическую задачу, спросил напрямую:

– Что, собственно, вы тут делаете, сударь?

– Я хотел выпить в одиночестве, и меня отправила сюда хозяйка этого вертепа. Сказала, что тут должно быть уже свободно. – Он достал из мешка бутылку. Открыл ее зубами и, взяв со стола бокал, из которого пил Уильям, налил крови. – Присоединитесь? – Он протянул его Вестфорду.

Уильям поднялся, сел на второй стул, видавший годы и получше, и взял бокал.

– Ваше здоровье, сударь! – Незнакомец сделал глоток прямо из бутылки, поперхнувшись, когда женщина за стеной выдала практически ультразвуковую трель. Послышался бубнеж довольного клиента.

– Странно встретить джентльмена в таком месте, – проговорил незнакомец.

– Не могу не согласиться. – Уильям оглядел собеседника. – Что ж, мое время в этой конуре и правда закончилось, так что позвольте откланяться. Вы, наверное, хотели оказаться в этой комнате не в моей компании? – Вестфорд красноречиво посмотрел на стену.

– О нет! Только не это. – Незнакомец брезгливо поморщился.

– Если вы предпочитаете общество мужчин, то, боюсь, что вы приняли меня не за того, но уверен, что и тут хозяйка сможет предложить вам интересные варианты.

– Тоже нет! – Незнакомец подлил Уильяму. – Я пришел сюда просто выпить, а в таком клоповнике пить в общем зале, не привлекая к себе внимания, невозможно. В наших же заведениях, – он сделал акцент на слове «наших», – мне бы пока не хотелось показываться, лишние разговоры мне ни к чему. Я давно не был в Лондоне. В общем, я сделал то же, что и вы: снял шлюху, отпустил ее, но поднялся в номер, чтобы расслабиться.

– Судя по теплой крови, пропитание вы добыли быстро и легко. – Уильям улыбнулся, показав клыки.

– Конечно. Трупов из Темзы вылавливают достаточно, одним больше – одним меньше, – не стал отрицать незнакомец и пригляделся к дернувшемуся Уильяму, ненавидящему ненужное насилие. – Не переживайте, я честно заплатил за кровь, и Сосуд, носящий этот нектар, сейчас прекрасно нажирается в одном из кабаков. Эгиль, – кивнул он Уильяму, в памяти которого шевельнулось что-то связанное с этим именем. Он попытался сосредоточиться, но за стеной снова завозились, отвлекая его от мыслей.

– Эгиль, и все?

– Уже давно только Эгиль. – Незнакомец помолчал. – Довольно странно и больно помнить род отца, когда от отца не осталось даже костей.

– Тогда Уильям.

Эгиль подлил ему еще.

– К какому клану принадлежите, Эгиль? Или это тоже секрет?

Тот неопределенно пожал плечами:

– Вольноотпущенный. Впрочем, тонкая цепочка, за которую меня могут дернуть к старому клану, осталась и привязана к ноге.

– И что делаете в Лондоне?

– Жду друга.

Уильям помолчал.

– Каково это – быть без клана? Без поддержки, без защиты и протекции? Когда никто не заступится за тебя, случись что.

Эгиль улыбнулся:

– Как выяснилось, довольно приятно. Не считая, конечно, Инквизиции, которая так любит отлавливать одиночек. Но я могу за себя постоять, а идти куда глаза глядят согласно своим желаниям – это неплохо. Будто я снова в море с верной дружиной, и впереди лишь простор и свежий ветер.

Уильям улыбнулся:

– Звучит неплохо. Но верится с трудом, что ваш сюзерен просто отпустил такого умелого бойца.

– Это было весьма непросто. Моему другу пришлось заплатить за мою свободу, пожертвовав многим. – Эгиль помолчал, потом обезоруживающе улыбнулся. – И все-таки, Уильям, почему вы здесь, а не в гостиной какого-нибудь известного Дома, где к вашим услугам был бы лучший виски и белые шейки красавиц.

Уильям поморщился:

– Белые шейки красавиц – это не то, что я ищу… Скорее забытье…

– Любовь – сложное чувство, – понимающе кивнул Эгиль, – но и она проходит в конце концов, мы достаточно долго живем, чтобы залечивать самые глубокие раны. Мне ли этого не знать.

– А если это твой Инициатор?.. – Уильям сказал и сам испугался своей откровенности, но Эгиль снова понимающе кивнул ему и, протянув руку, сжал плечо. Почему-то этот простой жест стал последней каплей в чаше горечи Уильяма, и он впервые в жизни разрыдался, оплакивая свою потерю и саму жизнь.

Эгиль сидел, не пытаясь ничего говорить, не пытаясь утешить, и лишь, когда Уильям успокоился, налил ему еще один бокал, добавив туда изрядное количество рома.

– Это тоже пройдет, Уильям. Конечно, я был связан с Инициатором только кровью, между нами были отношения господина и вассала, но его смерть стала серьезным ударом для меня. Это трудно объяснить тем, у кого не было подобной потери. Пока он был жив, я мечтал о свободе, и вдруг оказалось, что ты становишься слепым котенком в мире, где ничего не знаешь, двигаешься на ощупь, не зная куда, и каждый может тебя уничтожить.

– И кажется, что изнутри выжигает солнце, – прошептал Уильям, и Эгиль кивнул. – Как вы справились?

– У меня был тот, кого я называл господином, а теперь имею честь называть другом.