Олеся Проглядова - Nomen Sanguinis. Имя крови

…Гвинн стоял на пепелище, его глаза болели от света, дыма и копоти. Крепостные стены обвалились, и донжон чернел на фоне неба, создавая иллюзию, будто кто-то там в дыму простер в мольбе руки вверх. Гвинну казалось, что он заходится криком и это должно быть слышно. Но то было лишь внутри него. В мире все дышало тишиной и спокойствием. О произошедшем напоминало лишь теплое, чуть пованивающее пепелище.

Гвинн видел, как его мать сражалась, возглавив последних из преданных ей Истинных и Вечных, и как она сгорела на солнце, прикованная к стене своего же замка. Она обернулась туда, где под защитой оставшейся крыши стоял ее сын, которого крепко держал за плечо эрл Годвин. Мать улыбнулась ему почерневшими губами и спела несколько строк колыбельной, которую он любил в детстве. Это было так давно – до того, как эрл Годвин вырвал его из рук матери, доставил в свой замок и приказал выбить, по его выражению, всю дурь, что жена внушала сыну и тем ухудшила и так с рождения испорченное. Так и сказал испуганному плачущему ребенку и слугам, держащим его. Из него выбили, и не раз. И он научился больше не плакать, даже оставшись один, не позволял себе этого. Он отлично запомнил науку о стойкости, как называл ее эрл. Сломанные кости долго срастаются у юных Истинных, которые еще не пробовали вкуса человеческой крови.

Гвинн подумал, что сейчас уж точно заплачет, но глаза были сухими. Он сжал губы и даже не дрогнул, когда ветер подхватил пепел – все, что осталось от матери.

Гвинн не помнил, что делал дальше, наверно, просто стоял на одном месте до ночи. С наступлением темноты он прошел к месту казни и, сев на колени, погрузил руки в еще теплый пепел.

Великий эрл Годвин привел его сюда для того, чтобы показать, как наказывают мятежников. «Дурную кровь, как и ты», – сказал он, и в глазах отца Гвинн прочел презрение. Впрочем, как и всегда, когда эрл смотрел на него. Гвинн знал, что не оправдал надежд отца – сурового воина, чья сила подчиняла любого. Он много лет стремился к тому, чтобы отец гордился им, упражняясь под надзором Эгиля, изучал науку войны, старался найти в себе силы крови отца, но у него ничего не получалось. Гвинн больше любил шалости и проказы и был хорош в них, иногда заставляя шумное застолье клана отца ухохатываться над его выходками. Это не нравилось эрлу. «Вина его матери, – говорил эрл приближенным. – Ее кровь. Я сомневаюсь, есть ли в нем что-то от меня». Гвинн слышал эти разговоры и пытался разбудить в себе злость на мать за дурную кровь, но не мог, потому что помнил ласковые руки, щекочущие его, пока он хохотал, теплые губы, которыми она касалась его щеки, нежный голос, что пел ему колыбельную.

Как и она, Гвинн не любил войну, поединки и сражения, как и ей, ему были по душе смех и радость, хорошие истории и веселье, как и она, он умел помогать другим и направлять людей. Он помнил, что его мать лечила, и пытался сам, но силы пока не проснулись, так что он начал изучать записи и древние свитки и радовался, когда видел пометки, сделанные ее рукой.

Сколько он себя помнил, мать и отец воевали. Ей это претило, это было против самой ее природы и природы ее клана просветителей, книжников, мудрецов, лекарей. И в то же время защита своего народа и земли была сутью Туата де Дананн, легенды о которых она рассказывала ему перед сном. Его захватывали истории о племени, чья кровь восходила к Древним. Они жили здесь, на землях Ирландии, защищенные великой стеной, возведенной их праотцем Ллугом – богом обмана, который смог обхитрить даже смерть. После Великой Катастрофы, уничтожившей Древних, стена постепенно разрушалась и, наконец, пала, но потомки Ллуга так и жили на этой земле, отражая любое вторжение извне. Пока не пришел эрл Годвин.

Он уже подчинил себе множество кланов, владел многими территориями и вот принес войну на зеленые холмы. Клан его матери сражался отчаянно, но все же пал – численный перевес, военное искусство и безжалостность были за Годвином. Так он захватил мать Гвинна.

Нуала Ни Конхобар – самая прекрасная женщина самой что ни на есть Истинной королевской крови. Другие Истинные могли лишь предполагать, кто из их предков выжил в Катастрофе и последовавшим за ней темным временем, Нуала знала о своем праотце-боге. Люди почитали и ее как богиню весны, перерождения и обновления. Но это не спасло ее от эрла Годвина, предки которого любили убивать и завоевывать и достигли в этом совершенства. Хоть и рожденный тут и носивший местное имя, в душе он оставался завоевателем, настоящим римлянином, как и его отец и брат, которых он когда-то убил, как шептались за его спиной. Впрочем, убийство брата Годвин и не скрывал. Даже гордился этим, снова и снова повторяя истории о Ромуле и Реме, тем самым словно уподобляя себя знаменитому латинскому предку. Нуала презирала и ненавидела эрла Годвина, как его ненавидели все в ее клане, отказавшемся преклонить перед ним колено и отдать дочь в жены пришлой солдатне. Так они сказали. И эрл Годвин отомстил.

Он захватил Нуалу и изнасиловал сразу после того, как убил всю ее семью. В том же зале ждали казни ее Вечные, связанные и неспособные спасти свою королеву. Годвин отволок ее в свой замок как трофей, и Нуала стала его женой, вымолив таким образом милости для оставшихся в живых. Годвин нарушил клятву. Сразу после мрачной, как поминки, свадьбы вместо брачной ночи он убил ее Вечных.

Говорят, в тот же день Нуала Ни Конхобар, королева Тары, пыталась умереть, выйдя под солнечные лучи на самую высокую башню его замка. Годвин не позволил ей и этого. Он запер ее в той башне и каждую ночь приходил к ней, чтобы насиловать, надеясь с помощью законного сына закрепиться на землях, не принимавших его. Не раз Годвин усмирял бунты людей, которые помнили Нуалу и ее семью.

И все же Нуала смогла сбежать. Она вернулась в отчие земли и скрывалась так долго, как только могла. Годвин, увлеченный новыми завоеваниями, отступил, пока не вскрылась правда. Нуала родила сына. А сын был ему нужен. Он ворвался в замок, где скрывалась непокорная жена, и выхватил Гвинна из рук матери. Страшное безжалостное лицо отца и кричащая, простирающая к нему руки мать снились ему в кошмарах даже спустя многие века. Годвин совершил лишь одну ошибку – не убил Нуалу в ту же ночь, когда отнял ее ребенка.

Так началась новая война на зеленых холмах, где Нуала собрала под свои знамена Истинных, Вечных и людей. Им не суждено было победить эрла Годвина, и, Гвинн был уверен, они об этом знали.

Гвинн лишь однажды видел мать с тех пор, как их разлучили, когда каким-то невероятным способом она пробралась к нему в спальню. Сколько лет назад это было? Он не помнил. Он был совсем крохой.