Валя Саар - Соль. Часть первая. Путь к себе

Аля видела, что собеседнице нужно помочь в принятии решения:

– Я понимаю, это внезапное предложение, но поверьте мне: ваше счастье прямо перед вами…

Нана кивнула в ответ.

– В таком случае давайте, я помогу доставить нового члена семьи к вам домой? – По лицу Макса было видно, что эта соучастница доброго дела приглянулась ему с первых секунд. – Аленька, справишься с подарками сегодня сама?

– Ради тебя все что угодно, родной, – подмигнула она брату.

Нана положила уснувшую дочку в коляску. Макс без лишних слов покатил ее, придерживая свободной рукой котенка.

Пока они ехали в машине, Макс узнал, что новогодние чудеса случаются с Наной уже второй год подряд, что эта удивительная мама двухмесячной малышки свободна. Мужчина был очарован. За внешней кротостью скрывалась интереснейшая женщина, остроумная и искренняя. Оставляя Нану с дочкой и новым жителем, он пригласил их на свидание в тот же вечер.

Планшет вновь протрубил о новом сообщении.

Отправитель: Бюро.

«Плюс четыре новые жизни. Задание успешно выполнено».

Соль сияла, как звезда на кремлевской елке. Перед ней стоял опустевший бокал, но внутри она была наполнена до краев безусловной любовью. С каждой историей она проживала отголоски эмоций, сопереживая героям и радуясь за них, она чувствовала свою причастность к чему-то важному. Ведь что может быть более ценным, чем следование своему пути. В такие мгновенья она была по-настоящему счастлива.

Санкт-Петербург встретил Ричарда морозным дыханием надвигающейся зимы. Эскалатор, точно язык хамелеона, заглатывал народ, унося в подземку. Капитан поспешил укрыться от холода, влившись в поток людей. На перроне, окутанный со всех сторон теплыми фигурами, он согрелся. Электропоезда приходили, привозя одних и забирая других. Капитан замер посреди мелькающей массы, ощущая лишь ручку чемодана, сжатую в ладони. Он находился где-то не здесь.

«Без соли – что без воли: жизнь не проживешь, – повторял он про себя до тех пор, пока картина не предстала перед ним целиком. – Выходит, то, что случилось со мной – реальней некуда, каким бы странным оно ни казалось. Что же мне теперь делать? Впереди отпуск: ближайшие месяцы я абсолютно свободен. Правда, забронированы билеты в Лос-Анджелес, и если быть до конца честным, мне уже не хочется ехать в Америку. Теперь это путешествие кажется лишенным смысла. Зачем мне туда? И что делать? Вот если бы я был уверен на все сто процентов, что Соль существует, тогда… Черт, мне даже поговорить об этом не с кем, чтобы меня не сочли за сумасшедшего…»

– Встал тут как истукан посреди дороги, – бойкая старушка толкнула клюкой чемодан Ричарда.

Он извинился и втиснулся в подоспевший электропоезд. Несмотря на поздний час, вагон был забит под завязку. Когда двери захлопнулись, капитан с трудом смог развернуться лицом к окну, чтобы не дышать, уткнувшись в спину впереди стоящего человека. Ричард вглядывался в кромешную темноту подземной магистрали, пытаясь разглядеть там ответы. Состав качнуло на повороте, и он уперся носом в стекло. Вернув равновесие, он разглядел неприметный рекламный стикер, приклеенный прямо перед его глазами:

У вас есть вопросы, на которые не существует ответа?

Звоните 0-000-000-0000.

«Странный телефон… – подумал Ричард. – Разве такие бывают?»

– Станция «Горьковская», – сообщил голос из динамика.

«Я почти дома. Как жаль, что там меня никто не ждет».

Он брел по улице, размышляя об одиночестве: «Я настолько привык быть предоставлен самому себе, что порой, кажется, мне никто и не нужен вовсе. Я делаю что вздумается, ни перед кем не отчитываюсь, никому ничего не должен. Я свободен. Лети на все четыре стороны. Но мне никуда особо не хочется. Человек, как ни крути, – парное существо. И как бы ни были сильны холостяцкие привычки, я понимаю, что истинной ценностью является семья. Как у родителей. В моей памяти они сидят в обнимку за накрытым столом в будни, выходные и праздники. И если сейчас нагрянуть к ним в гости, картинка не изменится, и под столом они будут тайком держаться за руки. Всегда рядышком, всегда вместе, при любых обстоятельствах. И мне хотелось бы так. Но неизведанное жутко пугает. К переменам нужно быть готовым».

Ричард вдруг вспомнил про объявление, увиденное в подземке: «Позвонить, что ли? Знак ли Вселенной или дурацкая шутка… От меня не убудет, если я наберу этот вряд ли существующий номер».

Пока безумная идея не успела разбиться о доводы здравого смысла, капитан ввел одиннадцать нулей и перешел к кнопке вызова. После пары длинных гудков ответил обволакивающий женский голос:

– Здравствуй, Ричард. Я ожидала твоего звонка. Улица Воского, дом 3, квартира 1.

Он даже сказать ничего не успел, как женщина повесила трубку.

«Что это было?! Я не могу найти объяснение происходящему! Снова! – Логичное «Я» Ричарда недоумевало. – Мне ничего не остается, как пойти на поводу у проведения и попытаться отыскать решение загадки по этому адресу».

Он заскочил домой, чтобы оставить тяжелый чемодан и потеплее одеться.

«Вот и пришла зима», – капитан сменил легкое пальто на объемный пуховик с меховым воротником. Отыскал на антресоли почтовый пластиковый пакет, откуда извлек шерстяную шапку и варежки, связанные мамой. Он уловил нотку ее духов – запах его детства, уютный и родной.

Мама никогда не изменяла любимому аромату. Так же, как не изменяла отцу. Астральное тело ему досталось по наследству. Родители провели целую жизнь вместе и по-своему были счастливы. Хотя отец не был примерным семьянином, но мама сглаживала его шероховатости отношением, безусловно принимая свою пару и в горе, и в радости.

Декабрь в Питере отличался особой суровостью. Влажный воздух щипал лицо, и даже легкий ветерок понижал температуру сразу градусов на десять. Улица Воского находилась в трех кварталах от дома Ричарда. Он шел быстрым размашистым шагом по пустынным улицам. Жильцы домов мирно спали, и лишь витрины магазинов бодрствовали, сверкая праздничной иллюминацией. Время перешагнуло далеко за полночь.

«Куда я спешу посреди ночи? – продолжал внутренний монолог Ричард. – Расскажи мне, что я буду столь безрассуден еще неделю назад, и я первый посмеялся бы над этим. Но нет. Сейчас что-то изменилось. Я иду неизвестно куда, чтобы понять, куда же мне идти. Парадокс».

Он приближался к указанному дому, где горело одно единственное окно на первом этаже. Сердце колотилось, будто на беговой дорожке включили максимальное ускорение. Скрип снега под ногами добавлял напряженности, словно в фильме ужасов перед непоправимым моментом. Капитан непроизвольно обернулся, проверить, не преследует ли его кто-нибудь, оскалился собственной тени на снегу и направился к парадной.