Мэри Пирсон - Танец воров

Я почувствовал, как кто-то потянул меня за плащ, – это была провидица, которая ютилась в тени колонны, прикрыв лицо капюшоном.

– Какие новости? – спросил я, бросив несколько монет в ее корзинку.

Она потянула меня за плащ, пока я не опустился на колени, мои глаза оказались на одном уровне с ее, цвета лазурных камней. Они будто парили в черной тени капюшона. Ее взгляд остановился на мне, голова наклонилась в сторону, словно она скользнула в глубину моих глаз.

– Патри , – прошептала она.

– Ты уже слышала.

Она покачала головой.

– Не от людей. Ваша душа говорит со мной. Но я еще кое-что знаю…

– Что?

Она наклонилась ближе. Голос провидицы стих до шепота: она будто боялась, что информация достигнет чужих ушей.

– Ветер шепчет, что они идут, патри . Они идут за вами.

Она взяла мою руку, сжав своими шишковатыми пальцами, и поцеловала мое кольцо.

– Да хранят вас боги.

Я осторожно отстранился и встал, продолжая смотреть на нее.

– И тебя.

Эта новость меня не удивила, но брошенных монет я не пожалел. Все знали, что мы столкнемся с трудностями.

Не успел я спуститься на нижнюю ступеньку, как Лотар и Рансел, два наших смотрителя, притащили кого-то и поставили передо мной на колени. Я узнал его – Хагур с аукциона по продаже скота.

– Ворует, – объявил Лотар. – Как ты и предполагал.

Я одарил Хагура пристальным взглядом. В его глазах не было отрицания, только страх. Я вытащил нож.

– Только не перед храмом, – умолял он. Слезы струились по его щекам. – Я прошу вас, патри . Не позорьте меня перед богами.

Он схватил меня за ноги, склонив голову и всхлипывая.

– Ты уже опозорен. Неужели ты думал, что мы не узнаем?

Он не отвечал, только молил о пощаде, пряча лицо в моих сапогах. Я оттолкнул его. Наши взгляды встретились.

– Семью не обманывают.

Хагур быстро закивал.

– Но однажды боги проявили и к нам милосердие, – продолжил я. – Так же поступают и Белленджеры. – Я спрятал нож в ножны. – Встань, брат. Раз ты живешь в Хеллсмаусе, ты – часть нашей семьи.

Я протянул руку. Хагур смотрел на меня недоверчиво, будто боясь угодить в ловушку. Я шагнул вперед, поднял его на ноги, обнял.

– Но милость мы даруем лишь однажды, – прошептал я ему на ухо. – Запомни мои слова. На следующий год будешь платить двойную десятину.

Хагур отстранился, кивнул, поблагодарил меня, а потом развернулся и, спотыкаясь, бросился прочь. Он больше не станет обманывать. Он запомнил, что он – семья, а своих не предают.

По крайней мере, я так думал.

Я снова вспомнил Пакстона и слова провидицы.

«Они идут за вами».

Пакстон был настоящей помехой, кровососущей пиявкой, распробовавшей вкус вина. Но мы разберемся с ним так же, как разбирались со всем остальным.

Падальщики ушли. Ушли с нашими припасами.

– Ушли ? – спрашивает он. Я киваю. Он умирает у меня на руках. Еще чуть-чуть, и от него останется лишь прах, пепел и призрак величия. Он вкладывает карту мне в руку.

– Вот где скрывается истинное сокровище. Отведи их туда. Теперь все зависит от тебя. Защити их.

Он обещает, что там есть еда. Обещает, что там безопасно. Он говорит это с тех пор, как упали первые звезды. Я не знаю, что такое безопасность: я никогда не видел спокойных времен. Он из последних сил сжимает мою руку.

– Что бы ни случилось, чтобы бы ни пришлось тебе делать, никогда не сдавайся и не сбивайся с дороги. Не в этот раз.

Я обещаю, что сделаю, как он просит: не хочу, чтобы в свои последние минуты он верил, будто все его усилия и жертвы пропали даром.

– Забери мой палец. Он – единственный ключ.

Он достает из жилета бритву, протягивает мне. Я качаю головой. Я не могу так поступить с собственным дедом.

– Давай же, – приказывает он. – Чтобы выжить, тебе придется делать вещи и похуже. Тебе придется убивать. А это, – говорит он, глядя на свою руку, – ничто.

Как я могу ослушаться? Он – главный командир. Я смотрю на тех, кто нас окружает, на запавшие глаза, на лица, покрытые грязью и страхом. Я мало кого знаю.

Он сует мне в руку бритву.

– Из многих вы остались одни. Вы – семья. Семья Белленджеров. Защищайте друг друга. Вы – выжившие, для кого и построен Дозор Тора .

Мне всего четырнадцать, а остальные и того младше. Как мы сможем противостоять падальщикам, ветрам, голоду? Как сделать это в одиночку?

– Пора, – повторяет он. И я выполняю его приказ. Дед не издает ни звука. Только улыбается, закрывает глаза и делает последний вдох. Я же делаю свой первый вдох в роли лидера Выживших, которому дед и командир поручил сохранять надежду. Вот только я не уверен, что смогу.

Загоны для скота были разбиты; обломки разбросаны, точно трут для розжига. Запах паленой травы обжигал легкие. Один только взгляд на эти разрушения воспламенял во мне ярость. И не только во мне – Рен и Синове кипели от гнева. Внезапно цель нашей миссии разделилась, как изображение в разбитом зеркале. В конце концов ярость сослужит нам добрую службу. Мы все это знали. Фиктивный предлог для приезда – расследование нарушений договора – неожиданно вырос, стал полновесным, наполнился гневом, с зубами, когтями и ядом.

Поселение состояло из четырех домов, здания собраний, амбара и нескольких сараев. Все сооружения были повреждены, амбар – полностью уничтожен. Подойдя ближе, мы заметили сгорбленного мужчину, который увлеченно копался в огороде, не обращая внимания на окружающие его разрушения. Заметив нас, он поднял мотыгу, но чуть погодя, признав плащ Рен, сшитый из ткани клана Меурази, опустил орудие. И все же одежды Рен были не единственным знаком добрых намерений. На моем кожаном жилете был выбит таннис – почетный символ, нанесенный на венданский щит, а на носу лошади Синове красовалась ленточка с кисточками, символизирующая клан восточных болот. Все эти знаки были связаны с Вендой – если, конечно, знать, что искать.

Мы подъехали ближе.

– Кто это сделал? – с ходу спросила я. Впрочем, можно было и не спрашивать. Я и без него знала ответ.

Держась за поясницу, мужчина выпрямился. Его лицо было изборождено морщинами – знак, что многие годы он провел под солнцем. Скулы – усталые холмы на высушенной ветрами местности. В домах за его спиной прятались другие поселенцы: они выглядывали из-за дверей и треснувших ставен, боясь выйти на крыльцо собственного жилища. Каемус – так его звали – рассказал, что посреди ночи к ним нагрянули мародеры. Было темно, и поселенцы не смогли разглядеть их лиц, но Каемус знал наверняка: это были Белленджеры. Они приходили неделей ранее с требованием убрать шотгорнов с их земли. Одного они взяли в качестве платы.