Лана Морриган - Я тебя съем

– Спасибо, хорошо. А вы? – Я приоткрыла створку окна, впуская свежий воздух в крохотное помещение, именуемое «Преподавательская».

– Ой, такая жара. Чуть не задохнулась. А водитель маршрутки открыл окно, и посмотри, во что превратились мои волосы!

Я в очередной раз сочувственно «дакала», выслушивая ежедневные жалобы.

– Людмила Васильевна, ваши лекции на столе. – Я указала на стопку уже распечатанных бумаг, разобранных и сшитых по темам. – А ваши рукописи на полке за спиной.

– Неужели?! – Женщина радостно всплеснула руками, отставила флакон с лаком и принялась листать. – Какая же ты умница. Не устаю за тебе молиться.

– Спасибо, – мямлю, мысленно подгоняя минутную стрелку. Еще три минуты до начала пары. Невыносимые три минуты.

– А я как знала. – Людмила Васильевна дернула замок объемной дамской сумочки и извлекла две синие папки. – Материалы для четвертого курса, к понедельнику набери, – а в тоне ни намека на возможность отказаться.

– Но… – Папки уже в моих руках. – У меня были планы на выходные, – пытаюсь вежливо донести, что работать в выходные я не намерена.

Жаба Васильевна вскидывает вопросительно идеальные дуги бровей и слишком спокойно интересуется, прекрасно зная ответ на свой вопрос:

– Тебе нужен научный руководитель, или как?

– Конечно, нужен. – Если до этих слов я держала папки на вытянутой руке, то сейчас обняла их как родных. Иванова Лариса Васильевна, заведующая кафедрой, доктор педагогически наук, попасть к ней мечтает каждый второй, решивший связать свою жизнь с наукой. Она не просто курирует написание диссертации и статей, толкает на всевозможные конференции, но и помогает защититься. Но за все нужно платить.

– Замечательно, что мы друг друга понимаем. Люблю умных людей. Открой мне аудиторию. – Пухлый палец с бордовых маникюром указывает на часы. – И, Алечка, материалы нужны к понедельнику, сама понимаешь, лето закончилось, пора работать в полную силу.

А я виновато улыбаюсь и согласно киваю. Витя меня прибьет! За два месяца, проведенные перед ноутбуком и листами, исписанными круглыми буквами, нам удалось выбраться на природу лишь дважды и то на несколько часов, а не как планировал Витя: на все выходные, с палатками, костром, утренней рыбалкой и настоящей ухой.

Ковыряю ключом замочную скважину, неохотно здороваясь с первокурсниками, а перед глазами скандал, что разразится вечером, если я ничего не придумаю.

Ничего, нужно сделать максимум работы в течение дня, а закончить я смогу в поездке. Записи и ноутбук не помешают резиновой лодке с удобством разместиться на заднем сиденье автомобиля.

Ровно в шестнадцать ноль-ноль я закрыла дверь любимой кафедры, подергала ручку, как делала обычно, и, с трудом переставляя ноги, поплелась домой.

***

Сбросив сумку у входа, присела на диван, вытянув ноги. Сейчас я прикрою глаза на пять минут и сразу же соберу кухонную утварь в поездку. Честное слово. Только пять минут.

– Аля!

– А? – бормочу, приоткрывая глаза.

Тяжелые мужские шаги разбивают остатки сладкого сна.

– Где твой телефон? Я оставил двадцать три звонка. Ты почему еще не одета? – Витя на ходу расстегивает манжеты рубашки.

– В сумке оставила. И я сейчас переоденусь. – Легкое головокружение вынуждает присесть обратно на диван.

– Аль, бросай ты свою науку, она тебя доконает. Ты посмотри, в кого превратилась всего за год. – Снимает рубашку, отбрасывает в сторону.

– Я не откажусь от своей мечты, – протестую, снова пытаясь подняться на ноги.

– Ну какая это мечта, Аль? Дом где-то у моря – это мечта. Авто – мечта. Стать рок-звездой и то мечта. А у тебя глупое желание горбатиться на тетку, которая на таких дурочках, как ты, скоро вторую докторскую защитит. И в двадцать четыре выглядеть как молодящаяся Шапокляк – странная мечта.

– Я хорошо выгляжу! Нет, отлично! – Встречаюсь со своим заспанным отражением в зеркальной створке шкафа.

– Когда ты в последний раз ходила на маникюр, или что вы там себе делаете? – Витя подхватывает мою кисть и, скривившись, рассматривает аккуратно подстриженные ногти, покрытые прозрачным лаком. – Ты только посмотри, как выглядят девушки твоего возраста. А на тебе вечно юбка до щиколоток и кофта, застегнутая под шею.

– Ты спустя шесть лет разглядел мой стиль?

– Это не стиль, это… – Он поджал губы и с отчаянием махнул на меня ладонью.

– У тебя что-то произошло на работе? – спрашиваю, а слезы обиды предательски набегают на глаза.

– Нет. Переодевайся. – Выходит из комнаты.

– Угу. – Снимаю юбку через ноги.

– Твою мать, Аля! Кто сумку с ноутом ставит посередине дороги? А это что? – Балабаев влетает в комнату и трясет перед моим лицом папками. – Ты опять взяла работу на выходные? И когда хотела мне об этом сказать, а? Следующие два дня собираешься провести перед экраном ноута, а не со мной?

– Вить, не начинай… пожалуйста. – Накопленная усталость скатывается горячими слезами по щекам.

– А я еще не заканчивал! – Он бросил документы мне под ноги. – Ты только глянь на себя, на кого-то ты похожа? – Схватив за плечи, развернул меня к зеркалу. – Что это? – Дернул резинку хлопковых трусиков. – Пойми, это антисексуально. У мужиков на такое не встает. И ведь все такое. Все! – Подвел к комоду, открыл верхний ящик, скривившись, ворошил мое белье. – Надо уметь говорить «нет». Жабе своей, или пацану, который выпрашивает сто рублей на хлеб, а на самом деле купит бутылку пива или сигареты. Аль, я устал от твоей правильности. В твоей сумке три пачки влажных салфеток на все случаи жизни: для лица, рук и задницы. Ты не пьешь алкоголь и не любишь собираться компанией, сутками сидишь перед своими бумажками. Да, будучи студенткой, ты ни разу не напивалась. От тебя минета можно дождаться два раза в год: на день рождения и нашу годовщину, и хорошо, что между этими датами разница в полгода, иначе я не знаю, как бы ты перенесла подобное чаще. Я устал! – Витя закончил монолог и наконец отпустил мои плечи. – Я реально так больше не могу.

– Я куплю другое нижнее белье. – Всхлипывая, берусь сворачивать трусики аккуратными валиками и раскладывать, как и прежде, по цветам.

– Не в белье дело, Аль. Я не хочу больше быть с тобой. Я скоро превращусь в тебя, только в мужскую версию. Буду сортировать мусор, раз в год ездить к морю и дважды в неделю заниматься сексом, в пятницу, и, если повезет, то еще и в субботу, а в воскресенье – ни-ни, утром же на работу. К тридцати пяти у нас будет трое детей, выходные на даче и утомительные беседы о планах на следующую неделю под чашку травяного чая. Все! – Рубанул ладонью воздух. – Собери мои вещи, я их заберу завтра, – это последнее, что я услышала, перед тем как оглушительно хлопнула входная дверь.