Марина Колесова - Тетрадь в косую линейку

– Сегодня это сделали Вы?

Никто даже не представляет, как же мне хотелось получить утвердительный ответ, но вместо него я услышала совсем другое:

– Всё так плохо?

– Что плохо? – не поняла я.

– Это происходит без твоего желания? Или ты всё же желаешь, но хочешь остаться непричастной?

– Я ничего не желаю! Ничего! – истерично выкрикнула я.

– Так, милая леди. Мы в публичном месте, не надо так себя вести.

– Хорошо. Я постараюсь быть сдержаннее. Но Вы не представляете, как это меня пугает. Именно пугает.

– Интересная реакция. Вы вместо того, чтобы обрадоваться, что возмездие свершилось, пугаетесь. Позвольте полюбопытствовать, почему?

Мы разговаривали недомолвками, и мне не хотелось первой окончательно сбрасывать карты, поэтому я замолчала.

Старик, поставив палку между ног, оперся на неё. Похоже это была его излюбленная поза, потом задумчиво повторил:

– Интересная реакция, – ещё немного помолчал и продолжил: – Вы приходите сюда явно в надежде меня увидеть, но сначала пугаетесь меня, а потом говорите о том, что Вас вообще пугает всё происходящее и не хотите пояснить почему. Вы хотите, чтобы я ушёл?

Он сделал первый маленький шаг мне навстречу, сказав, что знает о моём желании встретить его, и я попыталась ответить тем же, сказав.

– Я запуталась. Я не понимаю, что игра моего воображения, а что реальность. Во мне как бы смешались два мира, и в обоих я чужая. Я не понимаю смысла, правил, мне хочется куда-то сбежать, при этом, когда мне представился шанс, я предпочла остаться, потому что уходить почему-то было ещё страшнее. Я не понимаю сама себя. Я точно знаю, что не желала того, что сегодня произошло, при этом я знала, что так будет. С самого начала знала. И эта двойственность восприятия меня сводит с ума. Получается, что одновременно это сделала я, и не я. Я чувствую себя сумасшедшей.

– Мне нечем тебе помочь. Я не знаю расклада. Это могут делать для тебя. Можешь делать ты. Даже Золотце твой мог сделать.

– Он не плод моего воображения? – я вцепилась в ещё один конец ниточки.

– Что тебе даст моё уверение, что нет? Этот разговор между нами тоже может быть плодом твоего воображения. Если когда-нибудь попадёшь в психиатрическую клинику, тебя в этом быстро убедят.

– Я рискую туда попасть?

– Вообще-то вряд ли. С такими покровителями, как у тебя, это очень маловероятно. Особенно если язык за зубами держать будешь и перестанешь орать на улице.

– Как мне к Вам обращаться?

– Все дедом кличут.

– Мне не нравится. Как-то это грубо.

– Тогда Василием Никифоровичем зови.

– Это настоящее Ваше имя?

– Смотря что настоящим считать. Паспорт у меня на это.

– Вы можете ущипнуть меня за руку, так, чтобы синяк остался?

– Зачем Вам это, милая леди? – старик вновь перешёл на официальный тон. – Вы думаете, что если я плод Вашего воображения, то синяка не будет? Спешу Вас заверить, что человеческий организм такая штука, которая может синяк организовать без какого-либо внешнего воздействия. Исключительно на психосоматике. Что Вам потом супруг скажет? Кстати, как он? Восстановился?

– Господи! Я же не поблагодарила Вас. Извините. Ни за себя не поблагодарила, ни за него. Это сегодня что-то со мной непонятное творится. Я очень, очень Вам благодарна. Спасибо.

– Смотрю и диву даюсь. Ты совсем другая стала. Вот абсолютно, – официальность была отброшена вновь.

– А можете мне рассказать, какая я была?

– Уверенная в себе, своей правоте, не сомневающаяся ни в чём любимица, которой позволено всё. Но делает она лишь то, что считает абсолютно безупречным. Ты не принимала никакой помощи и не помогала сама. Хотя вру, если ты считала помощь целесообразной, помогала, но заставляла за неё платить. На твой взгляд тот, кто нуждается в помощи, виноват сам и должен свой косяк отработать. И вот теперь ты здесь, и вынуждена принимать чужую помощь, но похоже ты всё ещё пытаешь сразу платить по счетам. Отсюда и муж-инвалид, и всё остальное.

– Ох как зацепил, – я, поморщившись, подобно ему решила перейти на «ты», – Василий Никифорович, ты ас. Что там Золотце мне вещал? Ругалась я с тобой? Теперь понимаю почему. Ладно, сама подставилась. Что просила, то получила.

– Всё занимательнее и занимательнее. Я могу тебя Алиной называть или по-другому предпочтёшь?

– Как хочешь, так и зови.

– Тогда девочкой золотой буду. Неплохое ведь имя?

– Да без разницы, хоть горшком.

– Да уж. Ладно, не будем углубляться. У тебя ещё вопросы остались?

– Не вопрос. Просьба. Можешь научить меня так же лечить, как ты?

– Не могу.

– Жаль. А почему, можешь сказать?

– У нас разные владыки. Энергетика разная. Это в принципе невозможно. Тебе другое дано.

– Что?

– А ты так и не поняла?

– Дано вот так в огне живьём зажаривать? – скривилась я. – Ты на это намекаешь?

– Это твоя стихия, и вот в ней тебе дано многое, возможно, и это.

– А твоя какая?

– Земля. Поэтому и сказал тогда, что делить нам нечего. Так если, языком потрепать. Ты на язычок, ох остра была. Сейчас не такая стала.

– У меня вопрос появился. Скажи, если я точно знаю, что рождаться не хотела, и максимум усилий приложила, чтобы сдохнуть в самом начале, это означает, что я изгнанник?

– С точностью до наоборот. Изгнанники знают, что это шанс вернуться и стараются его не упустить и использовать по полной. А ты такое про себя знаешь?

– Ага, – я кивнула. – И ещё знаю, что в детстве мёрзла постоянно. Да и сейчас бывает. Как такое может быть, если огонь моя стихия?

– Только в одном случае. Ты отвергла себя. Сама отвергла. Похоже, прав был Золотце, это не наказание и не изгнание. Ты что-то похлеще учудила. Но тебя явно ждут обратно, раз его послали тебе помогать.

– Скажи, если бы я ушла тогда, к кому и куда попала?

– Вопрос не по адресу. У тебя очень неоднозначная ситуация. Хотя, исходя из реакции Золотца, домой вы шли. Вот только обрадовалась бы ты этому или нет, перейдя рубеж и всё вспомнив, это другой вопрос.

– А похоже, я получила дополнительную информацию. Если я отвергла себя, то значит своей стихией я управлять не могу. Так?

– Получается так. Пока не примешь и не почувствуешь своей, точно не сможешь.

– Значит их зажарила не я. Уже легче.

– Почему легче?

– Потому что не хотела, вот почему. И я кажется понимаю, почему знала, что это случится. Меня не дают обижать.

– Это не первый раз?

– Да, не первый. Золотце мог это сделать?

– В принципе без твоего приказа он не должен, ну или не твоего… если вообще на такое способен… Ведь если способен, то почему сразу тебе это не предложил? С самого начала? Организовали бы пожар и сбежали. Зачем надо было столько заставлять тебя терпеть?

– Я его не звала. Позвала в самом конце. Но, кстати, он мне и раньше ничего такого никогда не предлагал. Выходит, не может.