Лин Рина - Элиза Хеммильтон. Происшествие в Ист-Энде

– А где же она, кстати? Мы получили приглашение на Рождественский бал к Винтерглоу. Сэру Перси все не терпится показать свою новую великолепную люстру, – судя по тому, как начал отдаляться ее голос, она шла в сторону столовой, где я недавно сидела и угощалась пирогом.

Я чуть приоткрыла дверь и увидела только Клиффертона, что следовал за ней, как собачонка.

Когда оба скрылись в глубине дома, я скорее схватила из гардероба свое теплое пальто на подкладке, перекинула сумку через плечо и повязала на шею фланелевый шарфик.

Все никак не могу привыкнуть к тому, насколько же он мягкий… Обязательно было писать об этом? [3] А вот был бы у тебя такой шарфик, ты бы не задавал таких вопросов…

Облака повисли низко, и от холода в воздухе слышался звон, а по всей Парк-стрит со стороны Гайд-парка дул сильный ветер.

Я тщательно застегнула пальто и порадовалась, что утром надела две пары теплых носков. На ходу повязала шарф так, что он закрывал теперь и голову, и защищал от холода уши.

Конечно, мисс Брэндон-Уэлдерсон уже покупала мне разные шляпы. Но это все были очень странные экземпляры, украшенные шелковыми цветами и экзотическими перьями. Я их ненавижу всеми фибрами души и надеваю только на светские приемы, когда без них просто не обойтись.

Да, вне всякого сомнения, жизнь в шикарном доме в Вест-Энде изменила меня. Всегда быстро привыкаешь к сытой жизни, к мягкой кровати, которую больше не нужно делить с двоюродной сестрой, двумя ее детьми и блохастой собакой, и можно не бояться, что холодной зимней ночью отморозишь себе пальцы ног, потому что дров, как всегда, не хватает.

Но есть у меня такие черты, которые никогда не изменятся, как бы мисс Брэндон-Уэлдерсон или Клиффертон ни старались это исправить.

Как любил говаривать мой отец, можно вытащить девушку из Ист-Энда, но Ист-Энд из девушки не вытащить никакими силами.

Это, конечно, не его высказывание, наверняка его придумал кто-то более умный. Но он любит выдавать это за собственную мудрость.

На улицах было не так много народу. В такую погоду богатые господа обычно ездили на своих шикарных экипажах или брали кэб.

Я пробежала несколько кварталов, потому что до сих пор не привыкла иметь при себе столько денег. Все никак в голове не укладывалось, что в кармане юбки сейчас лежала такая крупная сумма! Даже как-то неловко. Я ведь не воровка, нет-нет, я заслужила эти деньги. Они мои по праву.

Нет, никогда еще я не носила с собой столько денег. Даже не располагала никогда такой суммой. Мисс Брэндон-Уэлдерсон, конечно, выдавала мне каждую неделю карманные деньги, но по сравнению с имеющимися у меня сейчас призовыми это была такая мелочь!

Если бы я могла, то вернулась бы и спрятала большую часть полученной суммы под матрас. Но было уже поздно возвращаться.

Сзади послышался шум повозки, и я оглянулась, чтобы узнать, кто это за мной едет. Поравнявшись со мной, кучер постепенно замедлил ход и наконец совсем остановился.

– Мисс Хеммильтон, – радушно поприветствовал меня Уилл и широко ухмыльнулся, из-за чего казалось, что в его бороде застряла жесткая горизонтальная пластина. – И куда это вы путь держите? – поинтересовался он, точь-в-точь как волк из «Красной Шапочки». Хотя, конечно, злодеем он вовсе не был. Он служил кучером у мисс Брэндон-Уэлдерсон и был женат на нашей кухарке Клэр.

Я, смеясь, потрясла головой. Уилл во всем слушался свою жену и никогда ей не прекословил.

– Да вот, решила навестить свою подругу Анимант, – слукавила я, и он с сомнением приподнял свои кустистые брови.

Ехидная ухмылка сменилась ласковой отеческой улыбкой, и он наклонился ближе ко мне.

– Не пешком же вы туда собирались, верно же? – стало понятно, что он не совсем мне поверил, и я улыбнулась.

– До чего же приятно, что ты обращаешься со мной как с молодой леди, Уилл, – сказала я, ища в карманах пальто перчатки.

Он фыркнул.

– Так ведь вы и есть леди, – убежденно заявил он, чуть подвинулся в сторону и похлопал по освободившемуся месту на скамейке рядом с собой. – Садитесь, подвезу вас.

Будь я настоящей леди, он бы вряд ли мне предложил сесть с ним.

Но мне было все равно. Потому что я была не настоящей леди, а эта повозка была в сто раз лучше, чем тесный салон самого роскошного экипажа, в котором мне вечно приходилось поджимать под себя свои длинные ноги.

Уилл щелкнул языком, и лошадь снова тронулась с места. За спиной в повозке глухо грохотали ящики.

– Вы едете в сторону университета? – спросила я. Кучер пожал плечами.

– Нет. Я везу овощи к Барни, – ответил он и многозначительно покосился на меня. – Но лучше нам поехать в объезд, если, конечно, вы не замерзнете при этом.

– Так быстро я не замерзну, – самые холодные зимы в моей жизни уже давно остались позади, к тому же сейчас я поедала пироги в таком количестве, что вряд ли снова стала бы такой тощей, что гремели бы кости.

Между тем я наконец-то выудила из карманов перчатки и скорее надела их. Несмотря на то, что сказала Уиллу неправду и мы теперь ехали совсем не туда, куда мне нужно, я радовалась, что не пришлось идти пешком.

– Ну конечно, от алкоголя наоборот становится гораздо теплее, не так ли? – пошутил Уилл, и я поняла, что он обо всем догадался.

Мисс Брэндон-Уэлдерсон полагала, что я больше не та прежняя дикарка и из алкогольных напитков теперь, как истинная аристократка, пью только пунш по вечерам, поэтому никогда не спрашивала меня, куда я собираюсь идти и что собираюсь делать. А для меня по-прежнему не было ничего лучше, чем сидеть в пабе с друзьями, попивая напитки покрепче благородного пунша. Но если об этом пронюхает дворецкий, с этого момента мне придется быть очень осторожной.

– Только Клиффертону, пожалуйста, не говорите. Я у него и так на плохом счету, а уж после сегодняшнего… – я зарылась носом в свой тепленький шарфик и невольно подумала о тех временах, когда еще ни у кого не была на плохом счету.

Уилл грубо расхохотался.

– Что, опять он не в духе? Даже интересно, что такого вы выкинули на этот раз.

Было очень приятно слышать его непринужденный смех, которым он показывал, что считает меня равной себе, хоть я и одета как богатая леди.

– Я уговорила вашу жену подать мне пирог на обед, – заговорщически прошептала я, будто речь шла о жутком преступлении, и кучер подыграл мне, вытаращив глаза и в ужасе прикрыв рот.

– О, какая наглость! – это прозвучало громче, чем он ожидал, так что какой-то пожилой господин, идущий по тротуару, невольно остановился и оглянулся на нас с явным осуждением.

– Вздернуть меня на виселице за это! – воскликнула я. Повозка тем временем свернула из переулка, и мы выехали на большую дорогу. Движение здесь стало плотнее, быстро ехать возможности уже не было, зато появилась возможность осмотреться по сторонам и понаблюдать за жизнью суетливого большого города.