Анна Одувалова - Холодный разум

Кэвин молчит, но я вижу, как напрягается его шея. Он злится на справедливые упреки или действительно не понимает, почему она не сдала учителя? Дафна тоже замечает напряжение и добавляет:

– Я не хотела вникать в сложности его взаимоотношений с темной материей. Узнала случайно, но посчитала, что Блэкфлай умнее любого из нас. Если кто и способен справиться с таким состоянием – это он. И у меня нет права привлекать третьих лиц. Если Блэкфлай решил стать сохроном, значит, во‐первых, не было другого выхода, а во‐вторых, он был уверен, что справится. Иначе никогда бы не допустил подобного. Но, возможно, мне стоило с ним поговорить, – нехотя признается она. – Я не самая лучшая и внимательная ученица. Хотя… ты, Кэвин, ничего не заподозрил, даже работая с ним бок о бок. А ты, между прочим, его помощник.

– Но мы тоже не заметили… – бормочет кто-то из парней.

– Именно поэтому лучшая она. – Дафна указывает на меня. – И всегда ею была. Она заметила быстрее всех и поговорила. Ты ведь поговорила с ним, Дайана?

Я неопределенно пожимаю плечами и признаюсь:

– Да, но не стала слушать о причинах. Хотела просто обменять сведения на свободу.

– Тоже не ученица года, – едко замечает Эбигейль. – Дафна, почему ты называешь лучшей ее, а не себя?

– Потому что я всегда хотела замуж и красивую жизнь, – отрезает Дафна.

На ее лице застывает надменная маска, а я думаю, не слишком ли многое она положила на алтарь красивой жизни. Мне кажется, больше, чем рассчитывала изначально. Впрочем, вернувшись, я поняла: мы все заплатили слишком дорого и получили немного не то, что хотели. Я, которая обрела свободу и лишилась друзей и надежды. Кэвин, который вместо статуса правой руки и помощника фактически стал слугой. И Дафна, запертая в золотой клетке.

– Как ты узнала? – спрашивает меня Кэвин.

– Сомнения зародились с самого начала, с первой встречи и со сражения с демоном. Потом, когда напал снежур… само нападение было очень странным. Я видела тьму, которая окутывает Блэкфлая, когда он спит и не способен контролировать свои силы. А потом Эль нашел доказательства.

– Зачем?

– Хотел, чтобы я сдала Блэкфлая магстраже. И, если честно, это было бы правильно. Наверное.

– Так почему же не стала? – интересуется Кэвин.

Я задумываюсь и отвечаю не совсем то, что сказала Блэкфлаю. И увы, я не знаю, какая версия более правдива.

– Верила, что он разберется сам. А может быть, уже разобрался. Он не стал бы подвергать опасности тех, кто живет в замке. Значит, угрозы не было. Он справлялся с демонами. А я хотела уйти.

– Но почему же не ушла сейчас? – спрашивает Эбигейль.

– Потому что поняла: моя задача и задача каждого из нас – помочь магистру справиться с тем, что у него внутри. Мы должны быть рядом и предотвратить трагедию. И совершенно точно магистру не место в застенках МагСтража. Вы прекрасно знаете, какими методами они работают.

– Я уже связалась с мужем, – сообщила Дафна. – Он выяснит все, что сможет. Герцог далеко не последний человек в Северных землях.

– Думаешь, твой муж станет вытаскивать магистра? – спрашивает Дафну совсем еще молоденький паренек.

Она смотрит на него как на несмышленыша.

– Я шесть лет замужем и провела колоссальную работу, вложив в этот проект весь свой ум, талант и все силы. Конечно, он сделает все, что я захочу. Иначе зачем мне замужество? Не от великой же любви. Или ты думаешь, Блэкфлай разрешил мне выйти замуж только потому, что я красива? Нет, он знал, как именно я реализуюсь лучше всего. Сегодня вечером я уеду.

– Возьми Эля в качестве защиты. Тут небезопасно, – предлагаю я.

– Ой, перестань, Дайана, – отмахивается Дафна. – Везти любовника к мужу – не лучшая идея. А касаемо опасности… Мы живем в таком режиме уже лет пять. Как правило, угрозы нет. На вас напали. Вероятно, потому, что Блэкфлай поглотил очередного демона и тем самым привлек снежуров.

– А ведь я видела это своими глазами. – Я качаю головой. – Но так и не поняла, что именно произошло. Мое упущение.

Дафна не спорит, просто говорит:

– Завтра к вечеру я вернусь с новостями. Мы узнаем, где его держат и что можно сделать, чтобы это прекратить. Я постараюсь надавить через своих знакомых и собрать как можно больше сведений.

– У меня тоже появилась идея, – признаюсь я. – Но, пожалуй, дождусь ответа от тебя. Это не та связь, которую мне хотелось бы использовать. Я не знаю, насколько можно доверять тому человеку. Оставим на крайний случай. И еще… Мне кажется, нужно вызвать Маркуса.

– Уже, – тихо отвечает Эбигейль.

– А Верона и Эд? – уточняю я, вспомнив имена любимчиков Блэкфлая, которые были старше нас на пару лет.

– Верона со дня на день родит, – признается Дафна. – Ее срок почти вышел, и Блэкфлай разрешил ей жить последний год как хочется. А Эд… Ты ведь не слышала. Эд погиб шесть лет назад. А вместе с ним Мирия, Валенси и Порфос. Мы старшие.

Я хочу спросить, что случилось, но потом решаю, что обсуждение можно отложить на потом – сейчас слишком много работы.

Боль становится моим незримым спутником. Она все, что у меня осталось. Я ее ненавижу и боготворю, так как она заставляет чувствовать себя живым.

Я знал: рано или поздно это произойдет. Знал, боялся и старался отсрочить этот миг как мог. Понимал, что не справлюсь сам, но тянул. Сначала обещал себе сдаться, как только начнутся серьезные проблемы, но когда после сна мою комнату начали опутывать черные нити силы, просто решил спать один. Потом долго ждал, что кто-то из учеников разглядит тьму и поступит правильно: сдаст меня магстраже и избавит от необходимости совершить шаг, на который я не могу решиться. Но по иронии судьбы разглядела только она. Дайана. Та, кому я не хотел показывать свою слабость и глупость. Разглядела и бросила доказательства мне в лицо. Как всегда, свобода ей важнее всего остального. Раньше я ее осуждал, но потом, когда сам оказался в ситуации нелегкого выбора, понял. Презрение в ее глазах я запомню до конца жизни. К тому же эта жизнь не будет долгой.

Пожалуй, знала Дафна. Но ей я выгоден как крепкий тыл, поэтому ей все равно, насколько я опасен для окружающих и как черна моя душа. А может быть, она просто верит в мою неуязвимость.

Поняв, что никто не спешит вытаскивать на поверхность мою грязную тайну, я, пожалуй, смирился с ней и научился находить свои плюсы во всем. Например, в своем возросшем магическом потенциале. Начал скрываться, хитрить и иногда ловил себя на мысли: а что, если это не я? Если это демоны, сидящие в заточении внутри меня? Если это они делают меня эгоистичной сволочью? Мысль, с одной стороны, неприятная, с другой – спасительная. Мне нравилось тешить себя иллюзиями.

А потом я пришел к компромиссу с совестью. Понял, что не хочу провести остаток жизни в заточении на пыточном столе, пока другие, чуть менее сильные и удачливые, пытаются понять, как избавить мир от того, во что я превратил себя. Я нашел способ самоуничтожения в том случае, если проблема станет неразрешимой. Убить себя мало – демоны обретут свободу, нужно уничтожить себя вместе с ними. Как именно, пока знаю только я. Жаль, скоро об этом узнают и те, кто запер меня тут. Как бы я ни готовился к тому, что однажды все закончится, все равно оказался морально не готов, что меня кто-то сдаст. И тайные страхи станут реальностью.