Ирина Смирнова - Химера убойного отдела

Птичья голова на львином теле… отвратительное уродство! Но я попыталась вести себя как профессионал и даже не вздрогнула. Вроде бы не вздрогнула.

– Меня зовут Брендон Греймсен.

А вот теперь я вздрогнула. Потому что Греймсены – это моя родня по материнской линии. И ни о каких порочащих связях, да еще и с приплодом в виде половозрелой химеры лет двадцати – двадцати пяти, я слыхом не слыхивала. Конечно, может быть, это кто-то из совсем дальних родственников? Мало ли Греймсенов по всему миру?! Фелиния – не единственная страна, в которой живут кошкообразные оборотни. Опять же, мигрантов никто не отменял…

У нас здесь кого только не встретишь: и псовые, и птичьи, и обезьяны себе маленький городок отвоевали в пригороде. Храм вот возвели и грифонов в аэробусах катают… Твари!

Внезапно во мне проснулось что-то типа родственного инстинкта. В конце концов, этот парень был наполовину львом, а обезьяны – шумными вороватыми бестолочами.

Поэтому, нарушая все свои принципы, я оставила Брендона в комнате и направилась на кухню. Там уже шел вовсю допрос водителя обезьяньего аэробуса.

И развивался он по схеме: «Ничего не видел, ничего не слышал, никому ничего не скажу».

– Сколько пассажиров было в вашем аэробусе? – предварительно переглянувшись с полицейским, сурово поинтересовалась я у скрытного обезьяна. И ведь так естественно прикидывается ничего не знающим туповатым исполнителем!

– Трое. – Мужчина уверенно начал перечислять имена, но тут в дверях кухни появился Брендон, и обезьян возмущенно рыкнул: – А ты что здесь делаешь, урод?!

Мы все на секунду застыли, так резко с храмовника слиняла маска туповатого водилы. Но я тут же пришла в себя и повторила:

– Так сколько пассажиров было в аэробусе?!

Глава 3. Бунт собственности

– Пассажиров было трое, – огрызнулся мужчина, глядя при этом на Брендона так, словно надеялся его испепелить. – Химера – собственность храма. Груз.

– Ага, – я покосилась на этот самый груз, излучающий мстительное удовольствие, – а когда у нас в стране узаконили рабство?

– Он не раб, а собственность. Как кентавры, – презрительно буркнул обезьян. – Животное.

– Ага, – кивнула я и теперь уже переглянулась с полицейским. Тот состроил большие глаза и пожал плечами. Я вот тоже никогда раньше не слышала, что кентавры и грифоны – животные. – Русалок вы, случаем, у себя в храме не разводите?

Вообще-то я была уверена, что пошутила. Но в этот момент я в упор смотрела на допрашиваемого и заметила, как дернулась жилка у него под глазом. Полицейский тоже это увидел, потому что лицо у него стало суровым, а взгляд – жестким.

Кошки любых размеров не любят ограничения свободы. Да и обезьян мы все недолюбливаем.

– Весело тут у вас, – пошутил стоящий за моей спиной Алекс. – А так все невинно начиналось.

– Да уж. – Я вышла из кухни, потянув за собой храмовую собственность. – Рассказывай, как тебя угораздило сравняться с животным.

В итоге, соединив сведения, полученные в результате допроса водителя и разговора с Брендоном, мы выяснили довольно интересную вещь.

Прямо у нас под носом, в столичном пригороде, предприимчивые обезьянки организовали так называемый приют для детей-химер. Они подбирали их на улицах или выкупали у родителей. Редкие экземпляры не гнушались и похищать, правда, храмовник это отрицал, но я больше верила Брендону.

Главное, водитель упорно отказывался признавать, что их приют незаконен. По верованию обезьян, химеры уже не являлись неприкосновенными творениями божественной природы, а были порождением греха. И следовательно, их надо было или уничтожить, или взять под опеку, как животных. Так что они в своем храме делали доброе дело, заботясь о несчастных. Тот факт, что многие из химер уже считаются отдельным узаконенным видом, способным самостоятельно размножаться, то есть признанным природой, мужчину не смущало.

– Нам нужен ордер! Срочно, пока они там не запаниковали и не перебили всю свою «собственность». – После таких новостей было довольно трудно спокойно объяснять начальству, что нам надо ворваться в храм как можно скорее. Причем с документом, дающим право сунуть свой нос во все потайные места, показавшиеся нам подозрительными.

Да, я не в восторге от химер. И возможно, если бы мы познакомились с Брендоном в школе, я бы оказалась одной из тех, кто травил его… Возможно. В детстве я была еще той стервой!

Но детская травля – это одно, а превращение разумных оборотней в бесправный скот – совсем иное.

– Что значит «мало улик»?! Какой представитель? Хорошо, присылайте вашего представителя, там действительно могут быть несовершеннолетние. Главное – быстрее!

Выдохнув после разговора с начальником, я попросила полицейского доставить задержанного к нам в бюро, а сама, вместе с Алексом и Брендоном, отправилась к машине. Представитель Центра профилактики безнадзорности среди несовершеннолетних должен был ждать нас уже там, вместе с Изильдой.

Автопилот пришлось вырубить сразу, потому что я собиралась мчаться с сиреной, максимально игнорируя правила. Поэтому мы долетели до храма буквально за десять минут, молчаливые, напряженные и взвинченные до предела.

Даже представлять не хочу, что сейчас чувствует Брендон. На мой вполне логичный вопрос, почему, мышь ему поперек глотки, он не сбежал из этого храма, а маялся в нем до двадцати с лишним лет, парень лишь буркнул, что я все пойму сама. Объяснять долго.

Правда, во взгляде у него при этом четко светился другой ответ, типа «тебе не дано». И это при том, что я тут пытаюсь спасти и его, и остальных жертв борцов с плодами греховной страсти.

Вместо Изильды неподалеку от храма нас поджидал Эдик.

– Вот, – протянул он мне дрожащей рукой бумагу с печатью прокурора. Ордер на обыск. – Отец велел мне присмотреть, чтобы политических проблем не возникло. Все-таки храм, да еще другого рода, пресса может из этого мощный скандал сделать.

– Скандал я сама смогу сделать. Мощнейший, – пообещала я, едва заметно кивнув хрупкой пожилой даме, вышедшей из машины вместе с Эдиком.

– Ты, главное, не слопай половину служителей, – хмыкнул Алекс, быстро шагая рядом со мной к храму. – А то у тебя взгляд уж очень хищный.

– Да, время обедать, – с усмешкой мурлыкнула я и оскалилась, имитируя дружелюбную улыбку выбежавшему нам навстречу храмовнику. – А мы к вам. Полюбоваться на ваши конюшни с кентаврами и бассейны с русалками. Сразу покажете или в «горячо-холодно» поиграем?

Мужчина нахмурился и завертел головой в поисках поддержки, но тут наткнулся взглядом на прячущегося за нашими спинами Брендона. Я специально велела ему прикидываться тенью до последнего, чтобы быть контрольным укусом в шею. И ведь сработало!