Фэйт Блэр - Между сном и явью

Я отступил. Позволил себе войти в Город, как и всем своим предшественникам. Даже зная правду, бороться за возвращение казалось непосильным.

Я чувствовал, как рушится фундамент моего города. Знал, что теряю что-то важное.

Миру надоело терпеть меня в потерянном статусе. Я просто умер и оказался в собственной клетке. Это были руины моих воспоминаний. Дома вокруг мерцали, плавились, исчезали и появлялись снова. Я как будто попал в зависшую компьютерную игру. И тьма вокруг стала не строительным материалом, а бездной, пожирающей город.

Я откуда-то знал, что попаду в небытие навсегда, если не исправлю ситуацию. Вот только желания восстанавливать в памяти давно погибший в сердце город мне не хотелось. Поэтому я просто ждал, когда остатки моего воображения исчезнут во тьме.

Стоит сказать, что наблюдать за тем, как рушатся старые дома мне нравилось. Я чувствовал, как отпускает это неприятное тянущее чувство в груди, которое не давало расслабиться уже столько лет. Знания о том, что привычная жизнь закончилась, было недостаточно.

Когда в городе не осталось ни одного дома, обладающего памятью и характером, мне стало грустно. Такая потрясающая идея и так глупо погибла. Было бы намного лучше, если бы эти дома заселяли не потерянные души в статусе зыбкого воспоминания, а реальные живые люди. И не только люди. Мне захотелось, чтобы этот город населяли существа самых невероятных рас. Какими тогда будут их дома? Насколько красивым будет город, который станет домом для существ из всех миров. Надо только показать дорогу. Я обдумывал эту идею очень долго, возможно не один год. Пока однажды не увидел на месте разрушенного фундамента дом. Белый и безликий. Единственный в пустом пространстве, ограниченном тьмой. И я вошел в этот дом.

Когда я заходил в дом, я был обезличен. Не осталось воспоминаний не только о прошедшей жизни, но и о собственной личности. Как меня зовут, сколько было лет в момент смерти, чем увлекался, кто я вообще такой. Не осталось ничего, кроме огромного желания вдохнуть жизнь в свой город и получить доказательства существования других миров и разных магических существ.

В доме мне сразу захотелось спать. Хотя раньше подобного желания здесь не возникало. Внутри ничего не было. Но стоило мне подумать о кровати, как она появилась. Такая же белая, как и все вокруг. Мне было все равно, главное – есть где поспать.

Я проснулся на крыше двухэтажного частного дома в жилом квартале. Определить город или хотя бы страну мне не удалось. Но я и не успел достаточно долго об этом подумать. Мое внимание привлек молодой парень, убегающий от группы вооруженных мужчин. У них не было военной формы, зато были непонятной формы кинжалы и одинаковая одежда. Я точно знал, что этому парню грозит смертная казнь, причем незаслуженно. «Если бы я только мог ему помочь», – единственное, о чем я успел подумать, прежде чем проснуться в своем безликом доме.

Выглянув в окно, я увидел тропу и еще один дом. Такой же белый. И испуганное лицо того парня, которого собирались убить у меня во сне.

В этот момент я вспомнил, что меня зовут Нил. А того парня – Марк. Первый житель моего города. Единственный, кто запомнит, с чего все начиналось. Я улыбнулся и пошел искать новых жителей своего города. Пусть они неприняты своим миром. Они смогут обрести свое счастье здесь. В отправной точке для путешествия в любую Вселенную. Было бы желание.

Я не хочу сбегать. Не хочу умирать. Однажды я выбрал свои синие крылья и до сих пор люблю их безоговорочно. Этот город должен обрести своих жителей, найти свое место в мире и тогда он снова сможет принять меня в качестве своего создателя.

Маша разглядывала прилавок с восторгом ребёнка, получившего долгожданное мороженое. Яркие разноцветные сувениры заманивали своей красотой и бесполезностью. Хотелось купить сразу всё. Сегодня внимание Маши привлекли ярко-оранжевые бусы. Непонятно как это нелепое украшение попало на прилавок с деревянными самодельными игрушками. Зато было очевидно, что именно эти бусы будут сочетаться с зеленой широкополой шляпой, которую теперь придётся покупать. И неважно, что ради этой шляпы нужно ехать в соседний город. Там ведь никто не сказал, что впереди ждут ярко-оранжевые бусы.

Эта внутренняя потребность – познать новый город целиком, позволить себе любые капризы, чтобы временно забыть собственные привычки и стиль жизни. Как будто в отпуск поехал другой человек.

Только Маша была не в отпуске. Она давно мечтала отправиться путешествовать по миру, и вот наконец, позволила этой мечте осуществиться.

Привычный ритм жизни то и дело пытался навязаться и испортить все планы. Вот и сейчас, внутренний голос кричал: «Что? Ты собираешься это купить? Безвкусица! Их совершенно не с чем носить. А та шляпа – явно дурной тон. Ещё и ехать куда-то надо. Маша, одумайся!».

А Маша не одумалась. Зачем? Это такая глупость – поддаваться рациональному мышлению, когда смысл твоего путешествия – отрицание правильного и всем удобного поведения. Поэтому бусы уже стали неотъемлемой частью образа, а шляпа будет водружена на голову уже завтра.

Восторг от долгожданного отдыха немного похож на эмоции внезапно осуществившейся мечты. Настоящей мечты, а не чужой, навязанной. Когда не можешь поверить своему счастью и неожиданно услужливым обстоятельствам, складывающимся столь удачно.

Маша ходила вдоль прилавков туристического рынка очередного популярного города, теряясь в ярких цветах и новых острых ароматах. Незнакомая еда, специи, необычные наряды и удивительно хорошая погода.

За два месяца путешествий Марии ни разу не пришлось изменить планы из-за непогоды. Конечно она попадала под дождь. Только это был не тот холодный, противный дождь, от которого не спасает ни зонтик, ни крыша. Этот дождь был к лицу городу и не мешал прогулкам. Напротив, создавалось совершенно особенное вдохновение. То, которое так ждут художники. Во всяком случае, так думала Маша.

Она никогда не была художником. И никогда не любила искусство. Считала это глупостью и пустой тратой времени. Человек имеет право заблуждаться. Так она думала теперь, радостно улыбаясь молодому уличному художнику.

Пришлось даже позволить этому вдохновленному мальчишке себя нарисовать. Только при одном условии: он должен был придумать зеленую шляпу. Как будто она уже есть и ничто не может этого изменить.

Сидя на берегу реки, Маша удивлялась, как сильно человек сопротивляется самому себе. Уже был портрет, который похож на Машу больше, чем она сама. Потому что страшно позволить себе носить нелепые бусы и еще более нелепую шляпу. Сама Маша этого пока не может, а вот ее портрет – да, он способен вообще на все.