Надежда Ожигина - Перевал Альтара

В Альтар отправились ближе к вечеру, разбредясь по своим компам, и задача была нехитрая: крафтить ботву на синих полях.

…Я связался с Механиками, – набрал в чатике Танк. – Наш заказ будет в доступе через три дня, десять кил накрутили сверху за травление антидотом…

…Десять кил за наш антидот?..

…Алик, убейся апстену, че ты опять зажался?..

…О, три дня, я как раз оттанцую…

…Ну, отлично, – откликнулась Хилари. – Косим дальше траву, Мародеры: у меня все запасы кончаются. За три дня доварю бодягу, и рискнем опять на сто двадцать!..

Ника вынырнула из Альтара, когда забрезжил рассвет. В комнате посерело, проявились предметы из угольной тени, обозначился стол и кровать, книжный шкаф и открытые полки, с тихим теплым мурчаньем погас ноутбук, отключая синие блики, и реальность утратила краски, словно покрылась пеплом. А потом проявился розовый с лимонной солнечной ноткой: летом светает рано. Нужно ложиться спать.

Ника умылась в ванной, прошла по пустой квартире, дергая плотные шторы и запуская в квартиру рассвет. Было холодно и одиноко.

Папа домой еще не вернулся.

Паутина дрожала серыми нитями, опутывая подоконник, паутина была на шторах и успела оплести батарею, наверное, надуло ветром в окно, подумала Ника и тронула пальцем. Паутина откликнулась легкой вибрацией, под столом зашуршало и заскреблось, Ника дернула стулом из-под столешницы, и там кто-то забился от страха, завизжал, и тогда она тоже взвизгнула, отскочила, забралась на кровать. Около батареи, по-летнему ледяной, сверкнули красным чьи-то глаза, Ника свесилась, крепко цепляясь за спинку и вглядываясь в темноту: кто там визжит и скребется, кто? Глаза попривыкли и увидели крысу, взъерошенную и худющую, и Ника опять заорала, уже в полный голос, от отвращения: из головы серой твари, больной, испускающей дух, обильно росла паутина, пробиваясь прямо из мозга, из развороченной в кровь черепушки. По батарее, потом на окно, по столу и по полкам, все ближе к кровати, – паутина тянулась от крысы к Нике, к ее волосам, к ее голове, и она задохнулась от боли, закричала – и от крика проснулась.

В комнате было совсем светло, за окном чирикала птичья армия, радуясь солнцу и лету, а Ника дышала жадно, взахлеб, точно вынырнула из глубины или спаслась от погони. В голове все трещало и билось в виски, боль была невыносимая, сердце дергалось так, что ломило ребра, сон, думала Ника, дурацкий кошмар, вот тебе и «новое место»! Паутина и пауки… Нет, там была крыса. Да ладно! Крыса-то там откуда?

Ника встала и подошла к столу, осторожно под него заглянула. Пыли скопилось немеряно, но оно и понятно. Папа к ее приезду прибрался, но подвигов ждать не приходилось: под стол с мокрой тряпкой он не полез. Ладно, – решила Ника, – потом все отмою сама, нужно выпить таблетку, умыться и чем-нибудь перекусить. Но сначала поскролим темку!

Прихватив со стола ноутбук, она вернулась в постель и, посмеиваясь над собой, вбила запрос в поисковик. Хорошего ей не напророчили. Все сонники, как один, считали крысу дурным животным и к паутине относились прохладно. Предательство, одиночество, болезни, ловушки, потеря близких. Отличный план на каникулы!

– Обойдетесь! – фыркнула Ника вслух и отложила ноут. – Зато я теперь точно знаю, что паутину во сне нужно рвать, а крыс убивать с изощренной жестокостью. Веселенькая перспектива!

В коридоре щелкнул замок, лязгнула бронебойная дверь. Ника ткнулась в р-фон: без пятнадцати девять. Ну ты, папочка, загулял! Она снова упала в подушку, притворяясь, что все еще спит. Отец заглянул к ней в комнату, кратко вздохнул и прошел к себе. Страшный сон по-прежнему стыл в голове, все болело, хотелось плакать, просто в голос реветь от обиды, она ведь приехала, папочка, она вернулась домой, а ты… Где же ты был всю ночь, пока ей снились кошмары? Почему оставил ее одну? Это было ужасно, сплошной детский сад, но Ника опять была в полном раздрае. Забравшись под одеяло с книжкой, она, как и раньше в минуты слабости, свернулась калачиком и стала читать, сначала сквозь слезы и жалобы маме, а потом фэнтезийный мир захватил, и ей стало не до реальности.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.

Калмыков смотрел на спящую дочь, и в голове прояснялось. Точно, ведь Ника сегодня приехала. Или вчера? Ну, конечно, вчера! Жена неделю назад сообщила в своей милой манере «сказать между прочим», что дочь на каникулы едет к нему, и он даже навел порядок в бывшей комнате Вероники и приготовил обед, сварив суп из пакетика. Нужно будет съездить на рынок, купить что-нибудь посущественнее, что там едят девчонки пятнадцати с половиной лет? Йогурты? Фрукты? А что еще? Нет, разумнее будет спросить у Лиды. Вдруг бургеры с острым соусом?

Пусть дочка спит, и он тоже попробует. Что-то неладно у них в программе, ночью опять сбились коды, только собрали приличный Слепок, и снова все рухнуло к чертовой матери.

А если… Калмыков и сам не заметил, когда включился компьютер, когда он уселся за письменный стол, чтобы кодить, снова и снова, пытаясь пройти барьер.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.

Ближе к полудню Ника устала читать. К тому же в книге все время ели, что-то готовили на костре, варево булькало, пахло мясом, и ей тоже хотелось перекусить. В прежние времена мама звала их обедать, завлекая обратно в реальность горячим борщом и котлетами, с кухни шел такой аромат, что Ника выныривала из Альтара, а папа бросал программы, но теперь мамуля гуляла в Италии, а про папину кулинарию думать без дрожи не получалось.

Ника встала, почистила зубы найденной в сумке щеткой. С интересом исследовала холодильник, ощущая себя полярником: ледяная пустыня, девственная белизна с вкраплениями доисторических ископаемых. Перемороженная колбаса, потерявшая изначальный цвет. Масло, от которого отбить кусок можно разве зубилом старателя. Оживляли пейзаж только яйца, ровным рядком украшавшие дверцу, да кастрюля с загадочным супом, в котором Ника, порывшись половником, с трудом опознала лапшу, разыскав в глубине бульона слипшийся блеклый комок.

Вот так папа, ну учудил! А ведь мама неделю назад позвонила, можно было и подготовиться!

Впрочем, Ника отлично знала все недостатки отца. Он обретался в науке и был совершенно неприспособлен к жизни в реальном мире, состоящем из живых клеток, а не из единиц и нулей. И ему было проще закодить котлету, запах там, вкус и вид, чем пожарить на сковородке для прокорма единственной дочери.

Нужно как-то решать проблему: голодание на каникулах в планы Ники никак не входило. Придется готовить самой, ну а что, качнуть в интернете кулинарную книгу с подробными фотками и сварить себе суперский борщ, а пока начать с этих самых яиц, если они еще живы, конечно.