Рыжая Ехидна - Мама из другого мира. Дела семейные и не только

– Он, конечно, гад, каких поискать, но мне он оказал огромную услугу. Да и тебе тоже. Ты только подумай: тут ты крутой маг, знакомый с дриадами и самим Богом. Разве не здорово?

Лица моих мужчин были приблизительно на одном уровне. Они смотрели друг другу в глаза, и у меня было ощущение, что за этот короткий пристальный взгляд они обменялись терабайтом недоступной моему пониманию информации.

Десерта уже не хотелось.

Пора было возвращаться домой. Как раз успеем к отбою. А до него мне предстоит подумать, как все объяснить Ричарду.

Дом готовился к ночному отдыху. Гевин и Ульх все еще сидели перед камином, а вот Васила уже отправилась почивать, просыпается-то ни свет ни заря. Несколько ребят еще бродили по дому, официального отбоя не было. Эта почти пасторальная картина, представшая перед нами, рассыпалась в один миг. Ребята кинулись к Димке-Шону с возгласами:

– Наконец-то…

– Что случилось…

– Да не вопи ты, разбудишь всех!

Деды встали и всем своим видом дали понять, что ждали именно нас. И беспокоились. Вели они себя сдержанно, но глаз с нас не спускали. Под этими требовательными взглядами у меня появилось желание начать оправдываться, словно я дочь, которая вернулась позже обычного. Казалось бы, какое дело им до отсутствия управляющей, ан нет, волновались и не уходили в свою сторожку, чтоб лично убедиться, что все в порядке. Пришлось выразить свою благодарность не только на словах, но и тактильно. Ульха я часто обнимала, а Гевин «страдал» от моей симпатии лишь изредка, суровый он. И каждый раз он буквально терялся и не знал, как себя вести. Этот раз не стал исключением, так что Ричард и Ульх не сдержали смешков.

– Ну, прибыли, и ладно. В доме все как всегда. Вопросов задавать не буду и так вижу, что все хорошо, – Гевин по военной привычке говорил отрывисто. – Вы дома, значит, и нам можно на отдых.

Пост сдал, пост принял. О как!

Улыбка не заставила себя долго ждать. От такого внимания на душе становилось тепло.

– Доброй ночи, – догадался попрощаться вежливый Ричард.

Не сговариваясь, мы с Ричардом двинулись в кабинет. Я задолжала объяснения, но Ричард был великодушен: одарил меня жадным поцелуем и велел отдыхать, ведь Мишка ждет обещанной прогулки.

Во мне боролись разочарование и облегчение. На серьезный разговор сил не было от слова «совсем», а вот понежиться в ласковых объятиях хотелось очень. Нервный день был не только у меня, медведю тоже досталось. Успеем наговориться. Спать.

Ричард нежно и настойчиво теребил меня за плечо с фразой «Мишка требует внимания», казалось, спустя минуту после того, как я заснула, а по факту через пару часов. Мишка – это аргумент, с которым спорить бесполезно. По дороге мы больше молчали. Я боялась, что расспросы про мою прошлую жизнь начнутся прямо сразу, но Ричард лишь лукаво улыбнулся. Черт, ну до чего же он хорош! Эти смешливые морщинки вокруг глаз завораживали, а внутри все трепетало.

Стылый ночной лес был темен и тих, поэтому вокруг нас плыло несколько огоньков, освещающих нам путь. Поскрипывал тоненький слой снега под ногами. Когда добрались до нашей полянки, мужчина вздохнул и начал раздеваться, чтобы не утратить одежду при обороте. Бр, даже смотреть на это было холодно. А Мишке ничего, доволен. Мечется вокруг, не может решить: то ли с нежностями ко мне поприставать, то ли побегать по снегу. Лесные запахи победили, и Мишка, подкидывая зад от избытка счастья, покосолопил в лес. Его отлучки я не боялась. Если позову, пусть даже шепотом, тут же вернется. Да и не уйдет далеко, Ричард его контролирует. По словам мужчины, у них со зверем наладился информационный обмен в обеих ипостасях. Мишка активно учился общаться и делал это все осмысленней и уверенней.

– А как?

– Потерпи, вот связь установится, сама узнаешь, – дал ответ на мое любопытство Ричард.

А пока я ждала, когда же Мишка насытится двигательной активностью и потребует общения, размышляла об этой таинственной связи, которая прорывалась всего лишь раз – мне стало плохо, когда пострадал Ричард. А дальше лишь изредка удавалось уловить отголоски настроения мужчины или медведя. На этом, собственно, все.

Мишка чуть ли не выкатился из-за пушистой ели, когда я уже замерзла, хоть ещё и не критично. Вторая часть прогулочной программы мне понравилась не меньше, чем зверю. Он уселся почти по-человечески, опираясь на задние лапы, и аккуратно подгреб меня к теплому брюху. Идиллия. Мы еще немножко пообнимались, я почесывала везде, где могла достать. Лизаться он уже не пытался, понимал, что мне это не нравится, но с удовольствием сопел мне в шею. Я млела и еле сдерживалась, чтобы не чмокнуть черный кожаный нос. Чмокнуть хотелось, но мысль о том, что этим носом обнюхивали и куда совали, останавливала.

Потом мне скомандовали:

– У-у-ур, – что означало, что мне пора петь.

– Утят? – Спросила я, наблюдая за реакцией. – Улыбку? Чуду-юду? Что-нибудь новенькое?

– Ур…

– …тем, кто дружен не страшны тревоги, нам любые дороги доро-о-оги…

– Р-о-о…

– …доро-о-оги, ля ля ля ля ля ля…

– Ряря… – я расхохоталась, так вовремя вступил Мишка – вполне себе сойдет за знаменитое ословское е-е .

Детский сад, штаны на лямках, ей-богу.

Потом меня упорно пытались усадить на спину, чтобы покатать, отчего я с трудом, но отбрехалась. Я на лошадях-то не сидела, а тут такая махина. Нет уж, спасибо, но я лучше на своих двух буду передвигаться. К слову, ноги у меня окончательно окоченели, и я попросилась домой, на что Мишка выразил свое неудовольствие обиженным «р-р-ёо-о» и поковылял мне за спину, не смотри, мол.

От тела обернувшегося Ричарда шел пар, он стремительно натягивал согретую моим заклинанием одежду. Мне показалось, или он обернулся сегодня легче обычного?

– Сильно замерзла? – И, не дожидаясь ответа, спросил: – Пиф-паф – это что?

– Терпимо. Слушай, все хочу спросить и забываю. Ты понимаешь, о чем я пою?

– Нет, не понимаю. Но некоторые слова звучат уж очень забавно.

Ох, как мне не хотелось объяснять про огнестрельное оружие. Если о порохе в этом мире не знали, то и не надо было тащить сюда эту смертоносную гадость.

Пока шли к дому, я пыталась сделать подстрочный перевод. Выходило смешно и совсем не в рифму. Что-то вроде: если ты со мной дружишь, то тебе не о чем беспокоиться, радуйся, будет дальний путь вместе со мной. Потом мы с упоением целовались, на всякий случай укрывшись за зарослями высоких кустов.

В кухне уже горел свет. Припозднились мы сегодня, зато нам сейчас дадут горячего и расскажут вчерашние новости.

Карантин закончился. И слава богу, за это время я успела немного разобраться с личными проблемами, потому что в почтовой шкатулке, в которую я не заглядывала больше трех дней, меня поджидало послание от Аспида. В послании довольно язвительно, в полном соответствии с повседневной манерой наставника, говорилось, что не худо бы мне как управляющей все-таки интересоваться учебным процессом, который по непонятным причинам проходит без наших воспитанников. И если мы все еще заинтересованы в том, чтобы присоединиться к старшей группе на практике, нам следует к утру седьмого дня второй декады, то есть к послезавтра, быть готовыми и экипированными, помимо змееловского снаряжения, легкими куртками с длинными рукавами, головными уборами от солнца и пайком на два дня. Водой обеспечивает гильдия. На два дня – это перестраховка на непредвиденный случай. Практика предполагается однодневной. Время возвращения – по обстоятельствам, но не позднее вечера.