Рыжая Ехидна - Мама из другого мира. Чужих детей не бывает

По возвращении в палату я обнаружила накрытый на двоих средних размеров кроватный столик, размещенный посередине моей койки. Помнится, у меня раньше был подобный, только по габаритам в два раза меньше, и использовался он для завтраков в постель в какие-нибудь праздничные дни типа восьмого марта.

– Верреса разве не будет? – мне почему-то казалось, что родственник обязательно должен появиться.

Сиделка помогла мне устроиться в постели, не потревожив столик, прикрыла ноги одеялом и поправила подушку за спиной, после чего удалилась с прежними предосторожностями. Догадываюсь, кто ее зашугал.

– Ты не будешь против, если я присяду тут? – Флин указал на изножье моей кровати, где планировал расположиться. Я отрицательно мотнула головой. – Отлично, спасибо. А то держать тарелку на весу неудобно. Горячая, зараза.

Я наблюдала, с какой ловкостью мужчина устраивается напротив меня, аккуратно придерживая столик, чтобы тот не перевернулся.

– А Веррес застрял в конторе на очередном заседании. Расследование затронуло таких шишек, что необходимо юридически оправдывать каждый вдох. Вот и планируют с крючкотворами, кого, как и по какому уложению. Давай поедим, нам предстоит трудный разговор.

Под сберегающим тепло колпаком обнаружилась большая тарелка душистой похлебки, румяный хлеб и мясное нечто, напоминающее запеканку под соусом карри. Очень неплохо для госпитальной еды.

– В наших больницах кормили кашами, и считалось особым везением, если туда добавляли кусочек масла. Особенно в маленьких городках.

– А, это еда из хорошего ресторана. Веррес позаботился, позже принесут чай и десерт, – Флин ел быстро, но ощущения, что он спешит, не создавалось, настолько выверены были его движения. – Еда в госпитале тоже не ахти какая, да и в такое время нас бы никто кормить не стал. Сидели бы голодными до утра.

Я с удовольствием принялась за ужин. Десерт – это хорошо. Было бы неплохо повысить уровень сахара в крови, может, соображать тогда быстрее стану.

– Десерты тебе будут хоть всю ночь носить, не волнуйся. А почему в крови сахар, она же соленая?

Я даже не отреагировала, когда Флин прокомментировал мой внутренний монолог. Кажется, начинала привыкать. Хотя, возможно, мне просто не хотелось закрываться от этого удивительного человека. Ведь с Верресом мне всё же было некомфортно в этом плане.

– Я не биолог и не медик, толком объяснить не могу. Но то, что уровень сахара в крови влияет на качество жизнедеятельности, – общеизвестный факт, доказанный наукой в моем мире. Хотя и избыток, и недостаток сахара пагубны для организма. Тебе с такой работой не помешало бы завести привычку носить с собой что-нибудь сладкое в кармане, меньше будешь уставать и быстрее восстанавливаться. Вон тебя как скрутило, днём вообще было страшно смотреть. Веррес говорил, ты выложился до предела.

– Угу, и меня от дела отстранили его стараниями, приказав восстанавливаться. Решил, раз так все сложилось, занять свободную койку, не оставлять же тебя без присмотра.

Мне послышалось, или в его голосе прозвучали теплые нотки? Тот ли это мрачный тип, который разгонял всех на своем пути одним свинцовым взглядом? Впрочем, мне и до этого было с ним комфортно, а сейчас, невзирая на мой кошмарный вид и аховое самочувствие, я была полностью расслаблена. Мне было хорошо сидеть с ним на одной койке, ужинать и непринужденно болтать ни о чем. Мне случалось так сиживать с почти сестрой, лучшей моей подругой, Иркой, которая была пираньей для всех и золотой рыбкой для меня. Только вот, в отличие от наших девичников, сейчас я уютно трапезничала с человеком малознакомым, хоть и очень приятным. Стукнуть сотрапезника по руке, потому что тот схватил более румяный кусок хлеба, или стащить с его тарелки аппетитный ломтик было так естественно, что даже не верилось. Я позволила себе задуматься о том, как было бы замечательно иметь такого родного человека, к которому можно прислониться, разделяя радости и напасти. Не кровного родственника, как в случае с Верресом, а близкого мне по духу.

Очнувшись от размышлений, я поспешила вернуться в реальность, в этот самый момент нам принесли чай с пирожными. Десерт не шибко меня впечатлил. Надо бы узнать у Василы, умеет ли она готовить безе, а если нет – научить. Детям точно должно понравиться.

– Ты чего притих? – посмотрела я на Флина, который задумчиво сверлил взглядом стену. – Тебя мои мысли смутили?

– Скорее удивили. Я не предполагал, что наши чувства так схожи. Думал, это отразится только на мне. Такое глубокое погружение в чужую память оставляет свой отпечаток. Либо ненавидишь, либо прикипаешь душой. После операции я тебя знаю лучше, чем кто бы то ни было, – Флин глянул на меня с какой-то натянутой веселостью. – Но некоторые подробности я бы с удовольствием пропустил, вот честно, – под конец вся веселость исчезла, уступая место ворчанию и кислому выражению лица.

Я фыркнула, с трудом удерживая смешок, прекрасно понимая, что он имеет в виду. Всё же мужчинам далеко не всё стоит знать о женщинах. Вернее, не так обстоятельно и детально. Воображение, как правило, не так жестоко.

– Так чем нам грозит это полное погружение? Какие побочные эффекты?

– Да, собственно, никаких, – мужчина небрежно пожал плечами. – Разве что подсознательно будем тянуться друг к другу, как близнецы.

– Испугал ежа…– На душе стало легко. У-у, я-то себе разных страшилок напридумывала.

Флин внезапно захохотал.

– Слушай, ты иногда думаешь очень метко и образно. Это так забавно.

– Это пословицы и поговорки моего народа. И всё-таки давай ты просто расскажешь, что именно со мной происходило с момента спасения из лап сумасшедших, и закончим с этим. Веррес все стрелки на тебя перевел.

– Кто бы сомневался, – мужчина как-то разом сник.

Но объяснять произошедшее не спешил. Для начала он убрал поднос на подоконник, а потом устроился на своей кровати. Это он что, дистанцироваться пытается?

– Я боюсь, что тебе это не понравится, но и выбора особого у меня не было. Да вообще никакого. В твоем разуме стояли сильнейшие блоки, разграничивающие твои воспоминания и память Эмилии. Дерек оказался настолько силен, что смог сорвать их, причем очень грубо. Воспоминания Эмилии, её знания и опыт, хлынули с такой мощью, что твой разум стал разрушаться. Проще говоря, ты начала сходить с ума. – Я поморщилась.

Жуть какая! Не хочу такой участи. Флин продолжил, и мне пришлось выбросить из головы посторонние мысли, чтобы не упустить подробностей.

– Я и ещё трое моих коллег решили, что сможем сохранить память в полном объёме лишь одной из вас. Либо твою, либо Эмилии. Вариант превращения тебя в бледную копию леди Риштар, наложив на твоё сознание её память и стерев твою собственную, был отвергнут в самом начале. Сохранить же её воспоминания не удалось. На то, чтобы разграничить личный опыт Эмилии и её интеллектуальный запас, ушла бездна времени и сил. Так что теперь тебе доступна лишь сухая выжимка из её знаний, теория, но не навыки. Извини, но осваивать этот ресурс тебе придется самостоятельно.