Лора Мэйлин Уолтер - Созвездия тел

Именно на той распродаже я отыскала свою первую книгу по психологии – «Устройство разума». На внутренней стороне обложки была фотография автора, доктора Лорен Кистербош – в черном костюме, с авторитетно скрещенными на груди руками. Я купила книгу на мелочь, которую отыскала в карманах. Когда я вернулась домой, Майлс рассердился. Он сказал, что смысл гаражной распродажи в том, чтобы заработать денег, а не потратить их, но я возразила ему, что книга стоила всего двадцать центов – то есть почти ничего. Плюс это были мои деньги, а потом книга, которую я водрузила на самое почетное место на своей книжной полке. Она все еще там стояла, выделяясь красным корешком на фоне остальных моих книг.

Дома я выложила приглашение на вечеринку Кассандры на кухонный стол и ушла в свою комнату. Я направилась прямиком к книжному шкафу, решительно настроившись не думать о том, как Майлс расплачивается за свои уроки толкования. Как-то же выкручивается – он всегда находил способ добиться своего, когда чего-то очень хотел. А мне было пора сосредоточиться на собственных интересах.

Я сняла «Устройство разума» с полки, где оно теснилось рядом с другими книгами по психологии, которые я смогла раздобыть: это были старые учебники, которые я нашла в букинистическом магазине, уцененные труды малоизвестных специалистов, расхваливавших те или иные теории, биографии великих людей. Большинство этих книг вышло из-под пера мужчин, и портреты их авторов были напечатаны на задней стороне обложки во всю ее ширину. Седые, бородатые, в костюмах, с блестящими узлами галстуков. Я совершенно в них не разбиралась – не только в авторах, но и в самом содержимом книг. Даже «Устройство разума» доктора Кистербош, за изучением которого я провела больше всего времени, я понимала лишь частично. Материал был слишком сложен для меня, непостижим, и мне не терпелось повзрослеть и увидеть во всем этом смысл. Я думала, что жизнь – она такая: достигаешь определенной отметки – и бац, все сразу становится ясно.

Довольно долго я просидела на полу, листая «Устройство разума», выхватывая абзацы с сухим анализом человеческой психики, сделанным доктором Кистербош. Вскоре мои мысли снова вернулись к Майлсу. Я думала об игре, в которую мы играли в подвале, как он смотрел мне прямо в глаза и умалчивал настолько суровую правду. Меня волновало, что еще он мог от меня скрывать, какие тайны отделяют нас друг от друга.

Я оставила книги на полу и тихонько зашла в комнату Майлса. Такая у меня была традиция: рыскать в его вещах, пока его не было дома. Я осторожно пробиралась между его вещами и книгами, раскиданными по комнате, – моей целью был его стол, – и тут наткнулась взглядом на конверт. Адресатом было Министерство будущего, конверт был подписан рукой брата, и когда я подняла его с пола, оттуда выскользнул лист бумаги и сам собой развернулся в моих руках. Шпионаж всегда был для меня чем-то эдаким – внетелесным опытом, тем, за что я, по собственному убеждению, не несла ответственности.

В моих руках было ходатайство о внесении дополнения. Я быстро проглядела содержимое, ожидая увидеть обыкновенный технический запрос, но вскоре кровь бросилась мне в лицо. Брат ходатайствовал перед Министерством будущего о создании специальной учебной программы по толкованию для мужчин. Лишь потому среди толкователей преобладали женщины, доказывал мой брат, что эта работа считалась женской, из-за чего мужчины отказывались от нее, убежденные, что она находится вне сферы их компетенций. В результате строгая гендерная граница потенциально лишала мир мужских талантов.

«Наше государство запрещает открытую дискриминацию женщин на рабочих местах, и мужчины должны иметь такое же право овладевать профессией толкователя, как и женщины, – писал он. – Препятствие работе мужчин в данной области подкрепляет устаревшую гендерную политику и необоснованно лишает талантливых мужчин возможности привносить ценный вклад в сферу толкования». Далее он выдвигал мысль, что, для того чтобы отсечь опасения насчет их возможных посягательств на девушек, мужчины должны проводить толкования в присутствии женщин-ассистенток. То есть кого-то вроде сопровождающих или медсестер, которые находятся в кабинете, когда доктор-мужчина обследует девушек или женщин.

Я опустила письмо, но на место его так и не вернула. Эта идея казалась мне безнадежной. Авторами «Картографии будущего» были исключительно мужчины, но это не означало, что они отнесутся к запросу брата с пониманием. Редакторская группа была печально известна своими консервативными взглядами, и дополнения в «Картографию будущего» вносились чрезвычайно редко. Последнее дополнение, призванное сделать акцент на гендере и сексуальности, едва признавало то, что влечение к лицам своего же пола и отношения с ними вообще существуют. Майлс требовал от авторов слишком резкого скачка вперед. И еще, на мой взгляд, предложение его было нецелесообразным. Девушкам никогда не будет спокойно в присутствии мужчин-толкователей. Это же очевидно.

В те подростковые годы я еще не видела разницы между официальными каналами и неформальными – теми, где зарождался истинный прогресс. Дополнение к «Картографии будущего» действительно в конце концов опубликуют, но совсем не в той форме, какую изначально запрашивал Майлс. В последующие годы я буду покупать исправленное и дополненное издание, но не для себя, а для девушек, которых ждало иное будущее – то, какое в те времена я не могла даже вообразить.

Я все еще держала в руках письмо, когда Майлс вернулся домой и взбежал вверх по лестнице. Он сделал шаг в свою комнату и, увидев меня, замер.

Я подняла письмо.

– Что ты задумал?

– Я пытаюсь изменить систему. – Он подошел и выдернул бумагу у меня из рук. – Не пускать в профессию талантливых людей – это расточительство.

– Ты же знаешь, что в «Картографии будущего» говорится о мужчинах-толкователях. – Я подошла к стеллажу с его книгами и отыскала домашний экземпляр справочника. Я сняла его с полки и пролистала до раздела «Мужчины и толкование». – Женщину метит сама природа, но мужчина лишен отметин, и истолковать его невозможно, – зачитала я вслух. – По этой причине мужчинам не рекомендуется выбирать толкование в качестве профессии. В искусстве толкования ни один мужчина не сравнится с женщиной, и мужчинам не следует питать иллюзий относительно своих способностей в этой области. У мужчины есть своя роль: управлять обществом, устанавливать законы и нести ответственность за будущее в более широком понимании. В то же время область домашних и частных дел находится в ведении женщины.

– Знаю я, что там говорится. – Майлс был взбудоражен. – Смотри на вещи шире, Селеста. Возможно, мужчины потому не считаются способными, что их никогда как следует не обучали или им самим не приходило в голову себя в этом пробовать. А может, Министерство будущего всерьез не рассматривало такую возможность, потому что никто за нее не боролся. Я готов этим заняться.