Анна Рефнер - Принц и не его леди

– Сегодня мне доложили о том, что на месте преступления во дворце искусств не было обнаружено следов взрывчатых веществ. Второй после теракта возможной версией было обрушение здания вследствие его аварийного состояния. Сейчас все ещё идет проверка, но что-то мне подсказывает, что причина в другом. Хотя лучше бы это было обрушение…

– Какие мысли? – поинтересовался вмиг посерьезневший Рик.

– Это тоже всего лишь слухи, – Мартин устало прикрыл глаза и потер переносицу, будто мысли причиняли ему физическую боль. – Известно, что в некоторых других странах появляются люди, обладающие магией.

Джейден, которого в состояние диссонанса приводили даже магические способности королевской семьи Номайна, известные и передающиеся из поколения в поколение долгие сотни лет, был крайне удивлен, если не сказать больше.

– То есть ты хочешь сказать, что наступает новое время?

– Он хочет сказать, что, скорее всего, мы имеем честь жить во времена испытания, описанного в главной книге Королевства, хранимого волей небес.

Так издавна звался Номайн в древних писаниях.

Об испытании, как своеобразном пророчестве, знали все в государстве, потому что это было значимой частью истории.

Давным-давно, во времена становления многих народов, произошло грандиозное по своему масштабу событие. Богини солнца и луны – Сорис и Лонелия – впервые за долгое время с согласия Единого нашли своё воплощение в телах обычных женщин. В то время между людьми шли ожесточённые бои за обладание территорией. Среди воюющих поневоле оказался основатель Номайна – Фарий, получивший впоследствии прозвище Благословенного. Он был славным воином и честным человеком, который взял под свою опеку несколько сотен людей, чтобы основать небольшое защищённое поселение. И именно среди его людей оказались воплощения богинь. Обе женщины были покорены силой и человеколюбием Фария и вскоре, независимо друг от друга, предложили ему свою любовь и помощь в основании нового государства. Однако простой смертный, даже зная, что перед ним воплощения могущественных богинь, отказал обеим, при этом клятвенно пообещав, несмотря ни на что, обеспечить им безопасность и почетное место среди жителей государства, которое хочет построить. Кроме всего прочего, у Фария была любимая женщина, и он не скрывал этого. После отказа мужчины Сорис и Лонелия впали в глубокую печаль, однако, спустя недолгое время, их отношение к произошедшему изменилось. Они были восхищены глубокими чувствами Фария к своей женщине и своему народу. В награду за любовь и искренность богини наградили его магическими силами, позволяющими защитить то, что ему дорого. Однако, это было не все. После заключения союза магическая сила Фария приумножалась, и более того – у его избранницы также появлялась сила, которая потом передавалась по наследству их детям.

Несмотря на благие намерения богинь, их дар считался огромным нарушением в развитии мира. Единый хотел покарать народ Фария, но Сорис и Лонелия заступились за них. Тогда Единый забрал у них земные жизни и предрек правителям тогда ещё не сформировавшегося Номайна испытание, которое решит, достойны ли правители и их народ магического дара. Знаком к приближению испытания должно было послужить распространение магии за пределами государства.

– Может быть, появление людей с магическими способностями – не более чем слухи? – Джейдену хотелось вернуть чувство стабильности в жизнь.

– Делать выводы рано. Информация еще проверяется. Но лучше я подготовлюсь к худшему.

Мартин ненадолго замолчал. Слышно было, как трещат в камине поленья.

– Я хотел сказать, будьте осторожны.

По грустной улыбке принца друзья поняли, что он сказал больше, чем хотел. Всего одна фраза, но в ней заключена забота и беспокойство, которые сейчас Мартин не скрывал за вежливой маской.

– А теперь пойдёмте, наконец, поужинаем!

После ужина друзья разошлись, а Мартин, даже оставшись наедине с собой, не мог ни расслабиться, ни сосредоточиться. Он пребывал в растерянности. Нужно было сконцентрироваться на самой важной из задач, то есть на защите государства, однако мысли постоянно петляли вокруг событий, связанных с его личными переживаниями.

Принц ополоснул лицо холодной водой. Пробудившиеся так внезапно чувства никак не удавалось обуздать. Перед глазами постоянно появлялся образ миловидной девушки со светлыми волосами, отливающими золотом. И из-за этих мыслей душила вина за несобранность, неготовность к решительным действиям; за желание избежать ответственности за десятки тысяч зависящих от него жизней, за страх перед возможным испытанием.

Мартин лёг в постель и уже хотел было забыться сном, но неожиданно в голову пришло одно из самых тёплых воспоминаний его детства. Он, отец и мать обедали в саду, разбитом на заднем дворе резиденции, в тёплый майский день, как раз в последнее воскресенье перед праздником весеннего цветения. Всей семьёй они сидели за небольшим круглым столом в беседке, утопающей в зелёном оазисе растений, и беседовали о разных приятных мелочах. Принцу было ещё только одиннадцать лет, но уже тогда его никто не мог разубедить в непоколебимых идеалах, ярким примером которых являлись улыбающиеся мама и папа, вечно влюблённые друг в друга.

Именно в тот день, когда они вместе обедали в саду, Бенигайн озвучил слова, положившие начало осознанному пониманию того, что собой олицетворяет правящая семья Номайна. Отец усадил маленького Мартина к себе на колени, одной рукой обнял его тогда ещё хрупкие плечи, а второй рукой нежно сжал ладонь жены. «Знаешь, малыш, для нас с тобой мама – словно солнце, – поведал король мальчику с большими синими глазами и тепло улыбнулся. – Благодаря её свету и заботе у нас есть силы для защиты самого дорогого». После этих слов Флора прильнула к мужу, потрепала за волосы любимого сына и проговорила: «Я люблю вас так, что сил уж точно хватит на всех. И даже больше!»

Несколько месяцев спустя после этого дня Мартину стало известно, что для королевской семьи значат Луна и Солнце и их дар правящей династии.

Зная всё это сейчас, принцу всё больше и больше думалось, пусть и на основе интуитивного чувства, что он уже встретил своё Солнце, имя которому – Флавия.

Сон не желал приходить, и Мартин, взвесив все «за» и «против», впервые набрал номер с визитки, полученной после взрыва во дворце искусств.

Анорель сидела на больничной койке и озадаченно смотрела на роскошный букет из белых и розовых роз. Она уже переоделась в свою обычную одежду, с радостью ожидая выписки, когда в дверь постучали. Сначала в палату вплыл букет, а потом уже довольно улыбающийся курьер. «Хорошая у них все-таки работа, доставлять радость», – подумала Анорель. Ей редко дарили цветы, даже на день рождения. Некому было, а те, кто мог бы, видимо, считали, что это слишком банально.