Игорь Warg - Соседи

Группа законников добежала до старого дома, его они подобрали заранее, он подходил для задуманного. Спустившись, Егор забежал в подвал и с Василием, с которым был знакомцем ещё с фронта, они быстро уложили на подготовленный стол, все ещё спящего чернокнижника, двое других товарищей уже замешивали раствор у входа. Они размотали цепь, сложили руки чернокнижника вдоль тела ладонями вверх. Ритуал требовал прибить руки и ноги железными гвоздями, пробить сердце колдуна заговоренных ножем, и отрубив голову сжечь останки. Быстро вбив гвозди Василий взял в руки топор, в руках у Егора уже был кинжал, специально приготовленный и заговоренный для того чтоб в ритуале убить не только тело, но и душу жертвы. Они коротко переглянулись и одновременно ударили, Василий по шее, а Егор в грудь. Кинжал с хрустом пробил грудную клетку, и с лёгкостью вошёл в тело, пронзая сердце чернокнижника. Егор глянул на Василия, и понял что топор не смог прорубить ничего кроме кожи, упиревшись в какой то метал. В этот момент чернокнижник резко дернулся, и в мгновение его окровавленные руки схватили законника и волкодлака за горло, даже с завязанными глазами он как будто видел их. Егор схватился обеими руками в пальцы чернокнижника, сомкнутые на горле Василия, и начал их изо всех сил разжимать. Он не беспокоился за себя, с ним было все решено, он сам предложил план с замуровываньем себя, если что-то пойдёт не так.

Василий вдохнул, и рывком освободился из лап чернокнижника. Егор глазами показал ему на выход, тот коротко кивнул и выскочил из подвала. Двое оперативников уже докладывали кирпичи, и Василий присоединился к ним.

Егор взглянул на шею чернокнижника, под кожей блеснула сталь. Он понял, что это была предосторожность от обезглавливания. На такие вживленные обручи у многих жителей Ночи тогда мода пошла, все боялись попасть под снаряд и случайно потерять голову. Хотя торчавший в груди кинжал и забирал львиную долю силы, но чернокнижник все ещё был сильнее даже самого подготовленного человека, так что Егор уже задыхаясь понимал, что проигрывает. Пальцы колдуна, вооруженные острыми когтями, все глубже проникали в шею, и у Егора оставалось не так много времени для принятия решения.

"Человека, он сильнее любого человека, ты больше не человек" пронеслось у него в голове, он глянул в сторону прохода, увидел глаза серьезного Василия, которые почти сразу скрыл последний кирпич, в тот же миг вся стена как бы подернулась жаром, этот жар быстро охватил всю комнату и исчез. "Ну вот и все, теперь отсюда не выберется ни одно существо, прощайте товарищи" подумал Егор, и только тогда он обратился к своей звериной сути. Он не хотел, чтоб его друзья видели его таким, потому и тянул время пока они не закроют ловушку для них.

Мышцы налились силой, ногти превратились в когти, хоть все и происходило быстро, но именно этим он и воспользовался, не дожидаясь полного превращения. Руки, нет теперь уже лапы, Егора воткнулись между ключицей и обручем чернокнижника, прошли дальше, колдун хрипел, кровавая пена лилась из его рта. Егор нащупал позвоночник, и со всей силы рванул его, кости затрещали, и не сразу, но голова отделилась от тела, одновременно с этим руки чернокнижника упали с шеи волкодлака. Егор быстрыми движениями вбил гвозди в ладони и стопы чернокнижника, положил голову ему в ноги, схватил канистру, заранее принесенную сюда перед началом операции, облил тело бензином, и стараясь четко выговаривать слова заклятья, изменившемся ртом, поджёг спичку, не опасаясь что сам сгорит, запалил тело. Огонь вспыхнул мгновенно, огонь был очень яркий, белый, это все что успел увидеть Егор, пока его сознание не кануло во тьму.

Зинаида

Она любила его, любила его не замечая себя, он был всем для нее, она была готова на все ради него, она сама жила только для него. Она готова была делать, нет она делала для него все. Она отдавала ему все, всю себя, она бы отдала свою душу ему, но это было невозможно, ее душа уже ей не принадлежала, она была ведьмой, из низшей касты, болотницы, так таких как она называли.

Он был для нее прекрасен, когда весь в чужой крови стоял над алтарем, даже тогда, когда творил, даже для нее, уже не молодой ведьмы, ужасные вещи, он был идеалом. Она приводила к нему жертв, заманивала, опаивала, не взирая на покон, покон для нее не существовал, для нее существовал только он. А после прятала, то что оставалось от тел, убирала место ритуала, и в эти моменты была абсолютно счастлива, потому что была полезна для него. Она предала свой ковен, наплевав на предупреждения главы, выкинула из головы весь мир, теперь весь мир для нее заключался только в нем. Когда она встретила его, то поняла, что перед ней стоит ее судьба. В нем было что-то пугающее и манящее. Зина была красива, и знала об этом, с юношества парни ходили за ней хвостом, для этого даже не нужно было колдовать, сама природа дала ей красоту. Как и ему не нужно было опаивать ее, хотя он все же сделал это, для нее он заменил все. Она знала, что он использует ее, знала что он не любит ее, но ее это устраивало, ведь он разрешал ей быть рядом с ним. И сейчас она спешила к нему. Зина трясущимися руками, зажигала свечи, перед зеркалом, слезы лились по лицу, смывая макияж, который она так старательно наносила, и поправляла перед тем как он ее увидит. Увидит и не оценит. Она должна была выглядеть для него всегда идеально, так сама решила и следовала этому правилу безукоризненно. Она знала все что он любит, все что ему нравится, подмечала едва заметные изменения в его настроении и действовала на опережение, угождая ему. И когда его, а такое случалось очень редко, взгляд мимолётно скользил по ее наряду, лицу, телу, она ликовала в душе, для нее это была огромная победа. Но сейчас это всё было неважно, и пусть тушь испачкает ее лицо, и пусть на платье остались следы грязи, от того что она спотыкалась и падала, и пусть на ее наряде были дыры от веток, которые хватали ее когда она бежала. Сейчас она чувствовала, знала что он в опасности, а она может не успеть. Она ненавидела себя за то, что именно в этот момент оставила его одного спящего, и пошла собирать эти глупые травы, запах которых, она знала это, нравились ему. Нужно было сидеть перед ним, нужно было быть с ним, охранять его. А теперь он пропал. Она очень торопилась, слезы лились градом, но вот свечи зажжены, нужные слова сказаны, и как только гладь зеркала подернулась, она прыгнула внутрь. Был у болотниц такой полезный ключик от всех дверей, точнее почти от всех, они могли при помощи нужного колдовства, путешествовать через зеркала. Вокруг, как всегда, клубилось серое марево, и только огоньки иногда появлялись, то справа, то слева от тропинки. Эти огоньки, как светлячки привлекали внимание, и манили за собой, и если не знать что это заблудшие души, то можно было запросто засмотрелся и свернуть с тропинки, и как только ты это сделаешь, то останешься в этом зазеркалье навсегда, и со временем будешь так же манить незадачливых прохожих. Зина знала эту опасность, и не обращая внимания со всех ног летела по тропе к выходу. От бега ноги горели огнем, в груди грохотало, но все это было неважно, главное было только успеть, помочь, спасти, и не важно если сама она при этом пострадает, главное это он. Добежав до выхода, и прыгнув в него, Зина поняла что было уже поздно. Она находилась в каком-то темном подвале, заваленным всяким хламом, среди которого и нашлось, так нужное ей, зеркало. Посередине стоял стол, а на нем лежал он, вернее то что от него осталось. На столе была кучка пепла, в форме человека, в середине этой кучки были две лужицы, уже застывшего метала. Над пеплом ещё поднимался дымок, она не успела совсем чуть-чуть. Слезы катились градом, в груди сдавило так что вдохнуть было невозможно. Она была разбита, и от безнадёжности она застонала, ее еле слышный стон становился все громче и громче, пока не превратился в крик, ей было больно, больно так что не хотелось жить.