Инди Видум - Крылья Мальгуса. Падение

– Да он и сесть нормально не сможет, только мимо стула, – зло съязвила Полина.

Классная открыла рот, чтобы ее осадить, но я успел первым.

– Ермолина, чем раньше ты поймешь, что твои чувства ко мне не имеют будущего, тем лучше для тебя. Увы, ты не в моем вкусе. Прими это как данность. И прекрати заигрывать.

Класс дружно заржал, отдавая должное моим словам, и дальше по проходу я шел как триумфатор – в ореоле восхищения. А еще в свете ярко сияющего фонаря под глазом Игоря. Выглядел он с таким дополнение прекрасно, но я не стал останавливаться и выражать свое восхищение.

– Дурак! – выпалила Полина, покраснев при этом так, что напомнила помидор.

Помидор. Точно, нужно вводить в рацион больше овощей. На одном мясе восстановление идет не так быстро. Вчерашние слова Айлинга о том, что у меня есть все для решения проблем с каналами, запали в голову и вертелись там непрестанно. Вообще, голова пухла, пытаясь решить несколько задач одновременно. Положим, проблема с математикой решалась просто – нужно только пару дней плотно порешать, чтобы совместить свои умения со скудными знаниями Ярослава. Но это нужно время, которого на такую ерунду было жалко. А ведь подтягивать придется все – как с грустью я узнал вчера, кроме требований по магии, были еще требования по общеобразовательным предметам. И это не считая двух языков. В школе, где я учился, давали только один, и тот шел параллельным Ярославу курсом.

В этом я убедился на следующем же уроке. Когда меня вызвали отвечать, выяснилось, что разрозненные слова, всплывающие в памяти, ни в какую не хотели складываться в осмысленное предложение. Трюк, аналогичный тому, что я проделал на истории, был невозможен – нельзя выловить нужный ответ из текста, который не понимаешь. А понимал я, по большей части, одни артикли. Учительница послушала мои невнятные междометия, махнула рукой и бросила:

– Садись, три.

С одной стороны, оценка была положительной, с другой – она совершенно не соответствовала уровню моих нынешних знаний, более того, была завышенной балла на два. Но отвечающие за мной ученики тоже не блистали, а это означало, что для учительницы такое отношение к ее предмету норма. И портить жизнь тем, кто считает, что им немецкий не пригодится, она не собиралась. Но мне-то он был нужен, поэтому по окончании урока я к ней подошел сам.

– Аделаида Николаевна, я сегодня понял, что непозволительно безобразно относился к вашему предмету.

Она сдвинула очки с носа на лоб. Очки были старенькими, а оправа тяжеловесно-некрасивой и не подходящей к ее сухому лицу.

– Елисеев, ты не заболел? – участливо спросила она. – Глаза у тебя подозрительно блестят. Температуры нет?

– Его по голове стукнули, Аделаида Николаевна, – не удержалась Ермолина. – И что-то там повредили.

– Не повредили, а поставили на место, – я улыбнулся Ермолиной с такой признательностью, что одноклассница заскрежетала зубами. Разбираться с малолеткой было мне не по статусу и казалось смешным, но она не оставляла мне выбора. – Поэтому я хочу восстановить все пропущенное. Более того, вывести язык на разговорный уровень.

Аделаида Николаевна задумчиво постучала пальцами о стол.

– А от меня чего ты хочешь, Елисеев? – осторожно уточнила она. – Дополнительные занятия программой не предусмотрены. Учеников я не беру.

И тон у нее был в точности, как у Айлинга, когда тот заявил, что среди его учеников не было и не будет идиотов. Стало даже как-то обидно за их неверие в меня.

– Я не напрашиваюсь к вам в ученики. Но не могли бы вы посоветовать, каким образом можно подтянуть язык самостоятельно?

– Самостоятельно? – Она вернула очки на нос и уставилась на меня так, словно увидела впервые. – Елисеев, ты точно чувствуешь себя хорошо?

Пара одноклассников радостно захихикали. Дебилы, для которых вершина карьеры – стоматолог. Не то чтобы я что-то имел против Олега и его способа заработка, но для владеющего магией такие мечты смешны. Нужно стремиться к большему, а брать – лучшее.

– Точно чувствую себя хорошо, ответил я, уже начиная злиться. – Поэтому меня ваша реакция удивляет. Вы же лицо заинтересованное.

– В чем Елисеев? – устало спросила она. – Мне не доплачивают за ваши хорошие знания, представь себе.

Но могут оштрафовать за двоечников, вспомнил я. Поэтому она так лояльно относится к ничего не знающим оболтусам.

– Но доплачивают за победителей олимпиады, – напомнил я.

Информация об олимпиадах была вытащена из памяти Ярослава, как одна из возможностей повлиять на нынешний статус. А оценивали меня нынче низко. Учительница расхохоталась так, что очки, водруженные на нос, чуть было не свалились на пол, она их еле успела подхватить.

– Елисеев, тебе не светит победить в олимпиаде, – с явным пренебрежением заметила она. – Сходи-ка ты все-таки к врачу, проверь голову. Кажется, там у тебя что-то стало не на то место.

Потянуло заключить с ней пари, но я вовремя пресек это желание: оно было не моим, а моего тела, гормоны в котором бушевали, направляя меня не туда. Я повторил про себя три раза, что я – взрослый предусмотрительный маг, и сказал:

– Посмотрим.

После чего пошел на выход.

– Посмотрим, – донеслось вслед. – Елисеев, если у тебя что-то получится, то я буду лишь рада.

Но в ее голосе не было сомнений, что если и придется радоваться, то не по моему поводу. И это учитель! Похоже, всех в этой школе Айлинг заразил своим отношением к моей персоне, хотя нельзя исключить, что это влияние прошлого Ярослава, на которого все давно махнули рукой.

На перемене в школьном буфете я зажевал пирожок с подозрительной начинкой. На ценнике утверждалось, что она из мяса, но все мои рецепторы утверждали, что ценник врет. Определить, что же там находилось, я мог аналитическим заклинанием, но тратить столько силы на ерунду, результат которой меня не только не порадует, но возможно и еще и вызовет рвотные позывы? Увольте. Запил я компотом, который, хоть и был жидким и невкусным, но желания проверить состав не вызывал.

От тренировки я не ждал ничего хорошего. Учителя считали свою школу второсортной, а учеников – лицами с ограниченным интеллектом, и это не могло не отражаться на всех аспектах школьной жизни. Да, на первый взгляд, казалось, что жизнь там кипела, но при ближайшем изучении оказывалось, что никакое это не кипение, а мутная пена, прикрывавшая самое настоящее болото. Апатия Ярослава становилась понятной – нужно было приложить кучу усилий, чтобы попытаться просто держаться на плаву. Мне же надо было больше.

Я прекрасно понимал, что деньги на обучение взять неоткуда. Легально, разумеется. Нелегально я прямо сейчас мог набросать с десяток способов обогатиться. Но обогатиться – это одно, а вложить эти деньги в обучение – другое. Потому что если меня спросят, откуда они, я буду выглядеть не слишком убедительно. Да и зарекомендую себя не с лучшей стороны. А значит, придется просить деньги у Лазаревых, рода, из которого мой биологический отец. Но дадут ли они хоть что-то тому, в ком не увидят потенциала? Уверен, что нет. У моего отца наверняка таких отпрысков, не способных к магии, десятка полтора наберется. И отношение к ним – как к расходному материалу. Это наследник определен, с него сдувают пылинки и впихивают все снятые сливки, тратить на остальных без расчета на прибыль? Это не в характере клана, как я успел заметить. Три миллиона – слишком большие деньги, чтобы их забирать из казны безвозвратно. А мне надо три раза по три, и это только до окончания школы. Дальше я не загадываю.