Ольга Ружникова - Катализатор. Серебряный Сумрак

– Расскажу, но я сам не всё помню, – мягко улыбнулся он. На сей раз вполне на девятнадцать. – А может, не всё и знал. Я-то уж точно – не Светлый. И не демон.

Да уж. Демоном можно только родиться.

А некоторые вампиры переходят в Сумрак. Но Светлыми им не стать никогда.

Кстати, ветчина в этой гостинице – вкуснейшая. Надо уточнить, где покупали.

– Я даже не знаю изначального Дара Ирины Марковой. Даже его направления. С другой стороны, думаю, высокого таланта у нее тогда еще не было. Слишком уж легко девушкой пожертвовали.

– Яр, – вздохнула Инна. Раз уж он не поправляет. – Как думаешь, у меня слабый Дар?

– Точно нет. Раз ты всё еще жива. И даже здорова.

– Тогда почему пожертвовали мной? А?

– Потому что Зеркало – слишком опасно, – серьезно произнес Ярослав. – Это даже я понимаю. Я не знаю, кем была Ирина Маркова, но уж точно не Магом, способным рано или поздно встать наравне с сильнейшими в мире. Потому что он отзеркалит самый высокий уровень каждого. Если пойдет поэтапно. И ему уже не нужно будет присутствие рядом других Магов. Он уже сохранит прокачанную Силу.

– Только без целенаправленной помощи других сильнейших всё это – слишком долго.

– Но тем не менее. Рано или поздно. Что такое десятилетия – для Высших Магов?

– Примерно то же, что и для вампиров с демонами. И для Сумрачной Ирины Марковой. Теперешней.

А сколько ей сейчас? Ясно, что школу Координатор Севера закончила давно. Но всё равно – не сто же лет ее столь редкому «проекту». Тогда еще «воронки» не изобрели.

И уже сейчас она попала в Координаторы? В мире сильнейших, живущих столетиями?

– Да. Ее собирались списать, а в итоге сделали бессмертной. Условно. До новой встречи с Вороном.

– Да. Для бессмертной ее слишком легко убить. Но вернемся ко мне, – Инна помолчала. Наверное, потом она проклянет слишком длинный язык. И то, как непозволительно расслабилась – на внезапном отдыхе и в относительной безопасности. – Тут дело в другом. Я ведь изначально-то никакое не Зеркало. Как и Ирина Маркова – не полудемон. Зеркало – мой вторичный Дар, понимаешь? Случайно обнаруженный, когда от меня впервые решили избавиться. И уже не смогли.

– Что?

– Что слышишь. Зеркало – вторично. Сам-то подумай, зачем ему шляться по большим скоплениям людей? Кого там зеркалить – смертных?

– Чтобы найти следующую ступень?

– И это тоже. Но риск великоват, не находишь? Проще затихариться где-нибудь, влепить щит-отзеркалку и жить более-менее спокойно. Лет до семидесяти, зато гарантированно.

– Всё равно найдут. Рано или поздно.

Далось ему это выражение!

– Одно дело найдут, другое – самой их искать. Слишком рискованно. И малоэффективно.

– А разве ты к риску и авантюрам не склонна?

– Поверишь: нет. По уши уже нахлебалась – давным-давно. Да, я хочу отомстить за отца. За бабушку… за Натку. И даже за маму. На меня ей было плевать, но Наташку она любила.

– Но ведь вашу мать убили вампиры?

Пробуждение было тревожным. Как в одну из тех ночей, когда во сне виделся мертвый отец. Или мертвая бабушка. А в старых дверях надрывался дребезжащий звонок, сводя с ума соседей, которым завтра на работу. Недремлющая служба опеки являлась в любое время. Неутомимо караулила в безжалостной засаде. Усыпляла бдительность, выжидала момент поудобнее. Для себя.

И Инна с вечной тревогой ждала дня и часа, когда кто-то из вымотанных бессонницей и страхом соседей предаст. Просто чтобы вновь спокойно жить самим.

Другая область, другой дом – и та же до боли привычная, в клочья рвущая нервы тревога!

Оглушающие крики, жалобные вопли, отчаянный плач. И зло бьет в ноздри удушливая вонь едкого дыма!

Пожар! «Надежда» горит»! Милая, добрая уютная «Надежда», где было так хорошо…

Дальнейшее стало законным продолжением бесконечного кошмара. Инна отчаянно, безжалостно трясла сестру, а та никак не просыпалась. То ли уже успела наглотаться, то ли просто слишком хотела спать…

А потом всё рыдала, что задыхается.

Следом была лихая гонка по длинным коридорам – во встревоженной компании еще троих уже проснувшихся. К счастью – взрослых. Торопились трясти всех прочих. Выводить на воздух первыми детей.

Пытаться что-то тушить бесполезно – в здании вдруг отключили воду. Холодную и горячую. Вот отключили – и всё. Такое бывало, но редко… И всего на час-два.

Через два часа тут останутся лишь черные головешки. И остывающий серый пепел.

Нет даже белого снега с небес. Вчера валил валом, как одержимый, а именно сегодня – нет.

А еще здесь нет рабочего огнетушителя. Вот внезапно – ни одного. Оба вышли из строя. Разом. Именно сегодня.

Потом… потом яростный, трескучий огонь отрезал наверху двоих – Инну и Катюшку, трехлетнюю девочку, всегда прежде тихую и неразговорчивую. А сейчас испуганно вцепившуюся в Иннину руку своими двумя.

Катина мать уехала на сутки к родне в город, а старшую сестру Лену Инна только что вытолкала вниз. В одиннадцать лет умирать определенно рано. Даже героически.

Ребенка Инна, осторожно отцепив судорожно вцепившиеся лапки, бросила на руки Саше. Поймал.

А потом молча шагнула вниз сама. Под испуганный визг дрожащей Наташки.

К счастью, под окном был мягкий сугроб. Вчера щедро намело. А под ним – куча прошлогодних листьев. Мягких, полугнилых. Было страшно, а потом смешно.

И снова страшно. Когда сверху камнем рухнула пылающая балка. С треском и грохотом.

Под истошный крик Наташи – мимо. На полметра. Почти.

Страшно. Жутко. Холодно. И одиноко.

Нет. Хорошо, что холодно. Иначе бы спасительный сугроб растаял ночью. Если бы вдруг внезапная оттепель – посреди холодного января. Оттепель, но без дождя.

Народ зябко жмется друг к другу. Разжигает жалко чадящие костры. На снегу. Том самом, щедро наваленном.

А в паре десятков метров догорает «Надежда».

Инна молча подсела к общему костру, приняла из чьих-то дружески протянутых рук теплую фляжку. Отхлебнула. Чай или водка? Не понять. И того мало.

И нечем помыть руки – все в густой черной саже. И нечем протереть слезящиеся глаза. От дыма – конечно же, от дыма.

Скупой на слова Куратор указаний на такой случай не давал. Как и никаких других. С самого отъезда.

И что теперь делать?

Ночная охота Инне понравилась. До этого основной процесс ловли обреченных на съедение преступников представлялся ей смутно. Предыдущие–то сами их с Яром нашли.

А тут как быть? И в самом деле активно бродить по темным аллеям? Чутко прислушиваться – вдруг кто заполошно заорет? И сломя голову нестись туда? Кушать подано, спешите жрать.