Ирина Рычаловская - Однажды в Прибалтике. Другая жизнь

Часы показали начало одиннадцатого. Закрыв тяжелые ворота рампы, Николай Иванович, работавший грузчиком в магазине «Дионис», собрался идти домой. Но на его пути возникла старшая продавщица.

– Стой! – поспешила она к нему, досадливо сдвинув брови, – куда это ты намылился, дорогой?

– Так смена ведь кончилась, – неуверенно пробормотал Николай Иванович, исподлобья поглядывая на раскрасневшееся лицо своей непосредственной начальницы.

Все знали, что Таня Пэн весьма невоздержанна на язык и, наделенная властью над персоналом, не считает нужным стеснять себя в выражениях. Находясь постоянно на взводе, она неусыпно следит за вверенными ей сотрудниками, не давая тем ни малейшего послабления. Забегая в самый неподходящий момент в подсобные помещения, в раздевалку или же на склады, с упоением выявляет «волынщиков», воздавая тем «по заслугам».

– Закончилась, говоришь? – усмехнулась госпожа Пэн, уперев в грузчика немигающий взгляд, – и что из этого следует?

Продавщицы, находившиеся неподалеку от незадачливого сослуживца, придвинулись ближе. Всем им вдруг захотелось перед уходом домой насладиться назревающим скандалом, на этот раз собирающимся разразиться над головой Николая Ивановича, которого мало кто в магазине любил, считая большим задавакой.

Стараясь ничего не упустить, любопытные женщины застыли в почтительных позах, но уши их, словно локаторы, как по команде поворотились в сторону грозной начальницы. На мгновение в помещении наступила полная тишина. Николай Иванович машинально пошарил в карманах и, выудив оттуда мятый носовой платок, осторожно встряхнул его.

– Я рассудил, если смена закончилась, можно и отдохнуть. Разве нет?

Его прямой и слегка насмешливый взгляд, неожиданно брошенный в Танину сторону, дал понять – в этот раз она слегка перегнула палку, замахнувшись не на того человека.

Дело в том, что мужчина, в расслабленной позе застывший перед ней, был знаком… и не просто знаком, а учился когда-то с хозяином! И возможно поддерживает с ним дружеские отношения до сих пор. Ведь не зря же он постоянно талдычит об этом на каждом углу!

– Я тут временно, мне местечко подыщут и… – обожает рассказывать грузчик, – и тогда я от вас усвищу!

При этом он с придыханием похохатывает, давая понять окружающим, что он птица высокого полета, не им чета. Поэтому коллектив Николая Ивановича сторонится, не принимая в свою среду. Даже всемогущая Таня старается обходить его стороной. Но сегодня, будучи явно не в настроении, она позабыла об осторожности. Однако, наткнувшись на весьма недвусмысленный взгляд, осознала свою ошибку. Поперхнувшись, закашлялась. Кусок непрожеванной колбасы выкатился из ее рта и упал на пол. Грузчик презрительно усмехнулся – пристрастие старшей продавщицы к всевозможным копченным изделиям ни для кого в магазине не являлось секретом. Чревоугодница постоянно носила в кармане мясные деликатесы и, «незаметно» отламывая по кусочку, с удовольствием поедала их.

–Ты это… поаккуратнее жуй, – посоветовал, отводя глаза, Николай Иванович, – а то ненароком подавишься. Что мы тогда без тебя станем делать? Ведь пропадем!

Он громко демонстративно высморкался, прогоняя с лица усмешку. Продавщицы, прикрывшись фартуками, тоненько захихикали. Таня стала пунцовой.

– Скажи мне, когда ты в последний раз видел Кузю? – ласково проворковала она, сменив тактику. – Или может быть ты его уже выпроводил?

Николай Иванович досадливо крякнул в кулак.

– Как это я упустил из вида! – огорченно подумал он.

Кузя был магазинный кот, впавший в последнее время в особую милость к хозяйке. Темно-серый, с проплешиной на боку, изорванным ухом и расцарапанной в уличных баталиях мордой, он обладал на редкость мерзким и склочным характером.

Уяснив, что по непонятному зигзагу судьбы он неожиданно оказался в фаворе, кот по достоинству оценил свое положение, начав активно использовать его в собственных гнусных целях. Обожал, например, подходить к покупателям и незаметно помечать их, нисколько не реагируя при этом на несмелое цыканье продавщиц. Был мстителен, дерзок и нагл. Перед хозяйкой же виртуозно разыгрывал жалкого и несчастного, безвинно пострадавшего от жестоких вандалов мученика, представая перед ее глазами ласковым, милым, беспомощным существом.

Во избежание неприятностей никто из персонала не смел открыть Катерине глаза на истинную сущность ее любимца, никто не решался согнать его с облюбованных местечек, которые он постоянно менял, устраиваясь на послеобеденный сон то в комнате отдыха продавщиц, то в кухне, где повариха Велта, готовя для персонала вкуснейшие завтраки и обеды, не однажды заставала кота за воровством вверенных ей продуктов питания. Хитрый Кузя разработал целую стратегию поведения с пожилой поварихой. Проголодавшись, он появлялся на пороге и с виноватым видом, подойдя к Велте, начинал тереться об ее ноги с утробным урчанием, давая тем самым понять, что находится полностью в ее власти и глубоко сожалеет об украденном ранее большом куске печени или, может быть курицы, или сожратом на прошлой неделе лежащем в тазике фарше…

Повариха, как водится, поначалу раздраженно отталкивала наглеца, проклиная его ненасытную утробу, но постепенно оттаивала, сменяя гнев на милость. Заслышав нотки прощения в ее голосе, хитрый кот птицей взлетал на небольшой шкафчик стоявший возле плиты и делал вид, что погружается в сладкий сон. Он даже иной раз сворачивался калачиком, для пущей убедительности. Но это был всего лишь отвлекающий маневр. Когда успокоенная Велта, продолжающая мирно заниматься своим делом, на минутку выходила на склад за продуктами, кот мгновенно совершал акробатический прыжок вниз, на лету хватая со стола приглянувшийся лакомый кусок и с быстротой молнии скрывался в одном из известных ему потаенных уголках, чтобы спокойно насладится украденным. И это при том, что ему ежедневно полагалась весьма нехилая пайка!

Такого нахала конечно давно бы следовало выкинуть вон, однако никто не желал рисковать, навлекая на себя хозяйский гнев. Ведь Катерина обожала Кузю, считая себя его доброй спасительницей. Частенько кот возлежал у нее на столе, свесив вниз свой облезлый хвост. В его вольготной позе чувствовалось полное довольство своей благополучно устроенной судьбой. Но на ночь Кузю обязательно выставляли на улицу. Ведь он мог нагадить, что стало бы нарушением санитарных норм, а кроме того срабатывала сигнализация, реагирующая на движение.

Однажды это произошло… Пол третьего ночи по сигналу примчалась дежурная машина. Подняли из теплых постелей начальство, открыли дверь… и обнаружили большую лужу у порога и Кузю, опрокинувшего на себя банку с солеными огурцами.