Эдриенн Тули - Сладкая горечь магии

Рэн прошла мимо возвышающихся стогов сена и бескрайних ржаных полей, лишь раз задержавшись, чтобы протянуть руку полевой мышке, которая устроилась на ее плече, ухватившись коготками за волосы. Девушка помахала Амелии, жене мясника, которая тащила три корзины и примерно столько же орущих детей. Пересекла огромный каменный мост, минуя прохожих, которые несли с рынка товары в таких же корзинах или котомках на плечах. Их приветствия были дружелюбны, но лица – угрюмы.

Когда Рэн перешла реку, что-то изменилось. Перемены отдавали кислым в воздухе и бросали мрачную тень на лица горожан. Даже полевая мышка пробралась вниз по спине Рэн и спрыгнула в высокие летние травы. Девушка поравнялась с каким-то семейством – отец, мать и мальчишка едва ли старше трех лет; они тащили деревянную тележку, нагруженную всеми их пожитками.

Тут любопытство взяло верх.

– Доброго дня, друзья, – Рэн приветственно подняла руку. – Куда вы направляетесь этим утром?

– На юг, куда же еще. – Женщина смотрела на Рэн широко распахнутыми глазами, будто сама не своя. – Ты что, не слыхала? По королевству идет мор, косит всех. – Она вздрогнула и прижала к себе ребенка.

– Ты что, на собрание не ходила? – спросил отец, заметив недоумение Рэн. – Королева Матильда сбежала из Фарна и отправилась в Зимний Дворец. Болезнь уже опустошила столицу. Перевалит через горы – мы следующие.

– Какие у нее признаки? – Рэн с силой потянула себя за косу. Отец не перенесет еще одну болезнь. Уже прикованный к постели, он мучался лихорадкой, и его недуг не поддавался лекарствам. – Как обычно?

Женщина резко мотнула головой:

– Это не телесная хворь.

Уже хорошо. Болезнь отца была очень даже телесной. Чем бы он ни страдал, к новой беде это не имеет отношения.

– Говорят… – Женщина смолкла и прижала ладони к ушкам своего ребенка. Мальчишка запищал и зарылся лицом в льняные штаны матери. – Говорят, эта хворь пробирается в сам разум и вытягивает воспоминания и радость. Оставляет тела пустыми, вроде как… – женщина стрельнула глазами по сторонам, голос ее понизился до шепота, – как у ходячих призраков.

Рэн похолодела. Что это за болезнь такая, крадущая души?

Отец оглянулся через плечо на дорогу из Лэйдо – ему не терпелось отправиться в путь. Приобнял жену.

– Извини. – Он отсутствующе улыбнулся Рэн и повел свою семью дальше: вес тележки гнул их спины, а страх – головы. Рэн помахала рукой на прощание, но они не обернулись.

Запруженная народом площадь Лэйдо оглушила Рэн визгом затачиваемых ножей и крепким запахом мяса, что жарили на открытом огне. Орали торговцы на рынке, ругаясь с соперниками; дети играли в догонялки перед тележкой книготорговца. Рэн отвлеклась на их игру и споткнулась, зацепившись носком за выступающий камень брусчатки.

– Эй, эй, осторожней, дочка!

Сильная рука схватила ее за локоть, пока она пыталась поймать равновесие.

– Тор! – обрадовалась Рэн.

Портной был добрым человеком и, что важнее, постоянным покупателем. Рэн украдкой покосилась на его жилет. Ткань сияла магией, будто окутанная дымом. От узора у девушки слегка закружилась голова.

– Рэн? – Старик помахал перед ее глазами рукой.

Девушка сделала виноватое лицо. Тор натянуто улыбнулся:

– Как папка?

Радость сползла с лица Рэн.

– Не очень.

Тор крепче сжал ее локоть.

– У него новая хворь?

Мешки у него под глазами были почти черными. Кажется, не только Рэн сегодня обошлась без сна.

Она покачала головой:

– Признаки не сходятся.

Тор ослабил хватку.

– Осторожнее, лады? Мой кузен из Фарна вчера прислал ворона: говорит, мор так выкосил столицу, глазам своим не поверишь. Больные ходят с пустыми глазами, и даже самая почва заражена. Говорит, земля сотрясалась, пока не разверзлась и не поглотила сотню людей зараз.

Рэн ощутила бегущий по рукам холодок и взволнованно поправила корзины. Тор глядел прямо и мрачно.

– Тебя еще не было в Темный Год, но тогда болезнь так же началась. Появилась новая темная ведьма. Я чую. – Он провел ладонью по редеющим волосам. – Ковен обещает защиту, но какое ведьмам дело до простого люда? – Тор невесело хохотнул. – Да что там, даже королева Матильда обвинила Ковен. Если уж она отвернулась от ведьм, ну… – Он осекся, сжал губы. – Ничего хорошего. Будь осторожней, ага? И за папкой своим присматривай.

Он смотрел на Рэн с почти ощутимым сочувствием:

– Я возьму пять яиц, если есть.

Он предложил ей три иголки, шесть разных пуговиц и катушку черных ниток. Рэн с благодарностью приняла все это и передала яйца по одному, а Тор осторожно уложил их в торбу. Девушка помахала ему на прощание и пошла дальше, радуясь тихой и твердой земле под ногами.

Обойдя рынок, удалось получить за крапчатые яйца краснокочанную капусту, кости индейки и буханку плотного темного хлеба. Рэн обменивалась любезностями с прочими торговками, но, несмотря на привычные маленькие радости рынка, воздух на площади был затхлый, не такой, как обычно.

Рэн остановилась у маленькой тележки с блестящими красными яблоками, жадно провела пальцами по восковой кожице. Она уже почти год не пробовала эти хрустящие сладкие плоды. На Юге какая-то женщина велела дриаде отравить одно-единственное золотистое яблоко, чтобы убить падчерицу. Но чары вырвались из-под контроля. Южные сады все засохли, а весь урожай пришлось сжечь. Жуткое зеленое пламя было видно на Западе отовсюду.

Та женщина – дура. Даже Рэн, которая имела все причины избегать ведьм и которая выхаживала отца травами и похлебками из костей, а не заклинаниями и заговорами, хватало ума не доверять дриадам травить яблоки.

– Ее даже на собрании не было, – прошептала какая-то женщина, отвлекая Рэн от гладкой яблочной кожицы. – Зуб даю, она заранее знала.

– Клянусь, она все это и устроила! – скривилась другая.

Рэн поправила корзины, сделала вид, что вытирает яблоко о полу одежды, и прислушалась.

– А я и не удивлюсь. Мне всегда казалось, что с ней не все ладно. Взять только ее цены ! – заявила первая. – Это неестественно.

– Да что в ней естественного-то? – отозвалась вторая. – Такая молоденькая. Слишком уж молоденькая, коли меня спросите.

По шее Рэн поползли магические мурашки – как от пристального взгляда, только сильнее. Магия заплясала вокруг нее, заключая в объятия. Она торопливо попыталась стряхнуть ее, но лишь уронила яблоко, которое покатилось через весь рынок и остановилось у ног бродячего торговца – тот как раз выставлял роскошный фиолетовый плащ с огромным количеством карманов. Кожура яблока, некогда такая красивая, вся побилась и помялась.

Женщина замолчала и возмущенно уставилась на Рэн. Торговец яблоками сердито уставился на девушку и заорал грубым низким голосом. Его длинная каштановая борода затряслась.