Дениз Робинс - Сладкая горечь

Все были согласны, что бал, который дала леди Оливент в честь первого выхода в свет своей дочери, Дженнифер Роуз, стал одним из самых запоминающихся событий года коронации. Светское общество было представлено на нем в полном составе. Танцы проходили в знаменитом отеле у реки. Майская ночь выдалась теплой и безоблачной, и свет звезд словно купался в водах реки. Временами пары выскальзывали на воздух, насыщенный пряным ароматом цветов, чтобы освежиться после душного бального зала.

Леди Оливент обвела взглядом роскошный зал, отыскивая партнеров по танцам для своей дочери.

— Мод, вам не попадалась Рейн? — отвлекла ее невестка Роза.

Леди Оливент как раз успела заметить, как племянница выходит на веранду с молодым человеком по имени Клиффорд Калвер, но, зная, что Роза терпеть не может юного Калвера, лишь пожала плечами.

Роза Оливент, оставшись наедине со своими мыслями, обошла по кругу зал, безуспешно ища глазами непослушную Рейн. Бабушка той — герцогиня де Шаньи — жаловалась, что давно не видела свою внучку. Роза, не без затаенной горечи, вспомнила герцогиню. В свои шестьдесят пять та была все еще на удивление хороша собой и способна очаровать любого. Она ходила в черных кружевных платьях, украшенных фамильными бриллиантами рода де Шаньи, длинных белых перчатках из лайковой кожи и не расставалась с веером из страусовых перьев. Дочь ее обожала и уважала, но они никогда по-настоящему не понимали друг друга. А с тех пор, как Роза вышла замуж за Майкла Оливента и уехала в Англию, между ними сохранялся вооруженный нейтралитет.

С недавних пор герцогиня жила только одним интересом и одной любовью — своей внучкой. Она души не чаяла в Рейн. В годы своей юности Адрианна де Шаньи разбила немало мужских сердец — она знала толк в страстях и слыла признанной красавицей, хотя злые языки называли ее богатой гордячкой. За время войны состояние ее финансов сильно пострадало, но она все еще считалась состоятельной женщиной и владела одним из самых прекрасных замков на юге Франции. Рейн была ее единственной наследницей.

Миссис Майкл Оливент размышляла о том, что, хотя герцогиня и баловала внучку, она, по крайней мере, соглашалась с ней, Розой, в одном: тоже не хотела, чтобы Рейн связывала свою жизнь с Клиффордом Калвером — он был ее недостоин. А избегать его общества становилось все труднее — молодого человека звали на все балы и приемы как весьма завидного жениха и наследника порядочной семьи. Ему было под тридцать; совсем недавно, после смерти отца, он взял на себя управление его фирмой. Миссис Оливент довольно смутно представляла, чем он занимается — чем-то, связанным с запчастями для машин, — и еще она знала, что Клиффорд владеет большой фабрикой на Грейт-Вест-роуд. Но недавно до нее стали доходить слухи, что молодой повеса быстро спускает деньги, которые достались ему от отца, и что фирма «Калверз лимитед» переживает не лучшие дни. Таким образом, она была глубоко убеждена, что Клиффорду нужно скорее наследство Рейн, чем ее юность и красота, и это повергало ее в ужас. В придачу в активе у него были два громких скандала из-за девиц и неприятный эпизод с замужней дамой, после которого он чудом избежал вызова в суд. Одним словом, миссис Оливент питала к нему устойчивое отвращение и не могла понять, почему Рейн предпочитает его всем остальным молодым людям.

Отчаявшись найти дочь в зале, она решила, что нужно настоять на том, чтобы Рейн покинула Лондон сразу после коронации. Они поедут вместе с герцогиней во Францию. Там, в родовом горном поместье де Шаньи, около Канн, Рейн окажется на безопасном расстоянии от «этого человека» (так Роза всегда называла про себя Клиффорда Калвера) и пробудет «в заточении» до тех пор, пока не выкинет его из головы. «Слава Небесам, — продолжала размышлять она, — что Рейн еще несовершеннолетняя и не имеет права выйти замуж без разрешения матери. Двадцать один ей исполнится только через полгода».

На набережной, у парапета, стояла стройная девушка в меховой шубке, накинутой поверх вечернего платья, рядом с ней — высокий красивый мужчина в смокинге и белом галстуке. Держась за руки, они смотрели на темную воду реки, зачарованные отражением мерцающих неоновых огней в воде.

— О, как здесь чудесно, Клифф, — тихо проговорила девушка. — Если бы только не нужно было возвращаться назад. Ну почему, почему мы не можем сесть в одну из этих лодочек, уплыть вниз по течению и никогда, никогда больше сюда не возвращаться?

— Ты удивительно непрактична, моя дорогая, — засмеялся Клиффорд и поднес ее руку к губам.

Рейн вздрогнула всем телом, ощутив пылкость его поцелуя. Она была безумно влюблена в него, и он, отлично это зная, играл на ее чувствах. Он тоже был в нее влюблен, правда, на свой манер. Когда он смотрел на нее, его пульс учащался. Рейн Оливент была достаточно красива, чтобы вскружить голову любому мужчине. Сегодня она казалась бесплотной, почти ангелом, в платье из белых кружев и в шубке, накинутой на обнаженные плечи — белые и гладкие, как слоновая кость. Клиффорд испытывал к ней чувства более сильные, чем к своим «прочим» дамам. Красивые девушки притягивали его, как свет мотылька, но он был разумнее мотыльков — никогда не обжигал крылышки. А Рейн была не такая, как все. Он хотел жениться на ней — сдержанной и утонченной. Порой ода с такой серьезностью подходила к вопросам любви и жизни, что это пугало Клиффорда. Сам он был человеком неглубоким и жизнь считал сплошным веселым приключением. В бизнесе он не особенно преуспевал — был слишком ленив, крайне эгоистичен, не в меру любил «земные удовольствия». Его главной страстью стали дорогие машины (и, само собой, дорогие женщины, которых можно было в них катать). Главное же, в чем нуждался на данный момент Клиффорд, — это деньги. Ему нравилась Рейн, но ничуть не меньше его притягивало состояние, которое она должна была унаследовать и от старой бабки-француженки, и от покойного отца по достижении совершеннолетия. К тому же был еще потрясающий старинный монастырь в местечке Сент-Кандель, возле Мужена, который предки герцогини выкупили и принялись перестраивать; герцогиня до сих продолжала там реставрационные работы. Клиффорд не прочь был стать совладельцем такой недвижимости в окрестностях Канн. Как раз то, что надо!

Рейн глубоко вздохнула:

— Думаю, нам пора возвращаться. Это безумие с моей стороны — вот так взять и убежать с тобой, на глазах у всех.

— Но ведь так приятно иногда поддаться безумию, правда? — проворковал он и улыбнулся своей капризной улыбкой, от которой у нее неизменно таяло сердце. — Я люблю тебя, — прошептал он, — но не смею поцеловать, чтобы не смазать помаду… О, дорогая… ты не знаешь, что со мной делаешь!