Рэймонд А. Вилларил - История возвышения вампиров, рассказанная людьми

Мы брали все, что могли найти, и каждую субботу устраивали гаражную распродажу. Соседи, в конце концов, стали нас презирать, но проявляли к нам доброту – или просто жалели отца – и не заявляли на нас в полицию. Отцу потребовалось очень много времени, чтобы собрать деньги на паломничество. И все равно ему пришлось продать свой грузовик.

Итак, теплым июньским днем мы все сели в самолет, который доставил нас во Францию. Если точнее, то в Рокамадур – город на юго-западе страны, где находилась часовня святой Девы Марии. Часовня Богоматери Рокамадура.

Церковь и часовня находились высоко на скале. Базилика была возведена прямо над обрывом, возвышаясь над рекой Альзу – притоком реки Дордонь. Мы остановились в хостеле в деревне Л’Оспитале неподалеку от Рокамадура. На следующее утро с восходом солнца мы отправились в путь по главной улице деревни, а оттуда вышли к площади Каретта. Отец остановился у лестницы, ведущей в часовню.

Дознаватель: Вы замолчали. На этом все?

Отец Рейли: Нет. Мне трудно рассказывать дальше.

Наконец, отец сказал:

– Идите вперед.

– Что это значит? – спросила мама. – Что ты собираешься делать? – Я до сих пор вижу ее перепуганное лицо.

– Я буду подниматься по лестнице вслед за вами, но делать это буду на коленях, непрерывно читая молитвы.

Я, моя мама и сестра посмотрели на него как на человека, потерявшего рассудок.

– Ричард, – сказала мама. – Ты не сможешь! Здесь не меньше пятисот ступеней. У тебя не хватит сил, да к тому же в такую-то жару!

– Я сделаю это, – возразил он. Он не собирался сдаваться, даже если бы это закончилось для него больницей.

Тогда мама попыталась облегчить его положение. Она повернулась ко мне:

– Джонни, идите с сестрой в магазин. Купите там воды и каких-нибудь легких закусок. Нельзя допустить, чтобы ваш отец страдал от обезвоживания.

Смотреть на все это было тяжело, но, без сомнения, отцу пришлось еще тяжелее. При каждом шаге, который он совершал на коленях, неровные выступы гранита впивались ему в кожу и отдавались болью во всем теле. Каждую ступень он преодолевал с отчаянием и готовностью нести возложенную на себя епитимью. Дважды он весь сгибался, как будто еще чуть-чуть, и он упадет и покатится вниз по ступеням, и мы бросались к нему, чтобы поддержать. Мама не просила его прекратить, но после первых ста ступеней я был уверен, что он не поднимется наверх. Я видел, как кровь начала проступать сквозь ткань его брюк на коленях. Его огромное лицо было искажено мучительным страданием. Он дугой выгибал позвоночник, чтобы немного облегчить боль в затекшей спине.

Но продолжал взбираться наверх.

Дознаватель: И у него получилось?

Отец Рейли: Не знаю, был ли в этом божий промысел, но что-то помогло ему подняться наверх. По пути нам встретилось четырнадцать кальварий [5] 14 изображений Крестного пути Христа. – Примеч. пер. , а сверху на нас смотрел крест Тевтонского ордена. После каждых десяти ступеней руку отца, сжимавшую четки, словно сводила судорога, и она напоминала изломанную ветвь дерева после удара молнии. Он полз на четвереньках, его рубашка и брюки были пропитаны потом.

Последнюю ступеньку он преодолел с легким стоном – и это был единственный звук, который я услышал от него за все время подъема. Не знаю, был ли это стон боли или, напротив, радости. Он сел наверху лестницы и поднял глаза к небу, словно увидел там нечто, скрытое от взоров остальных. Я сел рядом и обнял его. Я чувствовал себя таким уставшим, будто сам карабкался на коленях по лестнице.

Но даже после этого он захотел посетить все семь церквей, располагавшихся наверху. Мы были рядом и поддерживали его, когда он вошел в часовню Богоматери и вдохнул запах свечей и ладана. Он опустился на колени перед Черной Мадонной, и я почувствовал, что внутри меня как будто что-то шевельнулось. И это нечто рвалось наружу.

Я был так счастлив, что он смог это сделать. Я был уверен, что у него не получится, но он смог. Слезы катились по моим щекам, и я молился – впервые по-настоящему молился. Мне хотелось, чтобы это чувство никогда не покидало меня. После того, как мы вернулись домой, состояние моего отца не улучшилось, а я снова стал искать утешение в занятиях скейтбордом и серфингом. Но я знал – ничто не заставит меня забыть тот день, когда мы с отцом молились вместе перед Черной Мадонной.

Дознаватель: Хорошо, давайте теперь перенесемся на несколько лет вперед. Когда вы поступили в колледж.

Отец Рейли: Я снова заинтересовался религией во время обучения в колледже. Хотя, если честно, сначала я заинтересовался одной девушкой, и она пробудила у меня интерес к церкви. Она была посланницей Божьей.

Мы с Кристиной стали встречаться, когда я учился на старших курсах Калифорнийского университета. Это были мои первые серьезные отношения с девушкой после серий неудачных романов и секса на одну ночь. Кристина была высокой и худощавой с каштановыми волосами и хорошенькими ямочками, появлявшимися у нее на щеках всякий раз, когда она улыбалась мне. Казалось, ей даже нравилось, когда мы оба подолгу молчим. И, как ни странно, чем больше она молчала, когда мы бывали вместе, тем сильнее мне хотелось открыться ей, поговорить с ней. Она была первым человеком, за исключением членов моей семьи, с которым у меня возникало желание общаться. Кристина была католичкой и регулярно посещала службы, я же ходил в церковь, в лучшем случае, раз в месяц, да и то, лишь когда в тот же день у нас был запланирован совместный бранч вне дома.

Однажды Кристина сказала, что мы должны пойти на ночную службу в Сочельник. Месса была долгой, и я не скажу, что тогда снизошел Святой Дух, однако я получил удовольствие от церемонии: от запаха ладана, песнопений и всей службы в целом. Все это не может не тронуть душу и ум любого католика. Я испытал почти те же чувства, что в Рокамадуре. На следующей неделе я уже сам предложил ей пойти на службу. После этого я снова и снова возвращался в церковь и, в конце концов, стал посещать студенческий приход. Я почувствовал, что у меня появилась цель. Я будто вернулся домой после продолжительного изгнания.

А потом умер отец.

Он перенос две транссфеноидальные операции через носовую полость после того, как гормональная терапия не дала эффективных результатов. Ни одна из процедур так и не смогла понизить уровень гормона роста. Восстанавливаясь после второй операции, он заболел менингитом и умер почти сразу.

Я был опустошен. Почему жизнь взвалила на меня одного столько тяжелых испытаний?

Близился выпускной, и я стал думать о том, чем буду заниматься после колледжа. Кристина загорелась идеей поступить в бизнес-школу, но мы никогда не обсуждали, что будем делать, если она покинет город. Впрочем, эта перспектива не особенно волновала меня. Однажды, когда я выходил из приходской церкви, я увидел, как отец Томпсон переодевался для дневной службы. Он надел рубашку, прикрепил белый воротничок. И в этот момент я представил, как делаю то же самое. Возможно, таким образом, я смогу продолжить ту долгую молитву, которую начал когда-то мой отец, и преобразовать ее во что-то более существенное.