Екатерина Широкова - Семейный cекрет Горюновых

Горюнова развернулась и помахала рукой, подзывая свою помощницу.

Няня неохотно подошла и натянуто улыбнулась хозяйке, вполне естественным движением поправив плед так, чтобы полностью прикрыть меховой конверт с ребёнком, и развернула коляску. Как в замедленной съёмке, разрумянившаяся от мороза мать наклонилась к некстати спрятанной малышке, но были остановлена Аней, властно приложившей палец к губам и нахмурившейся.

Горюнова покорно подняла ладони, показывая, что извиняется за попытку разбудить собственную дочь, а я застыла с разинутым ртом – неужели мать настолько безропотно подчиняется нанятой ею же девушке? А та обвела нас всех равнодушным, даже презрительным взглядом и сухо уточнила:

– Девочка только что уснула, битый час кричала, бедняжка.

Врала она отменно – готова поклясться, что сегодня её подопечная ни разу не пискнула, как и все предыдущие недели прогулок, но Горюнова небрежно кивнула, соглашаясь с объяснением.

– Анечка, знаю, что злоупотребляю вашей отзывчивостью, но не могли бы вы завтра отработать вместо выходного дня? У меня в новом филиале катастрофа нон-стоп! – Горюнова перешла на умоляющий тон. – Честное слово, в следующий раз отпущу вас без накладок.

– Конечно. Вы всегда можете рассчитывать на меня, – Аня ответила очень ровно, как будто механически проиграла звуковую дорожку, и без всякого выражения уставилась на мчащиеся за сугробами машины.

– Вы моё сокровище! – Горюнова благодарно коснулась её плеча, и та еле заметно содрогнулась, как от удара плетью, но ничего не сказала хозяйке.

– Я уже могу идти домой? – Анин взгляд всё ещё был прикован к потоку автомобилей.

– Конечно-конечно! А давай мы пригласим Полину пообедать с нами? – Горюнова взяла своего сына под руку и состроила мне хитрую гримаску, как будто между нами был какой-то дружеский секрет. Дима повернулся и с пристрастием оценил мой настрой, а потом утвердительно хмыкнул, не скрывая иронии от происходящего.

Аня толкнула коляску и прошествовала на расстоянии вытянутой руки, и от перспективы очутиться со всеми ними в замкнутом пространстве и без свидетелей тревожно заныло в груди. Пока шли к дому, всё было как в тумане, но Дима несколько раз нежно сжимал кончики моих пальцев, как бы подбадривая.

В просторной прихожей всё равно образовалась толкучка и коляску сдвинули вбок, чтобы никто не спотыкался, а я сумела найти момент, чтобы включить запись на телефон, пока Дима галантно занимался верхней одеждой. Горюнова показала, где помыть руки, и проскользнула на кухню, призывно пропев, что крадёт меня у Димы и не отдаст ни за какие коврижки, так как хочет получше со мной познакомиться, и тот шутливо пообещал спасти, как только представиться малейшая возможность.

Их кухня была очень светлой и в общем-то обыкновенной, и я отругала себя за то, что боялась увидеть здесь паутину или мумии с черепами – в холодильнике нашлось всё необходимое для пасты и Горюнова усадила меня за стол, пока сама виртуозно орудовала шумовкой и плитой. Я робко заикнулась насчёт своей помощи, но Горюнова пообещала, что я ещё своё отпашу, так что пока просто обязана побыть дорогой гостьей.

– А на кого похожа ваша младшая? – пролепетала я, осознав, что сердце пропустило удар в ожидании реакции на невинный вопрос.

Горюнова лишь на крошечный миг запнулась.

– Да разве разберёшь? В этом возрасте они все одинаковые.

– А можно мне взглянуть? Я люблю маленьких детей, а вашу ни разу не видела. Наверняка красотка, – и растянула губы, пряча нетерпение и страх.

– Боже, ты ещё и не фыркаешь при виде младенцев, ну просто сказка, а не девушка! – она мотнула подбородком в коридор. – Если так неймётся, сходи, проверь. Расскажешь своё впечатление, а то мы с мужем ещё окончательно не определились на эту тему.

Я вскочила и пошла по коридору, где исчезла няня, и попала в детскую точь-в-точь из журналов с дорогой мебелью – засилье большущих мягких игрушек и бесполезных интерьерных штрихов настолько бросалось в глаза, что внимание не сразу сместилось на детскую кроватку в углу комнаты. Там лежал розовощёкий младенец, а над ним всем корпусом нависала няня, державшая ладонь на животе у девочки. Глаза обоих были закрыты, но я не могла спутать ощущение умиротворения, разлившееся между ними.

Стало неловко, точно прервала нечто очень личное, но когда я испуганно шагнула назад, Аня распахнула глаза и уставилась прямо на меня.

– Убирайся отсюда, – хрипло процедила девушка.

Отступая, я задела краешек комода и с размаху брякнулась об пол. Потолок нехорошо накренился и плавно исчез в закружившемся вихре, но я всё равно успела рассмотреть идеального до тошноты младенчика в розовом трикотаже, вместе с любящей няней почему-то превратившегося в размытое чёрное пятно. Сгусток тьмы хищно потянулся ко мне и уже перед самым отключением я почувствовала острый, непередаваемый восторг от прикосновения, как мощный глоток эйфории.

В следующий момент я уже лежала в незнакомой комнате на диване, а почти вся семейка Горюновых с волнением разглядывала моё лицо. Судя по ним, смотрелась я не очень, а когда надсадно закашлялась и схватилась за горло, то хозяйка стиснула перед собой пальцы и громко охнула.

Дима приподнял мою шею и приложил к губам стакан воды, а я сделала пару глотков и вдруг сообразила, что они могли подсыпать что-то, но… Была обезоружена искренней заботой и не фыркнула, а просто вежливо отодвинула теоретически подозрительное пойло, пробормотав тихое «спасибо».

– Дорогая, почему ты упала? – Горюнова обеспокоенно приложила ладонь к моему лбу и я догадалась, что она так сделала уже раз десять, не меньше.

– Я просто… Споткнулась. Ничего страшного, честно.

– Теперь мне придётся всюду за тобой ходить, птенчик, – Дима сиял, как начищенный самовар, – раз ножки не держат мою девочку.

– Кстати, о девочках! – Горюнова многозначительно повела бровями, – А ты у нас, часом, не беременна? – я густо покраснела и отрицательно дёрнула головой, а Горюнова смерила сына почти убийственным взором и прибавила с осуждением. – Надеюсь, ты не…

– Мама! – Дима одарил её выразительным ответом и тут же вернул всё внимание ко мне, – Не бери в голову, Полина. Она несёт всякий вздор. Как обычно.

– Да я и не думала…

И тут дико болезненно согнулась пополам и рванула в ближайшую ванную комнату, чтобы не расстаться с завтраком прямо у них на паркете. Дима настойчиво стучал в дверь, которую чудом успела запереть от вот таких интервенций, а я облокотилась о раковину и, тяжело дыша, таращилась на своё побледневшее и помятое отражение. Волосы торчком, глаза в слезах и вообще видок ополоумевший, но это всё ещё была я. Вроде бы.