Юлия Кои - Пара для вожака

– Да ничего я не сделаю твоему заморышу, – по какой-то причине Влада неприятно кольнуло пристальное внимание к Саве. Да что вообще было в этом парне такого, что его оберегали столь внимательно? Или ему просто это показалось…

– Очень надеюсь. Когда соберешься свалить от него, хотя бы скажи. Дорогу, думаю, найдешь.

Влад согласно кивнул. Ведь и правда уже можно было планировать свой побег от заботливого хозяина. Не оставаться же в этом обличии навсегда и жить от выгула до выгула с этим патлатым чудом?

Ветеринар покинул квартиру, оставив Влада одного. Оборотень не стал терять времени попусту. Сначала он забрался в ванну и хорошенько вымылся. К счастью, раны на нем быстро заживали, даже несмотря на то, каким оружием были нанесены. Кто бы мог подумать, что серебряный кинжал, хранившийся в кабинете отца, когда-либо будет пущен против кого-то из семьи самих Долматовых.

После водных процедур, найдя одну единственную завалявшуюся бритву, Влад побрился и вернулся на кухню. Еды медведь принес на целую неделю, большую часть из которой составляло мясо. Вымыв посуду, чтобы не оставлять улик, Влад вернулся в комнату.

Заняться в крохотной квартирке было решительно нечем, а выйти наружу оборотень не мог. Старенький телевизор с кинескопом не пожелал включаться и Влад с раздражением развалился на диване.

Где-то в квартире тикали старые часы, соседи наверху активно топали, а внизу слева затеяли ремонт. Никогда он не жил среди такой какофонии раздражающих звуков. Закрыв глаза, Владислав мысленно вернулся в свой дом. Огромное поместье из камня и дерева, со всех сторон окруженное лесом. Неподалеку расположены дома остальных членов стаи так, чтобы находиться поблизости, но достаточно, чтобы у каждого была своя спокойная жизнь. Там никогда не было лишнего шума и суеты, присущих городу. Но даже эта свободная и спокойная жизнь иногда становилась в тягость и он с другим молодняком ехали в город, ища развлечений.

Влад усмехнулся, закинув руки за голову. Время беспечной юности, пока отец не стал настаивать на принятии управления. Будто чувствовал что-то, но не успел. Приятные воспоминания о заснеженных домах и счастливых оборотнях окрасились в алый цвет, и Влад нетерпеливо вскочил с дивана. Требовалось немедленно успокоиться или занять чем-то руки, пока он не натворил глупостей.

Распахнув один из шкафов, оборотень пробежал взглядом по скудным стопкам одежды и остановился на небольшом потрепанном фотоальбоме. Схватив его, он пролистал несколько черно-белых снимков незнакомых людей и остановился на единственной цветной фотографии маленького мальчика. Ребенок лет пяти в костюме зайчика стоял рядом с новогодней елкой, прижимая к себе апельсин. Снимок, который есть, наверно, у каждого. Но огромные карие глаза и пшеничные кудри напомнили ему о чем-то.

В груди до боли защемило. Влад коснулся пальцами снимка, вглядываясь в изображение, словно завороженный. Внутри витало что-то знакомое, как сон, о котором напоминают только ощущения, но не сами события. Тепло, лето, яблоки и корица. Как будто он помнил, но забыл. Однако сколько бы он не всматривался в снимок, вспомнить ничего не смог. Только беспокойство, охватившее его при воспоминании о расправе над своей семьей, стало гораздо тише. Вернув себе самообладание, Влад положил фотоальбом на место, а после спрятал поглубже в шкаф смешную одежду, выданную медведем и обратился.

На этот раз все прошло куда быстрее, хоть и весьма болезненно. Спустя несколько минут огромный черный волк улегся на постель, сложив лапы и голову на подушку.

Разбудил его грохот в прихожей. Тихое барахтанье, вскрики макаронины и чей-то чужой запах. Прекрасно ориентируясь в темноте, Влад бесшумно спрыгнул на пол и вышел из комнаты. На полу лежал Савелий, а над ним склонился мужчина, полыхающий похотью. Савелий сопротивлялся, но его сил явно было недостаточно. Влад хищно оскалился. Наконец-то появился тот, на ком можно было выместить накопившуюся злость.

Сава как завороженный смотрел на два горящих глаза, медленно приближавшихся к Эдуарду. Руки на одежде Савы сжались сильнее и замерли. Мужчина, успевший взобраться на него, оцепенел.

– Убери его, – прохрипел Эдуард, не шевелясь.

Сава вздрогнул от нового рыка и услышал, как цокнули рядом с ним длинные когти. Пушистик стоял около него, но скалился только на пришедшего.

– Он меня не послушает. Уходите! – выпалил Сава, смелость которого возросла стократно. Волосы на всем теле словно наэлектризовались. Савелий подобрался и вырвался из хватки Эдуарда. Плохо различая силуэты в темноте, он слепо смотрел вперед, боясь и одновременно ожидая того, что же произойдет дальше.

Эдуард отступил, было слышно, как он медленно поднялся и отшатнулся к двери, ударившись о старую обивку.

– Савелий! – неожиданно громко выкрикнул мужчина, заставив Саву вздрогнуть. – Прекрати это сейчас же! Иначе тебе и твоей шавке не поздоровится!

Руки потянулись к куртке, сильнее запахивая ее, а воображение уже нарисовало картину расправы над псом и над ним самим. За такой проступок Эдуард точно его не помилует, не станет больше настойчиво преследовать или зажимать, перестанет играть в то, что его забавляло, а покажет свое истинное лицо.

– Понял? – едва слышно спросил мужчина и Сава не понимая, зачем, кивнул.

– Не трогайте пса, – прошептал он охрипшим голосом. Страх подобрался исподтишка, окутав своими крепкими объятиями и напоминая Савелию его место в этом мире.

– Смотря как попросишь.

Решимость и смелость, которые еще мгновение назад плыли по крови горячим коктейлем, рассыпались в пыль.

Сава опустился на колени, на ощупь дотянувшись до пса и дрожа всем телом.

– Пожалуйста, тише, – зашептал он, поглаживая пса по голове. – Все хорошо, тебе нечего бояться, – приговаривал Сава, надеясь не только успокоить Пушистика, но и себя.

Чего он ожидал от Эдуарда? Что тот ограничится невинным поцелуем и уйдет восвояси? На глаза навернулись слезы, которые он не выдал ни единым звуком.

Пушистик перестал рычать и неожиданно лизнул Саву в лицо, слизывая соленые слезы.

– Долго еще собрался блохастого наглаживать?

Эдуард сделал пару шагов вперед, оказавшись вплотную к Савелию и грубо схватив его за волосы, заставил подняться. Чужой язык настойчиво толкнулся между сомкнутых губ и Сава сжался от отвращения к себе за слабость. Ведь он мог попытаться защитить их обоих, хоть и знал, что силы не равны. Не желая, чтобы хоть кто-то пострадал, он не думал о том, что единственным, кому будет больно – он сам.

Влад замешкался всего на мгновение, пока Савелий не вскрикнул от боли. Не понимая, как ослепляющую, раскаленную добела ярость в нем смог потушить всего за несколько секунд «хозяин», Влад снова ощетинился и зарычал, злясь уже на обоих присутствующих.