Кристина Ивашкина - Механическая молодость

– Таковы приличия. Кроме того, мы с твоим отцом женаты уже очень давно. Эта девчонка тебя будет позорить на каждом приеме!

– Она намного умнее, чем вам кажется!

– Она определенно умнее тебя самого, потому как иначе я не могу объяснить это непонятное помешательство!

Каждый такой скандал, вопреки надеждам родителей, все больше сближал его с Елизаветой. Была некая запрещенная прелесть в этом романе. Кроме того, девушка казалась ему образцом честной добродетели, открытой и доброй, и совсем не похожей на всех тех охотниц за положением и богатством, что он встречал на многочисленных приемах и балах. Елизавета, которая на деле была совсем не так чиста и непорочна, какой пыталась себя показать, была только рада поддерживать этот образ. Она как раз мечтала о такой жизни, какой жили родители Альберта. Жениха она, конечно, не любила, так что ждала тех дней, когда можно будет жить с ним в отдельных комнатах и почти не пересекаться, разве что за обедом и ужином.

После свадьбы она очень быстро влилась в местное общество и со временем совсем перестала замечать мужа. И, как ни странно, невероятно сблизилась с его матерью, которая была просто помешана на разного рода традициях и приличиях. Елизавете тоже была по нраву эта жизнь, так что женщины порой проводили целые дни за разговорами, походами по магазинам или приемам.

Альберт был в том самом первом поезде, что попал в разлом. И вернулся оттуда совершенно другим человеком. От этого Елизавета его, впрочем, любить больше не стала, скорее, наоборот. Альберт совсем перестал думать о правилах приличия, более того – он перестал посещать гостей, да и у себя в особняке предпочитал никого не принимать. И самое главное – он сам начал яростно заниматься наукой, как будто был каким-то обычным механиком! Одну из больших комнат он переоборудовал в мастерскую, в которой и пропадал целыми днями, занимаясь непонятно чем. Оттуда он выходил очень счастливым и все время то в какой-то грязи, то просто в пыли. Часто все его руки были исписаны чернилами.

Дальше – больше. В доме стали появляться какие-то непонятные и очень подозрительные личности. Это были такие люди, которых с большей вероятностью можно было встретить в городских закоулках, чем на пороге такого богатого и приличного дома.

Тем не менее, император поддерживал все эти изыскания, так что и Елизавета не жаловалась. Правда, часто она с тоской вспоминала те дни, когда их дом был наполнен красивыми дамами и джентльменами, когда рекой лилось шампанское, звучали разговоры об искусстве. Только в такие моменты Елизавета могла себя ощущать в полной мере частью этого общества. А это ведь было именно то, к чему она стремилась все эти годы! Именно это было причиной замужества, а потом и жизни с этим человеком. И если поначалу она его уважала, относилась с трепетом к его положению, манерам, то со временем он стал ей противен. Да еще и тот факт, что он сильно постарел в этом нелепом путешествии в разлом, а ведь он и до этого не был красавцем! А после этого и начали появляться многочисленные любовники. К счастью, муж, которого теперь не интересовало ничего, кроме металла в различных его проявлениях, женой не особенно интересовался, потому ничего и не замечал.

Но один день перевернул всю их жизнь.

В этот день Елизавета, как и каждый день, спала до обеда. Где-то внизу уже звучали привычные звуки дома – готовилась еда, в мастерской что-то гудело и временами постукивало. В женщине сразу же начало подниматься раздражение. Сколько можно это терпеть? Никогда настолько высокородные особы не делали ничего своими руками! Есть же для этого механики, в конце концов! Не должны были руки его мужа украшать мозоли, а в действительности там были не только мозоли, но и многочисленные царапины и даже один шрам! Это уже не лезло ни в какие рамки. А еще этот постоянный запах машинного масла… Отвратительно.

В последнее время она даже перестала с ним завтракать, предпочитая отправляться куда-то в город на свидание с очередным любовником. Это было намного приятнее, к тому же была какая-то особая пикантность в этом постоянном хождении по краю. Ведь ее похождения могли дойти до родителей Альберта! И тогда ее ждало нечто очень ужасное. Это был не развод, нет. Намного хуже. В таких случаях женщину обычно отправляли в далекое поселение, где она была вынуждена шить одежду, ухаживать за скотиной, заниматься огородом. В общем, делать все то же, что и любая бедная жительница деревни, с той лишь разницей, что за ней постоянно присматривали, дабы не сбежала и не вернулась. И на памяти Елизаветы вернулась только одна, да и та сошла с ума, бедняжка. Она все рассказывала, как над ней проводились ужасные эксперименты, как какой-то ученый пытался подсадить к ее телу дополнительные механические руки! Разве такое видано? Конечно, она сразу же попала в сумасшедший дом, а все остальные дамы стали намного более осторожными и следили за каждым своим шагом и словом. Конечно, это не могло быть правдой – высокородная женщина не могла подвергаться никаким пыткам! Для этого было полно другого рода людей… Да и вообще – слишком мало вероятности, что такие эксперименты вообще возможны. Наука пытается шагать вперед, но еще не настолько далеко смогла зайти. Тем более в какой-тот далекой деревне. Все знали, что самые лучшие изобретения – в Большой Тройке городов, а это столица и два крупнейших мегаполиса.

Пока Елизавета размышляла, в комнату поднялась ее горничная.

– Миссис, Вы уже готовы умываться? С утра доставили посылку для Вас. Думаю, Вы хотели бы взглянуть. Судя по большому банту и бумаге, в которую была завернута коробка, он очень дорогой.

– Что ж ты раньше меня не разбудила?

– Вы сами велели…

– Надеюсь, муж мой посылку не видел?

– Конечно, нет, мы по обыкновению занесли ее через кухню и спрятали в гостевой гардеробной. Там уже никто давно не останавливался, так что я подумала – туда точно никто не сунется. Ну а господин совсем на ту половину не заглядывает.

– Умница. Набери мне ванну и принеси подарок. Альберт у себя?

– С ночи не выходил из мастерской. Вчера поздно вечером к нему прибыл какой-то господин, они сразу же заперлись там. Два раза выходили, чтобы попить кофе с сэндвичами, но потом сразу же закрывались снова. Примерно с четырех утра не видели ни его, ни гостя.

– Очень странно, он привык завтракать в одно и то же время. Да и не припомню, чтобы он когда-либо позволял себе не спать всю ночь.

Впервые за долгое время в Елизавете пробудилась искра интереса к собственному мужу. Слишком уж он не похож на себя самого.

– Сейчас наберу для Вас ванну, – горничная решила не продолжать разговор о муже своей госпожи, ту ее часто раздражало.