Элли Шарм - Чертов босс. Во Власти тьмы. 2

Адоэль выглядела такой расстроенной, что мне стало её жаль. Чертовы сестринские чувства. Тяжело вздохнув, потянула руки к ней.

– Обещай, что больше так поступать не будешь! Ты знаешь, чего родителям стоит наше обучение в престижной академии?

Белокурая красотка покраснела, должно быть, совесть наконец-то взыграла.

– Я больше так не буду, – спустя мгновение её ладони оказались в моих руках. – Но и ты будь со мной откровенна…

Она многозначительно посмотрела мне в глаза. Я задумчиво кивнула.

– Хорошо, откровенность за откровенность, сестрёнка!

Моя рука нырнула в карман – я достала талончик.

– Поддержишь меня?

Голубые глаза уверенно встретились с моими.

– Да, чтобы ни сказали!

Умничка! Сразу поняла, что собираюсь сделать.

Белый кабинет, неприятный запах медикаментов, яркий свет. Я брезгливо сморщила нос: ненавижу всё, что связанно с больницей. Сколько себя помню, одна мысль о лечебнице вызывала панику, истерику и слёзы. Родители думали, это возрастное, само пройдёт. По крайней мере, так утверждал отец, когда у испуганной мамы сдавали нервы и она поворачивала домой, так и не дойдя со мной до нужного врачебного кабинета.

Время прошло, но ничего не изменилось. Да, я стала сильнее, но хранила свою фобию где-то внутри. Меня выдавал учащённый пульс.

– Вот и всё.

Я вздрогнула от неожиданности, когда врач провёл салфеткой по моим лопаткам, убирая излишки прохладного геля.

– Одевайтесь, пока вобью все данные в компьютер и распечатаю изображение.

Неторопливо накинула блузку на плечи и принялась застёгивать длинный ряд пуговиц. Очень волнительно.

Доктор, средних лет ангел с лучистыми зелёными глазами, быстро порхал пальцами по клавиатуре. Его светлые с сединой волосы переливались от яркого света лампы.

– Так, готово!

Врач повернутся ко мне лицом, крутанувшись в кожаном кресле на колёсиках. Лицо его было крайне сосредоточено.

– Да, случай, конечно, уникальный. Вы долгие годы находились в спящем режиме.

Он вновь уткнулся в бумаги, что-то бормоча себе под нос.

– Процесс запустился… Но как пройдёт, с уверенностью сказать не могу. Обычно это происходит ещё в детстве, – опустив очки на переносицу, продолжил, – не удивительно, что вам так больно. Проявление сущности происходит быстрыми темпами. Никогда такого не видел…

Врач поднялся со своего места и, сложив руки за спину, произнёс:

– Но меня смущает больше форма, – он очертил в воздухе руками непонятный узор, – форма не характерна… Но с учетом того, что зачатки были в спящем режиме, вполне закономерно, что произошло искажение!

Врач приблизился ко мне и задумчиво проговорил:

– Как вы относитесь к тому, что я проведу коллоквиум?

Подскочила со своего места и чуть ли не заикаясь ответила:

– Против! Очень отрицательно отношусь!

Мужчина вскинул брови, явно не ожидая такой бурной реакции, примирительно выставил руки ладонями вперёд:

– Хорошо, не переживайте, о вашем деликатном случае никто не узнает! Это законное право.

Он отдал мне снимки узи:

– На обратной стороне я написал общие рекомендации и названия лекарств, которые помогут снять боль.

Поблагодарив доктора, вылетела из кабинета, на ходу пообещав обязательно прийти через неделю. На мраморном крыльце здания меня поджидала Адоэль. Она что-то увлечённо печатала в телефоне, но, будто почувствовав меня, отвлеклась от своего дела и бросилась навстречу.

– Ну? Что тебе сказали?

По её взволнованному лицу я поняла, что сестра относится ко всему происходящему намного серьёзнее, чем мне казалось. Это приятно грело душу.

– Что сказали… – я расстроено протянула ей снимок узи. – Ничего конкретного.

На тёмном снимке были хорошо видны белые зачатки крыльев. Адоэль быстро заморгала, прогоняя прочь слёзы и кинулась ко мне в объятия.

– Они у тебя есть! Крылья! Люция, у тебя будут крылья!

Глава 8

Мерное звяканье столовых приборов о посуду и тихая музыка – должно быть, это самые лучше звуки, которые могут быть за семейным столом.

– Питер, тебя больше не беспокоит Рон? – мама выжидательно посмотрела на моего младшего брата.

Маленький ангел Питер был очень спокойный, его открытое доброе сердце восхищало всех вокруг. Неудивительно, ведь он – ангел милосердия. Для таких, как он, специальное место в Раю. Они – наше будущее. Светлое будущее.

Питер накалывал на каждый зубчик вилки по зелёной горошине, которые аккуратной горкой лежали у него на тарелке. Пусть ему всего пять лет, но о перфекционизме он знает не понаслышке. Его овощи на тарелке лежали в таком порядке, что образовывали плавный переход цветов, а в итоге получался градиент из светло-оранжевой моркови и помидоров.

Питер и внешне являл собой идеальный образчик ангельской внешности. Белые волосы красивыми локонами обрамляли его овальное лицо, чудесные голубые глаза были широко открыты и излучали невинность и доброту. Херувимчик с настенных фресок.

– Нет, мамочка! Мы поговорили и пришли к общему консенсусу.

Питер – уникум, у него самый высокий айкью среди сверстников. Я уже привыкла к его витиеватым фразам, поэтому лишь слегка улыбнулась розовощёкому брату.

Мама благосклонно кивнула и обратила своё внимание на Адоэль.

– А ты, моя дорогая? Как дела? Все хорошо с учёбой?

Я видела, как Адоэль вздрогнула, у неё даже хватило совести бросить на меня тайком взгляд. Но безразлично продолжила водить вилкой по тарелке. Все эти яркие сочные овощи в последнее время не вызывали аппетита. Мясо… много мяса… вот чего мне хотелось. Словно прочитав мои мысли, отец положил на мою тарелку котлету.

Мой отец – самый настоящий глава семьи. И не только… Он – апостол, присутствует на всех переговорах между мирами. Сдержанный, справедливый, истинный дипломат от кончиков ногтей до светло-русых волос.

Рассеянно слушала, как мама общается с Адоэль. Как же они похожи! Те же идеальные черты лица, волосы, фигуры… Сглотнула, думая о том, что я – чёрная ворона среди белоснежных голубей. Нет, не считаю себя уродиной. Достаточно красива. Но я совсем другая, не такая… И с каждым днём это всё больше на меня давит, будто грозя обернуться мощнейшим взрывном. Огонь загнали под толщу льда, и сейчас он, почувствовав слабину со стороны баррикады, нащупывает наиболее тонкую границу, чтобы прорваться, сметая все на своём пути.

– Матфий*, как дела на работе?

Внимательная мама заметила тонкую продольную морщинку на лбу отца. Папа, промокнув губы салфеткой, тут же поменял выражение лица. Взгляд смягчился, когда он обратился к своей жене:

– Тяжелые времена, душа моя, – он прочистил горло и продолжил. – Непорядки на границе вызывают беспокойство у всего Совета.