Элли Шарм - Чертов босс. Во Власти тьмы. 2

Мама обеспокоенно смяла кухонное полотенце:

– Что-то серьёзное?

Отложив вилку, отец сделал глоток воды прежде, чем продолжить:

– Обострились и участились случаи несанкционированного проникновения через Райские врата. И не только через них…

Мама охнула и прижала ладонь с длинными музыкальными пальцами к пухлым губам.

–Не волнуйся. Неужели ты думаешь, что Совет из двенадцати апостолов не помешает незаконным эмигрантам?

Он махнул рукой, будто желая успокоить. Не знаю, подействовало ли это на маму, но меня не обмануть… С отцом у нас особая связь. Он всегда меня понимал, никогда не упрекал, что не нахожу своё место. Только поддерживал и внушал, что я индивидуальна, умна и красива. Отец считал, что мне не нужно прятать зелёные глаза под голубыми линзами, высветлять и так светлые волосы. Все это прививало уверенность, веру в себя.

Но всё же видела мамин восторг, когда ей говорили, как я похожа на сестру… Словно инстинктивно, подбирала похожие наряды, ела то, что предпочитала моя сестра. Старалась стереть грани своей индивидуальности, чтобы стать частью своей семьи. Не понимая, что и без всех этих внешних проявлений, я – член семьи. Но всё изменилось после моей практики и договора с Высшими… После Кассиэля.

Я стала другой не только внутренне, но и внешне. Ещё вчера мои пряди волос были темно-русыми, сегодня же они ещё больше потемнели, только кончики волос оставались прежними. Не заметила, как начала крутить локон пальцем. Мамины слова вывели меня из задумчивости:

– Дорогая, я в восторге от твоей новой прически и цвета, – мама сделала паузу и неловко, даже смущённо продолжила. – Кажется, это называется омбре?

– Кахитель – отец поднял бровь, обращаясь к маме. – Оставь девочку в покое. Как хочет, так и выражает своё я.

Мама замерла, что-то странное на мгновение мелькнуло в её глазах.

– Да, конечно… ты прав.

Мама начала нервно собирать пустые тарелки. Казалось, её расстроило замечание отца. Она даже не заметила, как забрала тарелку из-под носа Питера, который ещё не закончил свой ужин. Наблюдая за напряженной маминой спиной у раковины, я решила разрядить обстановку.

– У меня для вас новости! – сияя улыбкой, вытянула из рюкзака снимки узи.

На кухне все ждали моего появления. Мама вытирала полотенцем тарелку и с интересом смотрела на бумаги в моих руках.

– Что это? Тест?

Я отрицательно покачала головой. Почти задыхаясь от эмоций, громко объявила растерянной семье:

– У меня есть крылья!

Из маминых рук выпала тарелка, которую она собиралась поставить на полку.

Громкий звон стекла вывел всех из ступора. Папа соскочил с места, присел на корточки и начал собирать дрожащими пальцами самые большие осколки. Мама была в шоке: её выдавали огромные глаза, почти размером с блюдце. Она протянула руку. Я без слов передала документ. Её глаза взволнованно забегали по написанным профессором строчкам.

– Это… Это может быть ошибкой? – растерянный взгляд встретился со взглядом отца.

Заметила, как его кадык поднялся и опустился. Почему они выглядят больше испуганными, чем радостными? Сердце сжалось от обиды за себя… Думала, они обрадуются, что я такая же! Мама вздрогнула, переведя взгляд на руки отца:

–У тебя кровь, Матфий!

Отец тут же поспешил к раковине. Мама, заметив моё выражение лица, моргнула и тут же улыбнулась дрожащими губами.

– Это замечательно, девочка моя! – она смахнула набежавшие слёзы. – Но ведь ты будешь наблюдаться у специалиста?

Я кивнула, чувствуя тепло маминых объятий, в которые она меня заключила.

– Прекрасно! – заявил отец, остановив кровь и собрав оставшиеся осколки с пола. – Теперь, дети, кыш из-за стола! Всем по мороженому… нас ждёт ТВ.

– Люция, – обратился он ко мне, – в холодильнике есть банановое.

Я прикусила губу, пряча улыбку. Моё любимое…

– Спасибо, папочка!

Мы бросились к холодильнику, хватая первое попавшееся мороженое. Питер и Адоэль на полпути в гостиную уже спорили, у кого будет пульт. Я посмеивалась, но уже дойдя до гостиной, увидела, что по ошибке взяла клубничное. Вот растяпа…

Развернувшись, потопала назад, предвкушая, как вопьюсь зубами в сладкую мороженную массу с маленькими кусочками натурального банана. Ещё эта соленая карамель сверху! Ммм… Это просто отвал…

– Как такое может быть!? – взвинченный голос мамы заставил меня резко остановиться и отойти в тень за кухонную дверь.

Её голос меня поразил. Он был полон отчаянья и муки.

– Не знаю! Не знаю! – голос отца был настолько же удручённым и потерянным.

– Я думала, если она здесь, с нами, то … – голос мамы притих, был слышен только всхлип. Да ещё и такой жалобный, что моё сердце сбилось с привычного ритма.

– Мы сделали всё, что могли. Теперь вопрос времени.

– Мне так больно, Матфий!

Послышались лёгкие шаги. Я аккуратно выглянула, чтобы посмотреть, что происходит в помещении. Отец держал маму в объятиях, его ладонь ласково гладила светлые волосы жены.

– Знаю, дорогая, знаю! Мы сильные, мы справимся!

Взгляд отца меня поразил. Он был сосредоточенный и упрямый, как будто что-то решил для себя. Мама слегка отстранилась от его груди и сквозь слёзы проговорила:

– А что… Если он узнает о ней?

Отец сжал зубы, его лицо окаменело:

– Запомни, Кахитель! Никто не причинит вред нашей дочери! – глаза отца грозно блеснули, он взял в ладони лицо своей жены. – Клянусь! Не будь я двенадцатым апостолом.

Не зная, как реагировать на услышанное, бросилась к брату и сестре. Плюхнувшись на диван, нервно содрала фольгу с мороженного. Не замечая вкуса и запаха, принялась за десерт.

– Люция? – голос сестренки заставил обернуться к ней. – Что с тобой?

Я нахмурилась и пожала плечами:

– О чём ты?

Адоэль провела пальцами по кудрявой голове Питера, который лежал у неё на коленях.

– Не знаю, у тебя такой вид, будто расплачешься…

– Чихнула только что, – отвернулась к телевизору, показывая, что не хочу разговаривать.

Свидетелем чего я стала несколько минут ранее?

Воскресенье – выходной день! Только не для отца. После вчерашнего инцидента, точнее того, как нечаянно подслушала разговор родителей, не могла успокоиться. Поэтому решила, что обязательно уговорю отца взять меня с собой на работу. Одна мысль, что целый день нужно будет провести с мамой, пугала. Да, именно пугала.

Перед глазами до сих пор стояло её лицо, полное потрясения, когда она узнала, что у меня есть зачатки крыльев. Никогда не забуду, как её пальцы дрожали, когда она держала снимки с изображением злополучных крыльев. Именно злополучных… Ведь я ждала другой реакции – радости или гордости.

Все мои надежды, словно бумажный кораблик, утонули в море маминого ужаса. Шмыгнула носом – нет, не буду плакать!