Дарья Гущина - Ведьмин путь

– И они реально с туманом приходят, по вечерам, с реки, – добавила Анжела, отпирая мой номер. – Я как-то приехала, пошла ночью на крыльцо покурить. Стою, вокруг туман. И вдруг на крыльцо мужик взбегает, рук нет, глаза белые, матерится. А следом из тумана ещё один как выскочит, и за руку меня хватает, а схватить-то не может – дух же… Я курить с тех пор бросила, – подытожила не то с гордостью, не то с сожалением.

Я поставила про себя галочку. Надобно проверить.

– И о таких слыхали, кто шёл вечером с работы, попал в туман – а на утро его в речке находят. Заманивают и утаскивают. Так что вы осторожнее. Если туман застанет – в любой дом стучитесь, всегда пустят. Только свет надолго и ярко не зажигайте.

Я кивнула, поблагодарила её и прошла в свою комнату.

– Туалеты и душевые – напротив по коридору, – сообщила Анжела напоследок. – Ещё там кухня есть с посудой, если сами готовить захотите.

Она дождалась, когда я на ощупь доберусь до прикроватной тумбочки и включу лампу, и с «ну, пока» удалилась.

Я огляделась. Большая старинная кровать у стены, окно, рядом – стол-стул плюс кресло, громоздкий шкаф от угла и почти до двери – частично книжный, частично бельевой. Высокий обшарпанный потолок и промозглый холод. Но под столом нашёлся старенький обогреватель.

Разобрав чемодан, я рискнула быстро сходить в душ, а, вернувшись, обнаружила в комнате гостью. Руна удобно устроилась в кресле и умывала мордочку. На меня кошка даже не взглянула. Точно ведьмина… Уходя в душ, я закрыла дверь на ключ, окна заперты, а она – тут как тут. Ведьмы, работающие с животными, говорили, что их питомцы усваивают часть магической силы. Так вот ты кто, не к ночи будь помянута…

Толку от обогревателя было мало. Сырые сквозняки просачивались в щели старых окон, гуляли по полу, скрипели покосившимися дверьми шкафа. Запершись, я переоделась в спортивный костюм, надела носки и развесила по комнате защитные амулеты. Четыре – по углам, тонкими лентами в щели кирпичной кладки, два – на шторы, пару штук на пол – под кровать и у порога, один – на потолок, подбросив. И ещё один оберег, с дополнительным наговором, я сунула под подушку.

Неудачно кровать стоит – почти напротив двери… И головой туда спать не люблю, и ногами не ляжешь… И перестановку не сделаешь, слишком узкая комната. Придётся привыкать.

Шёпотом пожелав Руне доброй ночи, я закуталась в одеяло и покрывало и мгновенно уснула. Дел впереди немерено.

Глава 3

Быть ведьмой – значит всем сердцем верить в себя

и быть за себя в ответе.

Терри Пратчетт «Пастушья корона»

Меня разбудила тихая перебранка за дверью. Потянувшись и сев, я прислушалась.

– Она приехала по своим делам, при чём тут мы? – вопрошал мощный мужской бас.

– А вдруг подработать согласится? – возражал тонкий женский голос. – Деньги-то лишними не бывают! Давай хотя бы спросим!.. Лучше же сделать, чем не сделать!

И то верно…

Я встала, нашла тапки, собрала растрёпанные волосы в хвост и надела халат. Распихала по карманам умывальные принадлежности и перекинула через плечо полотенце. Да, как вечером Анжела сдала постояльцев мне, так и с утра пораньше сдала постояльцам меня. Да ещё и поди за сто пятьдесят рублей. Молодец, девка.

– Приветствую, – я открыла скрипнувшую дверь и радушно улыбнулась. – Чем могу помочь?

Спорящая парочка – те самые новобрачные из второго номера – выглядели в высшей степени забавно. Обладатель баса оказался невысоким и тщедушным мужичком неопределённого возраста, с залысинами на высоком лбу и висках, при больших «профессорских» очках и «тараканьих» усиках. Его жена же, напротив, дамой была очень солидной – во всех отношениях и со всех сторон: «гарна дивчина» комплекции Верки Сердючки, выше мужа, да и меня, головы на полторы, с шикарной чёрной косой и соболиными бровями. Оделись, что характерно, оба одинаково – в джинсы и красные свитера с белыми оленями. И при виде меня смутились тоже одинаково – порозовели, глазки отвели.

– Если вам нужен фотограф, то я занята, – заявила сухо.

– Простите за беспокойство, Злата, – мужик, на правах собственно мужчины, взял всю ответственность на себя. – Меня зовут Семёном, а это моя жена, Вероника. Понимаете, – продолжил торопливо: – у нас отпуск, время ограничено, всё распланировано, а фотограф заболел. Нам немного надо – хотя бы полдня уделите, а мы заплатим. Сколько?

Волшебное слово – деньги… Я поколебалась для вида. Во-первых, я на пенсии по инвалидности и профнепригодности. Верховная не поскупилась на командировочные, но я с некоторых пор стала человеком практичным. А во-вторых… не помешает развеяться и пообщаться с кем-то, кроме своего «рудимента». С кем-то живым и настоящим.

– Я здесь по своим делам. Скажите, когда уезжаете. Подумаю, на какой день назначить съемку, – сообщила я сурово и важно. – Но обрабатывать фотки не буду, некогда.

Да, я птица столичная, хоть и «краевая», и надо держать марку. А о том, что я третий раз в жизни возьму в руки фотоаппарат (и хорошо, если разберусь в этой современной модели), им знать необязательно. Как и о том, что обрабатывать результаты съемки в фоторедакторах я просто-напросто не умею.

– И не надо! А мы здесь на десять дней! – тонко и радостно отозвалась Вероника. И посмотрела на мужа победно: дескать, вот видишь!

– Предупрежу заранее, – я поправила сползшее полотенце. – Разрешите пройти?..

Они расступились. Я заперла дверь и невозмутимо направилась по утренним делам. Надо же, какой поворот… Но сначала все-таки комната ведьмы, город и призраки.

Последние не давали покоя. Я вчера простояла на крыльце с полчаса и никого не видела. Либо здесь есть поток некротической энергии, тревожащий старые захоронения, либо открылся портал в мир мёртвых, либо иллюзионист хулиганит – магически или научно обученный. Ведь в дома же духи не пробираются, иначе бы люди давным-давно разбежались. Да и ведьмы бы прознали. Или обереги есть, или это всё же хулиганство. А если правда… Сначала проверю воду – реку, порождающую туман.

Рассеянно распланировав за умыванием день, я вернулась в комнату. Руна уже ушла, и без её тихого урчания в номере стало сыро, холодно и неуютно. Раздвинув шторы и полюбовавшись на сверкающе-снежное утро солнечной сибирской «осени», я разобрала чемодан, оделась потеплее и приличия ради, грызя крекеры, пошарилась в фотоаппарате. Режимы, вспышка, включение-выключение, видоискатель, а на экране – только меню. Интуитивное и понятное, если не лезть за всякими выдержками и диафрагмами. Работать можно. А делать вид, что работаю, – тем более.

Спрятав кошелёк и папку с документами в чемодан и заговорив их от кражи, я сунула в карманы кофра мелкие деньги, на дно – амулеты и зелья в пробирочных флаконах, убрала под шапку волосы и отправилась за завтраком.