Ольга Грибова - Красный Дракон. День гнева

– Вот и славно.

Рома постучал и после приглашения войти открыл дверь. Вдвоем они миновали комнату секретаря и прошли в директорскую. Помимо директора их встретили три его зама, куратор курса, на котором училась Ева, и незнакомый мужчина в строгом костюме. Все, не отрываясь, смотрели на Еву, точно стоило им отвернуться или моргнуть, и она исчезнет.

– Здрасьте, – прошептала Ева, вытирая потные ладони о джинсы. Ради нее собрали консилиум? Хотят объявить, что с завтрашнего дня она переезжает в детдом? А седой мужчина в углу приехал ее забрать? У Евы свело желудок.

– Присядь, – директор, полный мужчина с лысиной на макушке, указал на стул.

На плохо гнущихся ногах она добрела до стула, неловко плюхнулась на него и оглянулась на Рому, рассчитывая на его поддержку, но парень ушел. Разговор предстояло выдержать в одиночку.

– Ева, – в голосе директора преобладали мягкие нотки, но глаза были студеными, как и всегда. За эту особенность в колледже его прозвали глубоководным крабом. Его глаза точно плавали в аквариуме, поглядывая на всех сквозь толстые стенки очков. – У нас для тебя есть хорошая новость.

Другие, поддакивая, как болванчики закивали головами. Хорошие новости для кого: для нее или для них? Ева глубоко вдохнула и приготовилась услышать самые ужасные слова в своей жизни. Но и в смелых фантазиях она не могла вообразить, что скажет директор.

– Ты многое пережила в последнее время. Мы все сильно за тебя волнуемся, поэтому мне вдвойне радостно, что ситуация разрешилась таким приятным способом. Познакомься, – директор указал на незнакомца, и тот встал. – Это Борис Андреевич, адвокат твоей мамы.

Мамин адвокат? От удивления Ева забыла поздороваться. Наблюдая за тем, как мужчина достает из кожаного чемоданчика бумаги, она думала о матери. Какие секреты у нее были? Слишком многого Ева не знала. Например, откуда брались деньги, на которые они жили все эти годы? Не могла же мама выиграть их в лотерею!

– Это завещание вашей матери, – Борис Андреевич продемонстрировал лист с кучей печатей. – Оно касается не только имущества, но и вашей судьбы, Ева. Я зачитаю его в присутствии свидетелей.

Дверь позади скрипнула. Кто-то вошел в кабинет. Ева уловила шаги за спиной, но не обернулась, сосредоточившись на адвокате и распоряжении матери относительно ее будущего. Вдруг мама в кои-то веки вспомнила о дочери и проявила заботу? Еве неистово хотелось в это верить.

Борис Андреевич нацепил очки и принялся читать завещание. Ева слушала внимательно, не упуская ни слова, но первые же строки настолько потрясли ее, что она забыла, где находится.

– Все имущество и опеку над единственной дочерью завещаю Сергею Анатольевичу Рогозину – отцу Евы.

Отец? Это что за существо? Сколько Ева себя помнила, они с матерью жили вдвоем. Ни фотографий отца, ни задушевных бесед о нем не было. Даже имя его не упоминалось. Ева предположила, что он чем-то обидел маму. Нанес ей душевную травму, из-за которой она и пристрастилась к алкоголю.

Конечно, в свои шестнадцать лет Ева была осведомлена, откуда берутся дети. У всех есть отцы, и у нее в том числе. Но она никогда не думала, что полумифическая фигура под названием "папа" ворвется в ее жизнь.

Окончание речи адвоката заглушили мысли, которые носились в голове как стая бешеных собак, мешая сосредоточиться. Сжав кулаки, Ева запретила себе паниковать. Ее не отправят в приют. Это плюс. Она сделала очередной глубокий вдох. "Во всем, что с тобой происходит, ищи положительные моменты", – любила повторять мама. Тогда она еще не так сильно пила. Позже маленькая Ева не единожды смотрела на заснувшую посреди коридора пьяную мать и честно пыталась найти в этом хоть что-то положительное.

– Ева, ты в порядке?

Она вздрогнула, осознав, что вопрос адресован ей. В порядке ли она? Минуту назад ей сказали, что с этих пор она зависит от отца, которого никогда не встречала и представляла либо мертвым, либо чудовищем. Конечно, она в полном порядке.

– Девочке необходимо время прийти в себя.

Голос раздался из—за спины, и Ева горько пожалела, что не обернулась раньше. Шестое чувство подсказывало: это он и есть – давно потерянный, а нынче чудом обретенный папаша. Положив руку на спинку стула, Ева развернулась и уперлась взглядом в широкую грудь. Запрокинув голову, посмотрела в лицо мужчине.

Ему было не больше сорока лет. Поджарый, статный, он возвышался над ней подобно башенному крану. Темные волосы оттеняли бледную кожу, глаза цвета аквамарина прожигали насквозь. Ева съежилась под этим взглядом. В лице мужчины читалось что угодно, только не отцовская любовь. Он смотрел так, будто люто ее ненавидел. Точно один ее вид вызывал у него изжогу.

Ева выпрямилась на стуле. Неужели директор ничего не заметил? Он не посмеет отдать ее этому человеку! Да и кто сказал, что это ее отец? Стоит ли верить алкоголичке, забывавшей порой собственное имя?

Но директор улыбался как ни в чем не бывало. Еще бы! Такая ноша свалилась с его плеч. Маленькая сиротка отныне не моя проблема – прочитала Ева в его глазах.

– В ближайшее время я решу вопросы с бумагами, – от голоса мужчины (кажется, адвокат назвал его Сергеем) у нее побежали мурашки, будто вместо воздуха комнатной температуры он выдыхал ей в спину арктический смерч.

– Чудесно, – просиял директор. – Вам понадобится время, чтобы лучше узнать друг друга. Я надеюсь, вы не увезете девочку из города. До конца учебного года меньше недели.

– Мы задержимся, – ответил мужчина. – На некоторое время.

Мы? Местоимение насторожило Еву. Есть кто-то еще? Голова раскалывалась от вопросов.

Ей на плечи легли руки, и она ощутила, что не может пошевелиться, как если бы ее приковали к стулу. Пальцы мужчины (отцом она отказывалась его называть даже мысленно) впились в кожу сквозь ткань блузки. Сто процентов будут синяки.

– Ева, – он обратился к ней голосом, напоминающим скрежетание металла по стеклу. Почему это слышит она одна? – Идем, я отвезу тебя домой.

Она бросила прощальный взгляд на взрослых и предположительно мудрых людей. Они не позволят незнакомому мужчине увезти подростка неизвестно куда. Что если он насильник, выдающий себя за ее отца? Они не родственники, это точно. Они даже не похожи! Ева открыла рот, позвать на помощь, но не выдавила из себя ни звука. Она лишилась дара речи. А ноги между тем послушно шли за незнакомцем.

Он вел ее по коридорам колледжа. Мимо проходили люди, но сколько Ева не вглядывалась в знакомые лица, никто не догадался, как сильно она напугана. Лишь Рома был на ее стороне. Встревоженные глаза друга красноречивее любых слов говорили: он переживает за нее. Ему тоже не нравится история с отцом.

Мужчина направился к машине, припаркованной во дворе колледжа. Ева не разбиралась в марках, но автомобиль явно был дорогим. Серебристые бока сверкали на солнце. Автомобиль походил на каплю воды – обтекаемую и изящную.