Ольга Левицкая - День гнева

Вечерние занятия закончились. Дети, выучив «домашку» и отчитавшись перед звеньевыми, наконец обрели желанную свободу. Некоторые остались в классах – читать книжки и смотреть старенький черно-белый телевизор. Но большая часть учеников разбежалась по всей территории огромного школьного парка. Наступило время свободного часа. И каждый из почти трехсот учащихся санаторно-лесной школы старался использовать этот драгоценный час с максимальной отдачей.

Места хватало всем. Тогда, в октябре 1988-го года, территория заведения занимала несколько гектаров огороженного лесного массива на окраине города. Это была очень старая школа, единственная такого рода в Приволжске. Классы здесь были только с третьего по восьмой. Попасть учиться в лесную можно было по направлению из детского тубдиспансера. Дети прибывали в основном ослабленного здоровья, с целыми букетами всевозможных заболеваний, наиболее частыми из которых были бронхит и астма.

Но была и другая часть «контингента» – не такая многочисленная, зато более организованная и сплоченная. Дети из неблагополучных семей. Таких всегда хватало. Пьющие родители, нечего есть, отсутствие элементарного присмотра – обычная картина для нашего непростого времени. Участковый врач в таких случаях также мог дать ребенку направление в лесную школу. Родители, за редким исключением, были счастливы сбагрить напрягающее их дитя на халявную кормежку. Дети пребывали в школе почти круглый год, приезжая домой только на каникулы.

«Неблагополучные» ученики обычно сразу же брали инициативу в свои руки и вовсю верховодили. В каждом классе была своя группка блатных малолетних царьков. Последние в учебе, во всем остальном они были первыми. Их авторитет был непререкаем, к «хроникам» они относились с нескрываемым презрением, всячески обижали их и притесняли...

Жизнь в санаторке текла своим размеренным чередом. За долгое время здесь сложился нерушимый распорядок, остававшийся неизменным вот уже добрых три десятка лет. Подъем в полвосьмого, зарядка, завтрак. Затем уроки до двенадцати, свободный час, обед. После обеда тихий час. «Домашка» – выполнение школьных заданий. Потом ужин, прогулка на свежем воздухе и спать, предварительно почистив зубы.

Штат школы также отличался редкостным постоянством. Полностью отсутствовала проблема текучки. Так как учителя и воспитатели получали двадцатипятипроцентную надбавку к окладу за общение с «больными», то они очень дорожили своим местом и работали в школе вплоть до самой пенсии. Среди них попадались совершенно разные люди, но в большинстве своем это были опытные педагоги, умевшие ладить с детьми и пользовавшиеся у них искренним уважением. Хотя, конечно, попадались и оригинальные типажи. Такие как Лиана Казимировна, Нина Федоровна (Нин-Фа) или Алена Макаровна. Им приходилось несладко, но они стоически терпели все.

Мужчин в школе было всего двое, если не считать директора. Завхоз Георгий Федорович по прозвищу Гефест и физрук Модест Аркадьевич – крупный пожилой мужчина, очень серьезно относящийся к своему предмету. Он вел также кружок лечебной гимнастики.

Отдельно можно было выделить Марину Алексеевну, пионервожатую. Молодая эффектная брюнетка двадцати восьми лет, с бюстом третьего размера, она была замужем уже шесть лет. Брак этот тяготил ее, равно как и нудная неперспективная работа с молодняком. Она искала только подходящего случая, чтобы попрощаться со школой навсегда.

На небольшой полянке, неподалеку от столовой, четверо семиклассников играли в кругляши. Худые, болезненного вида ребята увлеченно подбрасывали в воздух камешки и бурно обсуждали удачные броски.

– Ну, Саня, давай!

Чернышев Саша (Черныш) – высокий сутулый подросток с торчащими ушами – повернул ладонь кверху и растопырил пальцы. Ему не везло. Серый с ходу взял все восемь конов, а он срезался на третьем. Партнер разместил на его руке пять небольших камешков самым неудобным образом.

– Валяй!

Саня вскинул вверх камни и поймал только три.

– За два! – подхватили окружающие.

– Ку-ку, пишите письма! – добавил Серый-Серега Пикин. Его круглое рябое лицо светилось от торжества. Проигравший, ничего не отвечая, подставил лоб. Серый подбросил камешек в воздух, во время его полета успел дать приятелю шелчка и снова поймал камень. Двое наблюдателей – Витька Ампилов и Вовка Белов рассмеялись.

Между тем матка (главный камень) летала в воздухе, Серый несильно щелкал по лбу покорно терпевшего Саню, а «секунданты» считали:

– Один... пять... восемь...

Увлекшись игрой, они не заметили, как из-за деревьев появилась еще одна группа подростков. Они остановились неподалеку и с ухмылками стали наблюдать за играющими.

– Во дают, бибигоны!

Их было пять человек. Неприятные пацаны с наглыми лицами. Гроза всего седьмого класса, а также всех остальных школьных «хроников». За главного у них был Вадик Индин, крупный упитанный парень с большими злыми глазами навыкате. В просторечьи – Индюк. Или Брундуляк. Но в лицо все называли его уважительно – Вадя. Остальные четверо составляли «индюшачью» свиту. Шарков, Данилин, Кутьян и Боков. Все они годами жили в одной палате, всегда ходили вместе и почти никогда не ссорились.

– Двадцать! Конец! – восторженно крикнул Серый. Черныш облегченно вздохнул и все четверо стали собирать разлетевшиеся по сторонам кругляши. Не успели они покончить с этой задачей, как град сильных пинков повалил их наземь. Перед ними, засунув руки в карманы и громко хохоча, стояла «индюшачья команда».

– Ну что, придурки?

– Бибигоны несчастные!

– Лямые...

Побитые пацаны только сопели, не решаясь подняться с земли. Они с бессильной злостью исподлобья смотрели на своих обидчиков.

– Чего вы?... Вадя, ну ладно, ну хватит...

– Что значит хватит? Ух! – Индин выпучил гляделки и запел гнусавым голосом. – Ну-ка дети, встаньте в круг, встаньте в круг, встаньте в круг! ...

Крутые пацаны заржали. Они уже поняли, что сейчас произойдет и предвкушали потеху.

– Ну Вадя, ну ладно... – Лежащие на земле заныли, безуспешно пытаясь разжалобить пахана.

– Ну-ка быстро!!!

Глотая слезы от унижения, несчастные «хроники» встали на-карачки и построились в ряд, подставив свои зады для экзекуции.

– Айн, цвай, драй!

Разбежавшись, «индюшата» с размаху влепили своим жертвам таких увесистых пенделей, что те растанулись на земле во весь рост.

– Класс! – заржали мучители. – Эх, жаль с ними Дрюньки нет. Как раз пять ног на пять жоп и вышло бы...