Анна Милок - Связанные одной клятвой

Клянусь, клянусь, клянусь…

Твою ж мать! Сжала руки, чтобы скрыть дрожь. Соши – богиня любви, и клятвы для нее не пустой звук. Признания в любви для этой фанатичной идеалистки не просто набор слов, даже если они были произнесены не в то время и не тому человеку. Алтарь истины быстренько выудит из моего шкафа скелетик. Даррен Эмерсон, демоново ты отродье, мы не виделись уже целую вечность, и ты все равно умудряешься портить мне жизнь!

Дыши, Мина, вдох-выдох. Все решаемо.

– Может останешься? – Юстас состроил жалобное выражение лица. И я бы купилась, честное слово, если бы не лукавая улыбка.

– Нет, – резво вскочила с кровати, боясь передумать. Слишком велик был соблазн остаться в его теплых и таких родных объятьях. – У нас был уговор, – важно добавила я, думая совсем о другом, о том, что скорее я позволю ледникам растаять, чем появлюсь в офисе в помятой вчерашней одежде, еще и сразу после повышения.

– А ведь я без пяти минут как твой муж, – Юстас попытался до меня дотянуться, но не преуспел.

Завернувшись в белоснежную простынь, как в кокон, я допрыгала до каминной полки, где стояли антикварные часы, редкой и дорогой работы. Сверившись с ними, с самым что ни на есть серьезным видом произнесла:

– Мне кажется, мистер Филберт, ваши часы спешат.

– Ну, держитесь, мисс Краус, – грозно зарычал мой любимый, повергая меня в бегство в спасительную ванную. – Признавайся, боишься встретиться с моей мамой? Она редко заходит ко мне в гости… – звук доносится уже из-за двери, и я очень радуюсь этому препятствию.

О да, Присцилла редко навещает сына, обычно только в те дни, когда я хочу провести с ним больше времени наедине. Как чуйка у нее!

– Не говори глупостей, у нас хорошие отношения, – вышла я уже относительно одетой и даже с легкой улыбкой на лице. Никакого лицемерия, просто компромисс ради стоящего мужчины.

– Уже вызвала кэб? – в голосе Юстаса послышались нотки грусти и обиды.

Вместо ответа я приникла к нему и поцеловала.

– Сразу после свадьбы, я запру тебя в этом доме. Надолго… – горячо зашептал он мне на ухо, теперь уже с улыбкой провожая до черного кэба на улице.

Филберты могут позволить себе жилье в самом элитном районе столицы, пассажирские кэбы подаются сюда за считанные минуты. Мне, даже на новом посту, пока приходится только грезить о подобном жилище, а уж про каморки, в которых приходилось ютиться, пробираясь по карьерной лестнице, я вообще молчу.

– Медная, дом пять, – сухо бросила водителю, надменно отвернувшись к окну. Лучше так, чем видеть их похабные улыбочки и слушать рассказы о том, что им то и дело доводится развозить протеже влиятельных господ. Много они понимают…

Городской пейзаж менялся медленно, яркие фонари освещали весь наш путь. С моей личной дорогой, все было совсем не так. Моя жизнь однажды поменялась: в миг и кардинально. Лучшей выпускницей Брестольской высшей академии я приехала в столицу. Даже имея приглашение в руках на стажировку, мне быстро дали понять, что вокруг меня мир не вертится и во мне здесь особо никто не нуждается. Начинать пришлось с низов, заново завоевывая себе место под солнцем. Здесь никому не было дела, как и где я живу, ела ли я что-нибудь сегодня, спала ли хоть с десяток часов за всю прошлую неделю. О, нет, эта роскошь осталась в прошлом.

В прошлой жизни осталось многое…

Мысли снова за этот вечер вернулись к НЕМУ. Кэб съехал с ярко освещенной улицы в туннель, машина погрузилось в темноту. Помянешь черта…

Даррен Эмерсон. Кто ты? Моя школьная любовь или моя самая большая ошибка?

Прошло столько лет, теперь все произошедшее с нами кажется таким мелочным, глупым и детским. Но в пору юношеского максимализма все чувства были обострены до предела. А может этот проныра просто воспользовался мной? Иначе как я, будучи в светлом уме и здравии, могла додуматься поклясться ему возле разрушенного алтаря?!

И ладно бы выбрала какую-нибудь размытую формулировку… Нет же, обещала любить вечно. Соши не простит. Это даже не десяток любовников, для нее это хуже, что, конечно, удивительно. Эта фанатичка слов не прощает.

С тихим стоном уткнулась лбом в холодное стекло. Приятно. Отрезвляет.

Я нахожусь в шаге от мечты, я просто не могу себе позволить сдаться или свернуть на полпути. Откажу Филберту и по городу тут же поползут слухи, потеряю покровителей. Да, пропади в преисподней этот Эмерсон, я рискую потерять самого Юстаса! Надо что-то придумать. Найти лазейку. В крайнем случае, можно пойти на конфликт с Присциллой и настаивать на свадьбе “своей мечты”. Последнее, конечно, тоже чревато последствиями… Тупиковая ситуация.

Моя серая многоэтажка встретила меня унылым морганием старой лампы. Почти в каждом втором окне, не взирая на поздний час, горел свет. Здесь люди не спали… здесь все работали. Облупившаяся краска в подъезде со временем стала похожа на старинную рунную вязь. В остальном, дом был чистый, тихий, и вполне себе сносный. Мне ли расстраиваться? Скоро я перееду к Филберту и точка!

Пробиралась на цыпочках, стараясь не тревожить соседей. Тонкие стены очень слабо охраняли личное пространство.

– Ты всю жизнь только и сидишь на моей шее! – в соседней квартире похоже был самый настоящий концерт, и я подоспела к его разгару.

– Да я шагу не могу ступить без твоего ведома! – парировал мужской голос моей соседке.

– Ты же обещал! Что больше ни-ни! – следом за репликой послышался грохот. Вколачивала она свои слова что ли в его непутевую голову?

– Значит, беру свои слова обратно, – громкий хлопок двери поставил жирную точку в их разговоре. Женщина по соседству разрыдалась, а на моем лице вдруг расцвела улыбка.

Это же элементарно! Можно взять и забрать свои слова обратно! Жизнь не стоит на месте, многое меняется… Соши должна быть мудрой богиней и понимать все людские слабости. Мне просто нужно отказаться от обещания перед Эмерсоном, да так, чтобы он не возражал. Бинго!

Чему я научилась за годы работы в департаменте, так это подходить к любому вопросу со всей возможной тщательностью и продуманностью. Сломя голову бросаться в полымя я не стала. Первым делом зарылась по самую макушку в книги, архивы и летописи. Боги оставили великое наследие, а вот их приспешники знатно наследили, и теперь с большим трудом правда отделялась от вымысла. Соши – одна из самых юных и слабых богинь пантеона, ее старшие сородичи, расхватав себе куда более ценные вотчины, оставили младшей сестренке самую малость – любовь смертных. Сама богиня была, естественно, другого мнения. Ритуалы и обычаи в ее храмах соблюдались с фанатичной скрупулезностью.

Надо же, мы в чем-то похожи. По крайней мере, в отношении к своей работе.