Екатерина Тройнова - Ганина падь

– А зачем вам нужен плохой учитель, от которого одни проблемы?

Виктор Юрьевич нахмурился, явно вспомнив свою фразу.

– Ольга Михайловна, вы же понимаете, что никто разбираться не станет, все перекинут на администрацию? Потом у школы будут неприятности… Неужели вы так хотите нас подставить?

Через две недели Ольга все равно ушла, после чего на нее ополчились все родственники и, в первую очередь, родители. Не выдержав ежедневных упреков, девушка собрала вещи и уехала из Москвы в соседний город к сестре, которая посетовала, пожалела ее, но намекнула, что у себя не оставит, мол муж и дети, сама понимаешь. Понятливая Ольга поблагодарила за ночлег и прием, а утром отправилась на поиск съемной квартиры и работы. Устроилась она в детскую библиотеку, где ей нравилось намного больше, чем в оставленной школе.

– Вот как-то так получилось, – попыталась улыбнуться девушка, глядя в чашку с остывшим чаем. – Но в библиотеке очень хорошо! Там я тоже с детьми работаю. И с книгами. Нам фонд постепенно обновляют и ремонт сделать обещали. Ну и репетиторством подрабатываю…

Настасья Павловна, что весь рассказ охала и ахала, периодически обещая проклясть кого-нибудь (странно, что не Сталину пожаловаться, хмыкнула про себя девушка), покачала головой.

– Да, тяжело людям жить стало… Детей мне ваших жалко. Ну кого вы воспитать можете? Разгильдяев, которые к труду не приспособлены? Так они и чужой труд уважать не научатся, если сызмальства… Эх, люди… Но ты правильно делаешь, что к книгам их приучаешь.

– Стараюсь, – подтвердила Ольга. – Если человек читать не будет, то откуда у него возьмется грамотная речь и письмо? Да и думать не научится… Предметники в школе такие чудеса рассказывали! То Франция оказывалась столицей США, то Петр Первый Наполеона на кол посадил, а Толстой об этом книгу написал и назвал ее «Война миров»! А уж какие сочинения пишут дети!

Старушка долго смеялась, слушая перлы из работ, которыми щедро делились коллеги. В середине рассказа о том, как шебутные восьмиклассники нарядили скелет в шаль биологички, в дом постучали.

– Настасья, никак внучка к тебе приехала! – воскликнула гостья, внимательно оглядывая девушку.

Вошедшую звали Лизаветой, и Ольга даже навскидку не могла определить ее возраст. В первый момент показалось, что высокой и худой женщине не более пятидесяти, но дребезжащий голосок, покрытое морщинами остроносое скуластое личико и тонкие ручки, похожие на куриные лапы, подсказывали, что она немногим младше самой хозяйки дома. Беспокойные пальцы Лизаветы беспрестанно теребили какое-то мудреное вязание, из которого торчали спицы и репейник, причем даже когда она пила чай с видимым удовольствием угощалась горбушкой с золотистым медом. Беседа пошла еще веселее, хоть иногда девушка и не понимала некоторых слов, но Настасья Павловна терпеливо объясняла их значение и даже пыталась найти аналоги в современном мире. А услышав о том, что в понедельник Ольге нужно будет провести мероприятие для детей, старушки переглянулись и хором посоветовали выбрать русские народные сказки.

– Нет, мне про патриотизм и любовь к родине рассказать нужно, – попыталась объяснить та.

– Нешто знание своего наследия не есть патриотизм твой хваленый? – удивилась Лизавета. – Сказки-то не просто так рассказывались раньше!

За разговорами о леших, кикиморах, богатырях, огненных змеях и говорящих котах, Ольга начисто забыла о времени, а когда опомнилась, за окнами уже начало темнеть.

– Девять вечера! – воскликнула она, вскакивая с лавки. – Я же на все автобусы опоздала!

– Значит, здесь заночуешь, – сказала Настасья Павловна. – Нечего по темноте шляться.

– Да мы бы проводили, – хихикнула Лизавета.

– Цыть! – погрозила ей пальцем хозяйка дома. – У меня заночует, а завтра назад поедет. Слышала?

Лизавета мелко закивала, поправляя растрепанные волосы.

– Да ты не серчай, Павловна, мы же тоже с пониманием, видим, что девочка хорошая… Ну раз такое дело, может и в баньке попариться сходишь? Марьяна как раз затопила.

– Это можно, – задумчиво протянула Настасья Павловна, потом повернулась к девушке. – Мыться будешь?

– Буду, – кивнула та, чувствуя, как чешется между лопатками.

Бывать в деревенской бане Ольге ни разу не доводилось. Осторожно заглянув в низкий бревенчатый домик, горько пахнущий дымом и смолой, она попала в царство душистых веников, связок трав и деревянных, как в книгах, тазов, именуемых шайками. В предбаннике обнаружилось старое зеркало в потемневшей деревянной оправе, из которого, как из мутной речной воды, с любопытством смотрело бледное девичье лицо, обрамленное длинными русыми волосами. Светло-карие глаза казались бездонными, а вот веснушки на носу наоборот словно пропали. Подмигнув отражению, Ольга подхватила шайку и шагнула в облако горячего пара и запаренных трав, откуда совсем не хотелось уходить. Хозяйка бани, Марьяна, беспрестанно ворчала себе под нос, однако внезапную гостью не торопила и даже напоила каким-то кислым отваром. Шагая с Настасьей Павловной обратно, девушка с удивлением заметила, что в некоторых домах горит свет, слышатся голоса, и даже чья-то огромная собака увязалась за ними в потемках.

– Вот тебе и заброшенная деревня, – протянула Ольга. – Это где они все раньше были?

– Дома сидели, – усмехнулась старушка. – Чего по жаре на улице делать? Тут старики одни живут.

– А на речке тогда кто поет?

– Молодежь, наверное, из Зельцева или из Николаевки, что за лесом. К нам они все равно не придут, не бойся.

Дома Настасья Павловна предупредила, что кровать старая и скрипучая, поэтому спать придется на лавке, но Ольгу это ничуть не смутило, и разомлевшая после бани девушка мгновенно уснула, едва голова коснулась подушки. Снов не было, только какое-то вязкое марево, пахнущее сухими листьями и чабрецом, сквозь которое слышались беспокойные шаги по комнате, шорохи и хихиканье за окном да ворчанье хозяйки дома за стеной. Ближе к утру под бок сунулся кто-то мохнатый, и девушка, не задумываясь, обняла его, решив, что это кот.

Будильник пискнул под самым ухом, и Ольга рывком вскочила, едва не слетев с узкой лавки. Несколько секунд она удивленно оглядывалась по сторонам, пытаясь осознать, почему она в низкой комнатке с бревенчатыми стенами, а не в своей квартире… Ну точно, заболтались они вчера с Настасьей Павловной и забыли обо всем на свете, даже автобус последний пропустили.

– Доброго утра! – вошла в комнату хозяйка дома. – Как спалось, гостьюшка?

– Замечательно, – зевнула девушка, выбираясь из-под одеяла. – Ко мне утром ваш кот, вроде, приходил.

– Вот как? – удивилась старушка. – У него, паскудника такого, привычка есть на грудь ложиться… Тяжело от этого бывает.