Виталий Левченко - Воительница Морены

Придя в себя, Клюев застонал. Боль была зверской. Он долго лежал с закрытыми глазами, не решаясь пошевелиться. Пытался сообразить, что произошло. Вспомнив, немного успокоился. С головой, кажется, все было в порядке. А вот с телом? Оно болело гораздо сильнее, чем когда его хряпнуло о сосну.

Однажды осколком авиабомбы покалечило сержанта из их полка. Раненый лежал на спине, вытаращив глаза. Левую ногу оторвало по колено. Хлестала кровь. Клюев сорвал с себя ремень и перетянул культю. Но самым страшным было не это, а взгляд сержанта, еще не увидевшего, но уже понявшего, что случилась непоправимая и ужасная беда.

Вспомнив о том, Клюев стиснул зубы и пошевелился. В ребрах сильно кололо, но руки и ноги послушно двигались. Он провел ладонью по голове, стирая липкую кровь. Стряхнул с себя мелкие камни. Все-таки судьба и в этот раз сберегла его, а могло быть и хуже.

Иван открыл глаза – и ничего не увидел. Кромешная тьма. Неужели он ослеп?

– Спокойно, без паники, – пробормотал Клюев, попытался привстать и охнул. Кое-как оперся на локте, приподнялся и стукнулся макушкой. Нащупал сверху шершавые камни. Пошарил везде, куда смог дотянуться: тоже камни. Выходит, его завалило. Плохо дело.

Но в другой стороне было как будто не так темно. Вытянув руку, он пополз туда и вскоре уперся в стену. Поднял голову и увидел вверху маленькое пятнышко тусклого света – да так высоко, словно сидел он на дне глубокого колодца. Неужели он грохнулся с такой высоты? Неудивительно, что все ребра перемял.

Иван встал на колени, вытер рукавом шинели лицо, проверил в кармане маузер. Стены этой дыры были корявыми, всюду выступали камни, и подняться наверх труда не составило бы. Морщась от боли, он ухватился за нижний выступ, охнул и опустился на землю.

Сколько прошло времени, пока он лежал без сознания? Если его следы не замело – наверху есть вероятность столкнуться со своими преследователями. А если поднимется вьюга, куда ему ночью деваться? Да и оклематься после падения нужно. Не лучше ли отсидеться здесь до утра? Даже если его след и приведет кого-то к этой яме, никто сюда сунуться не посмеет.

Клюев почувствовал легкий ветерок. Теплый воздух шел от того места, где он очнулся. На четвереньках осторожно, то и дело переводя дух, Иван пополз в темноту, навстречу теплу. Вскоре его руки нащупали низкий и узкий проем: веяло оттуда. Клюев лег на спину – так ползти было легче и ребра меньше болели – и, отталкиваясь ногами, залез в проем, не забывая нащупывать перед собой землю: не хватало снова ухнуть в пропасть.

По его ощущениям, прополз он метров десять. Стало теплее и сырее, и мрак уже не был таким густым. Пролаз поворачивал направо и уходил немного вниз. Иван завернул за угол. Метра через три нора стала выше, и Клюев смог встать на колени. Впереди явно угадывался свет.

Он немного передохнул и пополз на четвереньках.

Внезапно потолок ушел вверх, и Клюев поднялся с колен. Проход стал шире и снова повернул – на этот раз влево. Иван шагнул туда и остановился, забыв о боли и не веря глазам.

Он оказался у входа в большую пещеру. Ее противоположная стена была испещрена зеленоватыми светящимися пятнами, большими и маленькими, словно там горели яркие диковинные фонарики. Сильно веяло теплом. Ручейки воды стекали отовсюду, и на полу блестели лужицы. С потолка свисали красно-желтые каменные гроздья, облепленные крохотными частицами этого же света. У дальней стены Клюев разглядел невысокую каменную площадку, ребристую по торцу и похожую на сложенные одно на другое колеса «газика».

– Что это такое? – тихо спросил себя Иван и сам же ответил:

– Не знаю!

Свет чуть заметно мерцал, словно живой. Несомненно, это было какое-то диковинное природное явление, как синие огоньки на могилах, которыми ребятня пугает друг друга. Но, в отличие от могильных огней, это зеленоватое свечение не было страшным. От него шло умиротворение и спокойствие.

Иван прислушался: тишина, лишь едва слышно журчит и капает вода. Он достал из кармана маузер и осторожно пошел к каменному постаменту, обходя лужицы. Слева, возле боковой стены, плоские камни образовывали прямоугольное ложе. У стены напротив был маленький водоем, из него поднимался пар.

Дойдя до постамента, Клюев обнаружил в нем сверху выемку, а то, что он принял за ребристость по торцу, оказалось высеченными рисунками: похоже на фигуры человечков, непонятные засечки. И еще знаки странные: как закрученные противотанковые ежи и лабиринты.

Иван заглянул внутрь постамента. Там, в глубокой выемке, лежал белесый камень, похожий на гусиное яйцо, немного неправильной формы. Клюев протянул к нему руку – и каменное яйцо тускло засветилось. Иван испугался, отпрянул и вскинул маузер. Камень потух. Он снова потянулся к диковинке. Камень послушно загорелся. Иван тихонько подцепил его пальцами и вытащил из выемки. Покрутил перед глазами. На вес и ощупь – обычный булыжник, с крапинками, гладкий и немного теплый.

Клюев сжал камень в руке и задумался. День сегодня был явно чудной. Кому расскажи – не поверит. И теперь еще эта находка. Может, это финские штучки какие – вроде передатчика? Или гитлеровское секретное оружие? Да нет, вздор. Какое оружие, тем более по нашу сторону границы. Здесь явно что-то древнее. И стена эта горит, а отчего – непонятно.

Он повернулся к стене и осторожно провел по ней пальцем. Тепло, скользко. Прозрачная слизь на коже продолжала светиться. Иван вытер руку о шинель. Будь он суеверным, как старики в деревнях, подумал бы об адском огне и антихристе. Но суеверным Иван не был и в бога сильно не верил. Лишь в крайние случаи, когда сильно припекало, срывалось с языка: «Господи, помоги!» да «Господи, пронеси!». Вот и вся вера. А если исключить бога, Сатану и фашистов, то остается одно объяснение всему этому: научное явление.

А рисунки? Кто их сделал? Люди? Кто-то же постамент соорудил и камень туда положил…

Говорят, много веков назад наши предки верили совсем в других богов и жили по иным законам. Иван знал, что их называли язычниками. Еще до войны ему попалась на глаза брошюрка о них. А услышал он впервые об язычниках, когда был маленьким.

Ивану вспомнились рассказы старух у церкви, куда по воскресениям до революции хаживали родители. Его брали с собой, и, пока прихожане слушали попа, он тихонько выбирался к выходу. На паперти сидели нищенки. Иван доставал из карманов цветные леденцы и совал им в руки. От бабок этих он и услышал страшный рассказ, что до Господа Христа нашего жили люди как звери, камням поклонялись, грехи ужасные творили и человеческую плоть ели. Одна из нищенок повернулась к маленькому Ивану и прошипела, погрозив скрюченным пальцем:

– И на тебе грех будет, коль от бога отступишься! Иди! – она указала на церковь. Иван в ужасе бросился по ступеням, протиснулся сквозь толпу прихожан и прижался к матери…