Ренсом Риггз - Казни Дьявольского Акра

Нур представилась как «Нина Паркер» – и нам повезло: полицейский не стал спрашивать удостоверения личности.

– Я здесь живу, – сказал я. – Что случилось?

Офицер Рафферти перевел взгляд с Нур на меня.

– Вы можете доказать, что это ваше законное местожительство?

– Я знаю код от сигнализации. И еще у меня есть фотография – мы с родителями в холле.

Он снова отхлебнул из термоса с логотипом Управления шерифа округа Сарасота.

– Вы попали в аварию?

– Мы попали в бурю, – сказала Нур. – Нас снесло с дороги.

– Пострадавшие есть?

Я бросил взгляд на черные пятна от крови пусто́ты, оставшиеся на дверце и у меня на руке, но тут же с облегчением сообразил, что полицейский не может их видеть.

– Нет, сэр, – ответил я. – Так что тут произошло?

– Соседи сообщили, что видели во дворе бродяг.

– Бродяг? – Мы с Нур переглянулись.

– Обычное дело во время эвакуации. Воры, грабители и прочая подобная публика ищут, чем поживиться. Должно быть, они увидели, что у вас стоит сигнализация, и отправились за добычей полегче. Мы никого не нашли… но на нас напала собака, – он указал на фургон службы отлова. – Некоторые даже в бурю оставляют собак во дворе, на привязи. Я считаю, что это очень жестоко. Бедные животные пугаются, рвут поводки и убегают. Эту собаку сейчас пытаются поймать. Вам пока лучше оставаться в машине – ради вашей же безопасности.

Внезапно послышался громкий лай, и из-за дома выбежали еще два полицейских – молодой и пожилой. Оба держали в руках по длинному шесту. Другим концом шесты крепились к ошейнику, а в ошейнике билась собака – рычала, скалилась, трясла головой пытаясь вырваться. Полицейские тащили ее к фургону.

– Черт побери, Рафферти, так и будешь там стоять? – гаркнул старший из двух. – Открой нам дверь!

– Оставайтесь в машине, – грозно повторил Рафферти и, подбежав к фургону, стал дергать заднюю дверь.

– Идем, – сказал я, как только он повернулся спиной.

Я вылез из машины. Нур обошла ее и встала рядом со мной.

– Немедленно вернитесь в машину! – крикнул Рафферти, но даже не дернулся в нашу сторону. Дверь фургона заела, и он сражался с ней изо всех сил.

– Давай быстрее, а то она опять нас укусит! – завопил пожилой полицейский.

Я схватил Нур за руку: надо было как можно скорее добраться до сарая. Но тут раздался такой ужасающий рык, что у меня кровь застыла в жилах, а молодой коп крикнул:

– Ну, все! Сейчас она попробует тазера!

Пес залаял громче, настойчивей. Я едва сдерживался, чтобы не броситься ему на помощь, как вдруг раздался новый, смутно знакомый голос. С чистейшим британским акцентом кто-то произнес:

– Это я!

Я замер и обернулся. Нур тоже.

Я узнал этот голос.

Он принадлежал собаке – рыжеватому боксеру в шипастом ошейнике, взрывавшему гравий мускулистыми лапами. Полицейские ничего не услышали – им было не до того.

Рафферти наконец открыл дверь фургона. Старший сотрудник службы отлова удерживал пса, а младший размахивал тазером. И снова раздался голос – на сей раз я не просто его услышал, а еще и увидел, как пес шевелит губами:

– Джейкоб! Это я, Эддисон!

Теперь и полицейские его услышали – и застыли, разинув рты.

И Нур тоже.

– Это моя собака! – закричал я и побежал к фургону. – Лежать, мальчик!

– Он же только что… – пробормотал младший коп и осекся, замотав головой.

– Не подходить! – рявкнул Рафферти, но я уже подошел и опустился на колени в паре ярдов от Эддисона. Вид у него был слегка потрепанный, что не мешало, впрочем, ему выражать бурную радость: купированный хвост вилял так энергично, что вместе с ним тряслась и вся задняя половина пса.

– Все хорошо, он дрессированный, – сказал я. – Умеет всякие трюки.

– Он точно твой? – с сомнением переспросил Рафферти. – Так какого черта ты до сих пор молчал?

– Богом клянусь, эта собака что-то сказала, – вмешался старший коп.

Эддисон на него рыкнул.

– Снимите с него эту штуку! – потребовал я. – Он не кусается, если его не трогать.

– Да он меня уже укусил! – возмутился младший.

– Мальчишка врет, – подхватил Рафферти.

– Я докажу, что он мой. Эддисон, сидеть!

Эддисон сел. Полицейских это впечатлило.

– Голос!

Эддисон залаял.

– Нет, не так, – младший коп нахмурился. – Он словами говорил, а не лаял.

Я посмотрел на него как на психа.

– Просить! – приказал я Эддисону.

Тот сердито зыркнул на меня: это было уж слишком.

– Все равно придется его забрать, – сказал старший коп. – Он укусил офицера полиции.

– Да вы его просто испугали! – возразил я. – Больше он никому не причинит вреда.

– Мы отдадим его в школу для собак, – добавила Нур. – На самом деле он очень милый! Просто лапочка! Я еще ни разу не видела, чтобы он на кого-то рычал.

– Сделай так, чтобы он еще что-то сказал, – настаивал молодой коп.

Я посмотрел на него с беспокойством и некоторым сочувствием:

– Не знаю, что вам послышалось, офицер, но…

– Я слышал, как он что-то сказал. Пусть извинится за то, что укусил меня.

– Слушай, Кинси, это просто собака! – не выдержал старший коп. – Да черт возьми, я как-то видел на ютубе добермана, который пел национальный гимн…

И тут чаша терпения Эддисона переполнилась. Он поднялся на задние лапы и отчетливо произнес:

– Послушай, ты, провинциальный олух! Я говорю по-английски лучше тебя!

Молодой полицейский сказал «Ха!» – и выпучил глаза, а остальные двое застыли, потеряв дар речи. И не успели они опомниться, как позади нас что-то грохнуло. Мы обернулись и тоже на секунду онемели: на подъездной дорожке стояла Бронвин – и она только что разбила ветровое стекло фургона, запустив в него пальмой в кадке.

– Чего стоите? – поддразнила она полицейских. – Вот она я!

Я даже не успел обрадоваться, что она жива, или задаться вопросом, что она тут делает: Бронвин в ту же секунду сорвалась с места и помчалась куда-то за дом, а Рафферти крикнул: «Стоять!» – и понесся следом. Остальные бросили шесты и побежали за ним.

– В карманную петлю, друзья! – крикнул Эддисон и, стряхнув приспособления для отлова со своего ошейника, тоже сорвался с места.

Мы догнали его на заднем дворе. Я искал взглядом садовый сарай под олеандровой изгородью, но буря унесла его в Лимонную бухту, оставив лишь квадратное основание, из которого торчало несколько разбитых досок.

Из-за дальнего угла дома выскочила Бронвин.

– Прыгайте! – закричала она. – Прыгайте туда, где светится!

Эддисон подвел нас к останкам сарая. Прямо в центре основания, где когда-то был вход в карманную петлю, в воздухе висело какое странное, мерцающее марево.

– Это простейшая форма петли, – пояснил Эддисон. – Не бойтесь, просто входите.

Полицейские были шагах в двадцати от Бронвин, и я не сомневался, что они пустят в ход дубинки и тазеры, если доберутся до нас, и тогда Бронвин придется не на шутку их покалечить. Поэтому я просто взял и толкнул Нур в это мерцающее пятно. И она исчезла во вспышке света.