Авдонина - Хозяйка снов. Книга 2

– Я видела Юлию, но где она я не знаю. Скорее всего, это какая-то лечебница для душевнобольных. Ее под завязку накачали лекарствами, она не реагирует ни на какие внешние раздражители. Единственное, что я могу сказать – ее мозг посылает какой-то сигнал. В помещении, где ее держат, мерцает свет, и он не просто мерцает, это четкий ритм. Я не сильна в азбуке Морзе, но это выглядит как сигнал бедствия – три коротких вспышки, три длинных и снова три коротких. Я думаю, она ждет помощи.

– Да, дела обстоят хуже некуда. Значит, предположения ее мужа подтвердились. Вопрос в том, кто та девушка, которая выдает себя за Юлю?

– Может, Алексей сможет принести какую-нибудь вещь этой девушки? Я могу попытаться через эту вещь попасть в ее сон, но это должна быть именно ее вещь, а не Юлии.

Моя собеседница в задумчивости стала набирать номер на телефоне, включив громкую связь:

– Алексей, доброй ночи. У меня есть для вас информация. Вы можете прямо сейчас приехать ко мне в читальный зал и захватить какую-нибудь личную вещь вашей сегодняшней жены? Вы меня понимаете?

– Да, конечно, Анна Геннадьевна. Только я сейчас за городом и смогу быть часа через три, – с волнением сказал Алексей.

– Мы подождем.

Анна Геннадьевна сама заварила крепкий чай и достала из шкафчика прочие радости из выпечки, чтобы скрасить наше ожидание. Меня распирало от любопытства – как Анна Геннадьевна стала Хранительницей нейтралитета, и отхлебнув из чашки тончайшего костяного фарфора глоток черного ароматного чая, я осторожно завела этот разговор:

– Как интересно порой складывается жизнь. Я так много времени провела в этом читальном зале пока была студенткой университета и даже предположить не могла, что это – нейтральная территория.

– Да, немногие знают об этом. Ты хочешь меня о чем-то спросить? Не стесняйся, я же вижу, как плещется любопытство в твоих глазах.

– Вы давно Хранительница нейтралитета?

– Эта история началась очень давно. Я и сама предположить не могла, что такое возможно, поскольку была комсомолкой-активисткой и абсолютно убежденной атеисткой. Родилась я в семье с такими же убеждениями и быть другой просто не могла. Мой отец занимал пост заместителя министра образования, а мама была помощником главы города по вопросам культуры. Мне с самого детства прививались современные нормы поведения и морали, и они никак не вязались с представлением о вере в Бога. Церковь я никогда не посещала, а религиозную литературу считала архаичной. Я искренне верила в идеи коммунизма и мечтала поехать на какую-нибудь студенческую стройку, чтобы приближать наше светлое будущее. В школе и институте я была отличницей, и мои родители гордились моими успехами. Мне пророчили очень успешную карьеру, пока однажды все не пошло под откос. Я помню этот день поминутно.

В то летнее июньское утро светило яркое солнце, мы с двумя моими подругами по институту, Ленкой и Наташкой, собирались в путешествие на Алтай. Это была студенческая поездка на месяц с палатками. Нас собралось двенадцать человек – мы трое, с параллельного потока еще четверо ребят, две девчонки из строительного института и трое парней с физмата. В общем, собрались лирики и физики. Нам было интересно друг с другом, мы постоянно спорили о превосходстве одних над другими, приводя различные аргументы, вычитав их в каких-нибудь научных статьях. Одним словом, вели бурную студенческую жизнь.

За сутки до отъезда к нам приехала погостить бабушка из деревни – мамина мама. Вот бабушка придерживалась устаревших для того времени взглядов. Она верила в Бога и каждое утро и на ночь читала какие-то молитвы. В ее доме в красном углу вместо портретов строителей коммунизма висели иконы Богородицы и Николая-Чудотворца. Она называла меня безбожницей, но никогда не спорила, а только потихоньку перекрестит меня в спину, думала, что я не вижу. А я громко возмущалась и горячо доказывала, что Бог – это выдумки темных непросвещенных людей. Бабушка только тихонько вздыхала и что-то бормотала себе под нос. Вот и в тот вечер у нас разгорелся спор (хотя спорила только я одна) на религиозную тему. Я до сих пор жалею, что была слишком груба с бабушкой, поскольку, это был последний раз, когда я видела ее живой. Но тогда моя горячая молодая кровь не чувствовала, что я не права. А с утра пораньше, подхватив походный рюкзак, я выпорхнула из дома с легким сердцем и отличным настроением, еще не зная, что эта поездка изменит всю мою жизнь.

Приехав на вокзал, я увидела, что почти все были уже в сборе и живо обсуждали план поездки. В этой суете время пролетело быстро, и я не заметила, как за окном городской пейзаж сменился редколесьем. Наш поезд уверенно шел на восток, «за туманом и за запахом тайги». Тут же было организовано чаепитие, ребята достали гитару, и в вагоне зазвучали романтические студенческие песни. В то время я была самым счастливым человеком на свете, такого ощущения свободы я уже больше никогда не испытывала. Напелись вдоволь, и обсудив наши ожидания от путешествия, мы стали укладываться спать. Мне долго не спалось, я лежала с открытыми глазами, слушала мерный стук колес и мечтала. Мечтала обо всем, о том, как сложится это лето, об учебе на следующем курсе, о Леньке, который спал в соседнем купе. Он мне ужасно нравился. Это был веселый остроумный парень с физмата. У нас были одинаковые взгляды на жизнь. Про нас говорили: два сапога – пара. А я так и не успела сказать ему, что люблю его уже давно, как только впервые увидела год назад на дне рождения Наташки. Так в своих мечтах я не заметила, как уснула. То, что случилось потом, кроме как вселенский ужас и назвать было нельзя. Меня выбросило из сна звуком мощного удара и скрежета металла, я даже не поняла, как оказалась среди груды каких-то обломков и осколков стекла. У меня до сих пор в ушах стоят крики и стоны людей. Меня спасло то, что меня зажало в пространстве, ограниченное металлическими обломками, но выбраться самостоятельно я из него не могла. Все происходило какие-то секунды, но мне казалось, что все это длилось вечность. Я увидела множество раненых людей и среди этих тел я увидела Ленку. Мою Ленку, с которой я сидела за одной партой, с которой мы вместе делились девичьими секретами и мечтами, Ленку, которая больше никогда не придет ко мне в гости, и я не услышу больше ее задорного смеха. Ее широко раскрытые глаза не подавали признаков жизни. Я тянула к ней руки, пытаясь хоть как-то помочь, еще не понимая, что помочь уже ничем нельзя. Тут последовал еще один удар, и мы куда-то полетели, меня мотало в этом замкнутом пространстве как в центрифуге, мысленно я прощалась со всеми и в какой-то момент потеряла сознание. То, что было потом я даже затруднялась формулировать. Я находилась где-то между небом и землей. Это было абсолютно белое пространство, без окон, без дверей и тут перед моим взором предстала бабушка, моя родная бабушка, с которой я была не очень вежлива перед отъездом. Она очень строго посмотрела на меня и сказала: