Владимир Матвеев - Вселенная отличников

Не помню же ни черта!

Воображение рисовало живую картину: все вопросы оговорены, удовлетворенное начальство благодарит за работу, мы с Павлом Геннадьевичем встаем и направляемся к своим столам. И что мне тогда мне делать??? А может я не за столом, а за кульманом сижу? Да вроде бы нет: кульманы у нас как бы общие, их всего несколько штук на комнату, а вот стол должен быть свой, персональный.

Пользуясь тем, что руководство на меня особо внимания не обращает, пытаюсь осмотреться, дабы по наличию не занятой мебели вычислить место своей постоянной дислокации. Не занятых на данный момент столов насчитал четыре, стало быть, один из них – мой? А может наше бюро располагается в нескольких комнатах и я вообще просиживаю штаны не здесь?

От мучительных раздумий избавил голос Ивана Викторовича, своим сообщением разрешивший все мои сомнения на сегодняшний день:

– Спасибо, мужики, поработали отлично! На сегодня свободны, идите отсыпайтесь.

Фух, на сегодня вроде бы действительно пронесло. Вот только что я буду делать завтра?

Начальник подписывает нам табельные листки – без них через проходную не пройти, насколько я успел восстановить в памяти порядки в нашей структуре. Выходим из кабинета с Павлом Геннадьевичем вместе. У меня еще теплится надежда, что он каким-то образом подскажет, где я живу? Ну или хотя бы намекнет, ведь сложилось впечатление, что коллега что-то такое знает про текущее состояние младшего товарища. Но надежда практически сразу тает, как апрельский снег. Коллега, стоит только нам выйти в коридор произносит:

– Ну, все, Саша, давай, пока – мне тут еще надо к товарищам заскочить. – с этими словами словами он деловито жмет мне руку и исчезает за одной из дверей, коих в данном коридоре множество.

И что теперь мне делать? Я ведь даже дорогу к проходной вряд ли сам найду.

Впрочем, быстро выяснилось, что здесь я был не прав – дорогу к выходу, поплутав, я все-таки, нашел и из здания благополучно выбрался. Вот только, что дальше то делать? Надо же как-то и до дома добираться. Ведь где-то же я живу, в конце концов!

Однако, несносная сегодня память какие-либо подсказки на сей счет давать упорно отказывалась …

Дорогу домой я все-таки нашел.

Точнее, вспомнил. Для этого, правда, пришлось делать погружение в темные глубины сознания. В памяти всплывает слово «медитация» – вроде бы так называется то, что я в тот день практиковал. Откуда-то мне было известно, что если расположиться в спокойном безлюдном месте и постараться отключить разум от восприятия окружающего мира, в сознание могут начать приходить образы, содержащие воспоминания о реальных событиях или вещах.

Собственно, особого выбора у меня не было, а, потому, именно так я и поступил. Предварительно, правда, исходив всю округу вокруг института в безуспешных поисках зацепок, которые могли бы всколыхнуть воспоминания.

В общем, времени потратил почти час, и все без толку: память упорно отказывалась признавать окружающие пейзажи своими. Так что изрядно умаявшись, стал искать спокойное место.

Лавочку, на которой молодому беспамятному инженеру предстояло погрузиться в глубины собственного «я», удалось обнаружить во дворе одного из соседних к институту жилых домов. Утренняя пора сделала возможной незанятость данного приспособления для сидения, она же обеспечила относительную безлюдность окружающего пространства. Все говорило о том, что ближе к обеду скамейка окажется облюбованной бабушками, в то время как вернувшаяся из школы детвора заполнит в этот час шумом и гамом двор, не оставив даже намека на уединенность отчаявшегося странника.

Так что мне следовало поторопиться.

Итак, я уселся поудобнее, расположил рядом портфель и начал настраиваться на нужную волну. Погода, как по заказу, благоприятствовала моим опытам: солнышко ласково пригревало, птички пели, листва еще не успела окончательно пожелтеть и облететь. В общем, для удачного начала медитации все сложилось.

Я закрыл глаза, попытался оживить в памяти процесс возвращения домой по окончании рабочего дня. Вот я встаю из-за стола (какого? – так ведь и не понял!), одеваю плащ (ну или пиджак), выхожу из бюро, иду по коридору, спускаюсь по лестнице …

Так, стоп! Я ведь не один спускаюсь, а, наверняка, с толпой коллег. И тут память сделала первый подарок: проявилось воспоминание, как весь личный состав нашего отдела замирает к концу рабочего дня, бросая нервные взгляды в сторону настенных часов и слушая радио через тарелку-транслятор. Наконец, из динамика раздается вожделенное пиликание: пип-пип-пип, возвещающее о приходе долгожданных семнадцати ноль ноль и большинство тружеников умственного труда дружно подрываются и начинают планомерное движение в сторону проходной.

Большинство, но не все. Кое-кто, и я в том числе, иногда оставались поработать свехурочно. Если в этом была необходимость, разумеется. Но, как правило, на работе я много лишнего времени не проводил …

Первое воспоминание потянуло за собой второе, второе – третье, так и пошло одно за одним.

Удалось вспомнить и о том, как мы с коллегами дружно шагаем по коридору, как спускаемся по лестнице, как стоим в очереди на проходной, чтобы сдать пропуска, как выходим на улицу, идем к остановке. Я даже сумел восстановить в памяти расположение своего рабочего места.

Да что там, наверняка у меня получилось бы вспомнить гораздо больше и про дорогу домой и вообще про все, вот только … не дали!

– Молодой человек, с Вами все в порядке? – скрипучий старушачий голос вкупе с довольно чувствительным ударом по ребрам прервали уединение. Вот ведь, мать твою за ногу, ну как же не вовремя!

Концентрация слетела, как будто ее и не было никогда. Вместе с ней прервался и поток воспоминаний.

Вынужденно открываю глаза – ага, как и ожидалось. передо мной в позе возмущенного носорога расположилась типичная представительница «дворового комитета»: сморщенное, как сушеное яблоко лицо, дурацкая одежда и это ни с чем не сравнимое выражение одухотворенности и собственной значимости, заключенное во всем ее облике, словах и жестах.

По корпусу она мне, кстати, въехала деревянной клюкой, на которую, якобы, ей приходилось опираться при ходьбе. Однако же, когда я открыл глаза, старушенция совершенно уверенно стояла на своих двоих, направив грязный конец своей дурацкой палки мне прямо в лицо. Как средневековый рыцарь направляет меч своему противнику на дуэли.

– Чего шумим, бабуля? – стараясь не давать волю эмоциям, спросил я как мог вежливо.

– Это какая я тебе бабуля? – данный то ли вопрос, то ли утверждение женщина преклонных лет сопроводила размахиванием приспособлением для ходьбы перед моим лицом. Даже испугался на мгновение, что она заедет мне палкой по башке, но обошлось.