Бранвена Ллирска - Шелковые простыни

Все началось с того, что старой женщине понадобились очки. В общем-то с ней это часто случалось, по меньшей мере каждый раз, когда она собиралась что-нибудь почитать. Так что удивляться было, конечно, нечему. Кроме того, по-хорошему, это все-таки были ее очки – уже порядком потертые, чуть перекошенные очки в толстой золотисто-коричневой оправе, с дважды заклеенной левой дужкой. Уродливые стекляшки, без которых она, насколько понимал томте, ничего толком не видела. Ну, читать уж точно не могла. Очков нигде не было, и старая женщина, похоже, ужасно расстроилась.

Вообще, если на то пошло, то старая женщина была не такой уж и старой. Томте не знал, считают ли ее старой окружающие, но, кажется, по человеческим меркам она была… как это они говорят? Ах, да! Дамой средних лет. Просто в голове томте не слишком укладывалось, как это годы могут быть средними? Фейри – все фейри, включая томте, ниссе, брауни и им подобных – бывали или юными, или взрослыми. А вот люди – с ними все намного сложнее. Потому что даже самый древний фейри не бывает старым. Он не саморазрушается, как смертный. Томте (кстати, звали его Йеллу) был, конечно, взрослым, но не древним, и уж тем более не старым. Хотя и прожил среди людей целых четыре года.

Йеллу жил в доме старой женщины почти с самого начала. Конечно, настоящим хозяином дома был именно он, а старая женщина… В общем, она жила там до него, и он милостиво позволил ей остаться. Тем более, что она ему вовсе не мешала. Она была неплохой старой женщиной, в его дела не лезла, хотя и догадывалась о его существовании. Вообще, по законам фейри, позволять смертным узнать о реальности волшебного народца не разрешалось, но это узнать наверняка – например, дать себя сфотографировать, при том отчетливо, во всей красе. Если же какая-нибудь одинокая старушка просто верит в домашнего духа, помогающего ей по хозяйству – да пусть себе на здоровье верит! Ее же все равно никто всерьез слушать не станет!

А его старая женщина была именно такой. Иногда она немножко бранила его, ворчала себе под нос, но чаще хвалила, радовалась, что он есть, и даже регулярно оставляла ему сладости – эти их кексы, пудинги, тонкие блинчики с клубникой и сливками, и еще такие шоколадные пирожные, которые они зовут так же, как домовых фейри. И непременно – вот это уж непременно, даже если сладостей в доме не было! – большую кружку молока! В общем, Йеллу не имел особых оснований жаловаться. А уж молодая дочка, которая иной раз навещала старую женщину, была и вовсе страсть как хороша! Маленькая, рыжая, как спелая тыковка, глазищи синие, веселые, точно блуждающие огоньки и вся с макушки до пяток в искорках веснушек. Вот к ней бы томте насовсем переехал, да только она как будто не жила подолгу на одном месте. А какой томте домашний дух без дома?..

Вот и жил он со старой женщиной. Обычно нормально так, спокойно жил. Но вот сегодня эти проклятые очки понадобились ей до зарезу, и так некстати! Дело в том, что ее стекляшки Йеллу действительно брал. Ему они были, конечно, не нужны – сам он превосходно видел и без этих дурацких приспособлений, томте – существа глазастые, что бы там всякие зазнавшиеся эльфы ни говорили. Ему просто стало любопытно. Брал не далее, как вчера. Ну, повертел в руках, на нос нацепил, как она делала, покрутился перед зеркалом – что с очками, что без очков. Никакой разницы. В общем, побаловался Йеллу да и положил их на место. Точно положил! Он же не растяпа какой! И совсем напрасно она его бранит, с чего бы ему прятать от нее эту бесполезную игрушку? Даже обидно как-то…

А женщина тем временем продолжала шарить во всех углах своей небольшой и, стараниями томте, обычно чисто прибранной городской квартирки, переворачивать дом вверх дном, к пущей досаде Йеллу, и вообще не давая ему покоя. Потому что он, конечно, вполне мог становиться невидимкой, но быть невидимым постоянно – дело энергозатратное, да и ведь просто так на тебя еще, не ровен час, на ощупь наткнуться могут, особенно если вздремнешь. То-то крику будет. А ведь дневное время – как раз тихий час.

Беда, правда, в том, что Йеллу не помнил, куда положил очки. Кажется, брал он их с комода, наверное, туда же обратно и засунул… Или нет? Вряд ли он их потерял, он не растяпа, чтоб терять. Ну и совсем уж исключено, чтобы их у него украли. Украсть у Йеллу? – Да он сам что хочешь украдет! Но чтоб позволить кому-то?.. Нет, это только с растяпами всякими случается. Скорее всего он положил их обратно на комод, а старая женщина куда-то переложила. И тоже забыла. Или брала с собой в тот магазин, где еще сладкие пончики продают, и по дороге потеряла. Ну или у нее их и правда украли, но, конечно, не Йеллу, он тут совершенно ни при чем! И если очки украли у нее самой, то его, Йеллу, это никак не касается. И никакого пятна на его репутацию не бросает. Он же не обязан следить за всеми вещами какой-то глупой старой женщины, даже если она покупает ему кексы и блинчики с земляничным вареньем.

Йеллу в очередной раз перепрыгнул со шкафа на подоконник, быстро спрятавшись за клетчатой шторой. Вот же денек выдался, и не поспать! В этот момент в приоткрытое окно влетела большая белая галка, уселась в полушаге от томте, натопорщила перья на затылке и принялась разглядывать его то одним, то другим янтарно-желтым глазом. Откровенно так разглядывать, хотя обычная птица фейри-невидимку разве что каким-то своим шестым чувством почует, но не глазами увидит. А эта видела. И смотрела как-то насмешливо, хитро, с издевкой, будто что-то знала. «Ага, мол, сперли у твоей подопечной очки, а ты недоглядел! Вот растрезвоню на весь свет, что Йеллу – тот еще растяпа! До самого Маг Мэлла весть донесу, то-то фейри там потешаться будут!» Да и глаза у нее были какие-то не птичьи. Йеллу точно не помнил, но, кажется, обычно у галок тут глаза синего цвета бывают. С другой стороны, это же галка-альбинос, а таких он тут раньше и не видел.

Пока томте обдумывал эту небольшую странность, галка вспорхнула, перелетела через всю комнату, напугав старую женщину так, что та едва не свалилась с табурета, после чего уселась как раз на тот самый комод (галка, конечно, не женщина, куда уж ей!) и раскрыв клюв отчетливо проверещала на одном из наречий фейри:

– У томте украли стекляшки! Украли стекляшки у томте!

От неожиданности Йеллу на секунду просто лишился дара речи. Нет, он и до этого подозревал, что птица-то не совсем птица… Хотя, конечно, заставить птицу говорить, и говорить на языке фейри – тоже дело плевое. Самая простая магия. А чтобы доставить такое примитивное послание, вообще ни ума, ни способностей не надо. Потрясло его отнюдь не это, а та неслыханная, бессовестная клевета, которую на него возводили! Старая женщина, конечно, ничего не поняла, она же не говорила на языке фейри, только замахала на непрошенную гостью руками, крича: «Кыш, кыш, чертова чайка!» Похоже, без своих стекляшек она даже не могла отличить галку от чайки. Та равнодушно прошлась по комоду, постучала клювом, и снова провопила: