Екатерина Романова - Калмкорп. Очаг №9

– Мы вчера не познакомились, а стоит, если уж придется видеться каждое утро.

Я смотрела в зеркало, пока мое лицо кривилось вслед за расческой парикмахерши.

– Ну мое имя вы знаете, оно у вас вон там, в списке. Можно меня завтра записать на пораньше? А то я сегодня устала ждать, чуть не уснула на диване.

– А мое имя на бейджике, хотя его и так все знают.

Она постучала ногтем с бежевым лаком по пластиковому прямоугольнику.

– Надежда? Красиво. Хоть какая-то в этом доме.

– Кстати, о том, что тебя расстраивает. Я не могу переносить запись. Это зависит от приоритета по этажам. Могу записать на позже, если решишь уступить очередь кому-то с первого по четвертый.

– Тогда знаешь что? Поставь меня последней, хорошо?

– Легко, но зачем?

– Буду спать подольше.

Надежда смеялась, ругалась на утреннее, как они его тут называли, «радио», рассказывала, что у него даже есть программа передач. А я злилась на эту странную систему. Устроили касты. Эти голубая кровь, эти чернь. Ни за что не стану частью этого.

С ноющей кожей головы из-за натянутых кос я пробиралась к школе. Детей оказалось достаточно много, даже стайка малышей промаршировала за воспитательницей под вывеску «Детский Сад Калмкорпенок». Видимо, все родители мечтают о «стабильном будущем», где уже с рождения знаешь, что будешь делать большую часть дня, до самой смерти.

За тяжелой железной дверью, с уже потертой деревянной ручкой меня не ждал охранник или металлоискатель. Странно, я думала, что тут все еще хуже, чем в обычной школе.

А тут спокойные школьники. Обсуждают что-то. Играет тихая музыка. Учителя в строгих серых костюмах не кричат и не делают замечаний. Ходят мимо, не интересуются кто я.

– Новенькая, пойдем.

Парень, такой непримечательный, что я могла бы забыть его лицо, едва отвернувшись, держал в руках листы с моей фотографией и пустыми графами.

– Куда идем? – Решилась я спросить после нескольких поворотов в бежевом плохо освещенном коридоре.

– На профориентацию. Это очень круто. – Он даже немного отдышался, потому что, кажется, задохнулся от восторга, – Сейчас решат в каком ты будешь классе, что станешь изучать и куда поступишь после школы, ну и так далее. Там Олег Петрович, он самый крутой специалист в этом! Он реально лучше тебя знает что из тебя получится, и что тебе интересно.

– Так не бывает! Это же… Тупо.

– Ого. – парень так выпучил глаза, будто я достала змею изо рта, – Видимо, за несколько лет я отвык от негатива внешних.

– Ты тут так давно? Дом же достроили только в этом году?

– Мы переехали. Родители крутые специалисты, мы с девятого этажа, сама понимаешь. Вот их и направили следить тут за порядком.

– За нами, получается? Теми, кто ниже?

Я была уверена, что ему станет стыдно, но нет. Он согласно кивнул, и открыл дверь с табличкой «Психолог».

– Олег Петрович. Это новенькая, на профориентацию.

Пахло хлоркой, спиртом, лекарствами. Вроде бы уютный кабинет с резным столом и кушеткой. Книги, даже ковер. Компьютер! Настоящий! Но от этих запахов, от какого-то слишком яркого света сразу заныла кожа, будто ожидая неприятных процедур.

Сейчас этот лысый мужичок в круглых очках достанет скальпель или такую острую штуку для забора крови. Начнет сверлить мне зубы. Заглядывать в уши.

Я старалась не сжиматься и не показывать, что мне не по себе. Храбро села в кресло напротив и поздоровалась. Специально они, что ли, кресло так низко поставили. Аж нависает надо мной, вместе со своим столом.

– Здравствуй, Злата. Я Олег Петрович, десятый этаж.

– А это необходимо?

– Что именно? Профориентация? Конечно! Она поможет тебе…

– Нет, выпендриваться тем, на каком этаже живешь?

У меня тряслись ноги, хотя я изо всех сил прижимала ступни к ковру.

– Так.

Олег Петрович, как судья в глупых передачах стукнул карандашом по столу.

– Сядь смирно.

Я автоматически начала подскакивать, но удержалась.

– А то что? Вы же просто психолог. Не директор.

Олег Петрович встал и перегнулся через стол, опершись на свои тонкие руки.

– Я с десятого этажа, – он произносил каждое слово громко и четко, будто стараясь его вбить в мою голову, как гвоздь, – А директор с третьего. Ты, кажется, удивилась? Не смогла прочесть брошюру? Тяжело?

Он вдруг с улыбкой сел и принялся что-то печатать.

– Что ты любишь делать?

– Рисовать… – растерялась я, – Читать…

– Ну, любить что-то делать, еще не значит уметь, правда? По себе знаешь.

Почему он смеется? Это что, смешно?

– Что вы там печатаете?

– Полную характеристику.

– Вы меня не знаете!

– Давай посмотрим. Ты грубая, плохо читаешь и запоминаешь, не понимаешь что такое субординация, значит, не очень сообразительная, и не сможешь хорошо работать, особенно в команде. А мы тут все работаем в команде. Еще у тебя форма какая-то мятая, значит ты невнимательная и не уважаешь правила. Я бы переселил тебя на первый этаж прямо сейчас, но пока, к сожалению, в нашем доме другие правила. И ты имеешь право жить с родителями и пользоваться их положением.

Он снова улыбнулся и откинул мои документы в сторону, в кучу других.

– До восемнадцати лет.

– Да. А потом станешь кассиром или дворником. Может быть, будешь мыть подъезды. Тут все работы важны.

– Я уеду отсюда, вы же не думаете, что сможете управлять моей жизнью после моего совершеннолетия?

– Вперед. Отказ от услуг Калмкорп оформляется очень легко, всего за месяц. Но ты должна будешь прочитать документы, а как мы знаем, у тебя с этим проблемы. Так что вот твой значок, отправляйся в свой новый класс.

Мне на коленки приземлилась металлическая цифра один.

Я вышла под странный хохот Олега Петровича, на твердых ногах. Но как только закрылась дверь, бросилась бежать по коридору.

Что скажут родители? Вот, блин, как же они взбесятся. И куда мне идти? Звонок уже прозвенел, а вокруг пока другие классы, да еще и вперемешку с классами музыки, рисования, спортзалом. Я добралась до цифры восемь, но коридор кончился и дальше была только лестница вверх. На втором этаже стены стали чуть серее, бежевый почти не узнавался, двери выглядели дешевле и классы для дополнительных занятий явно были хуже и меньше. Зато была большая лаборатория, я рассмотрела сквозь стекло, пока бежала, несколько важных школьников в бежевых халатах, среди пара и пробирок. Тут коридор закончился пятым кабинетом и пришлось подниматься выше. А, похоже, родители-то на границе с днищем. А тут я еще. О нет…

Третий этаж был целиком серый, свет совсем тусклый, все вокруг какое-то обшарпанное, а кабинета рисования я не нашла. Хотя несколько раз прошла туда и обратно по коридору. Классов с цифрой один было несколько, но мой, похоже, тот, где после единицы через точку стоит девятка. Я поправила одежду, прическу и приколола выданную Олегом Петровичем цифру рядом с кальмаром.