Тамара Клекач - Город туманов 2

– Думаешь, она все-таки была чародейкой?

Гера не ответила и не спеша выпустила дым.

– Ты знаешь, где тусит чародейский спецназ? – спросила она.

Антон пробежал по ней встревоженным взглядом.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Он подошел ближе и сдвинул ее шляпу, чтобы заглянуть в глаза. – Парадемон, ликаны, бомба… Тебя прилично потрепало.

– Обычный день в вашем отделе, – усмехнулась Гера. – Я в порядке. Спасибо за заботу. Так ты знаешь, где найти спецназ?

База чародейского спецназа находилась в двух кварталах от центральной больницы. Когда-то это была пожарная станция и оригинальный, так сказать, дизайн в ней был сохранен. Гера не удивилась бы даже если бы там была и пожарная машина в качестве игрушки для мальчишек, но бойцы заменили ее бильярдным столом и дорожкой для боулинга, что с точки зрения Геры было не так круто, как пожарная машина.

Судя по всему, спецназ недавно вернулся со смены, и чародеи щеголяли свежевымытыми телами с обнаженными торсами и мокрыми волосами, которыми по-собачьи трясли, разбрызгивая везде воду.

Заметив Геру и Антона, они вроде как дружелюбно поприветствовали их и сказали, что капитан наверху, но пока они поднимались на второй этаж, провожали их настороженными взглядами.

– Подожди меня здесь, – попросила Гера, остановившись у двери раздевалки.

Антон неодобрительно сверкнул глазами, но отступил к стене с постером обнаженной блондинки, державшей в руках крошечного котенка.

Полностью голый Кунцевский стоял у одного из шкафчиков и настойчиво тер дезодорантом подмышки. Гера прикрыла за собой дверь и облокотилась на нее.

– Мне следовало догадаться, что ты туда вернешься, – заметил он, поставив дезодорант на полочку шкафчика.

– Тебе следовало сделать не только это, – ответила ему чародейка, разворачивая барбариску.

– Они…

– Они живы, здоровы и, надеюсь, благополучно нашли новое убежище, – перебила она, пряча в карман обертку от леденца.

Кунцевский резко развернулся. Шрам, рассекающий левую бровь до внешнего уголка глаза, после горячего душа выделялся сильнее обычного и словно пульсировал, выдавая волнение капитана.

– Новое? – удивленно переспросил он. – Так вы их не арестовали?

– Нет, но на них кинули бомбу, – как ни в чем не бывало, пояснила чародейка.

Кунцевский в несколько шагов преодолел расстояние между ними и упер руки в дверь по обе стороны от Геры, прожигая ее испытывающим взглядом.

Чародейка перекатила барбариску за другую щеку и, положив ладонь ему на щеку, передала свои воспоминания.

– Черт! – с чувством выдохнул Кунцевский, зажмурив глаза. – Ублюдки!

– Желаешь со мной чем-нибудь поделиться? – спросила Гера, убрав руку в карман плаща.

– Не здесь и не сейчас, – ответил Кунцевский и отстранился. – Твои в деле?

– Никак не могу знать, Аллен, – спокойно сказала Гера. – Дело-то мутнее некуда, но, как ты сам видел, они не против. Пока, по крайней мере.

– Я понял тебя. Будь на связи. Я дам знать в самое ближайшее время, когда мы сможем все встретиться и поговорить.

Ребенок сосредоточенно вертел игрушечную машинку, не замечая ни ступор отца, сидевшего на диване, ни дрожание рук бабушки, ставившей на журнальный столик чашку с ромашковым чаем.

– Это моя вина, – упавшим голосом произнес мужчина. – Я должен был вернуться раньше, но дорогу замело и мне пришлось объезжать. Поля… Поля говорила, чтобы я не ехал на машине. Послушай я ее… Она была бы жива.

Он закрыл лицо руками, и его мать положила руку ему на плечо.

– Я вам очень сочувствую, Борис Иванович, – произнес Литвинов.

Блины стояли комом в желудке, а голова просто разрывалась. Вернувшись своим ходом в участок, он хотел отправить патрульных за мужем покойной Самойловой, но, выяснив, что тот остановился у матери, жившей недалеко от участка, решил сам сходить к нему.

По дороге он забыл зайти в аптеку, и, косо поглядывая на игравшегося ребенка, молился, чтобы тот перестал тарахтеть проклятой машинкой.

– Что вы можете рассказать о Полине? – спросил Литвинов.

Вонявший прокисшей рвотой ромашковый чай также не способствовал улучшению его самочувствия, а после смски от Усова с одним единственным словом "убийство" паршивое настроение упало ниже плинтуса.

– Извините, – на редкость скрипучим голосом вмешалась мать Самойлова, – я не понимаю… Вы подозреваете, что Поличка была в чем-то замешана? Это не несчастный случай?

Литвинов скрипнул зубами. Старушка перестала дрожать и изображать горе, и перешла в агрессивную защиту, если не нападение, поставив своими вопросами майора перед выбором: сказать правду, что ее невестка была убита или, исходя из того, что отчета о вскрытии с указанной причиной смерти он в глаза не видел, типа соврать, что он пока не в курсе.

Майор склонялся ко второму варианту, более подходившему для получения хоть каких-то адекватных ответов от мужа убитой, тем более учитывая то, что убитая подозревалась в чародействе и имела отношение к подполью.

"Лучше бы здесь была Вельма", – совсем уж приуныв, подумал Литвинов.

"Скажи волшебное слово, и я приду", – раздался в голове насмешливый голос чародейки.

"Гера, бл*ть!" – дернулся майор, скрипнув креслом, на котором сидел. Он снова задел связь, и чародейка его услышала. Он почти ощущал, как она роется в его голове, устанавливает местоположение.

"Сказано – сделано!"

– Здравствуйте! – раздался ее голос аккурат за его спиной. – Простите за вторжение. Старший лейтенант Гера Вельма.

Бедолашная старушка схватилась за сердце. Даже ребенок, правда, ненадолго, перестал тарахтеть машинкой. Один только Самойлов все в том же ступоре посмотрел на появившуюся в гостиной чародейку пустым взглядом.

– Боюсь, что у меня для вас плохие новости, – между тем продолжила Вельма. – Полина была убита.

Старушка охнула, но на чародейку это не произвело впечатление. С невозмутимым видом она присела на подлокотник кресла, в котором сидел Литвинов, но смотрела она не на мужа, а на ребенка.

– Как?.. – продавил Самойлов, до которого дошел смысл сказанного.

– Воздух, – ответила Вельма, по-прежнему изучая ребенка. – Пока она лежала без сознания, ей вкололи в вену воздух.

– Господи! – Самойлов уронил голову на руки. – Этого не может быть! Поля…

Литвинов, человек достаточно черствый по натуре, с укором посмотрел на Вельму. Обычно она была деликатнее.

"Что же такое они с Усовым выяснили еще, что она поперла, как танк?" – задумался Литвинов, рассматривая профиль чародейки.

– Поличка всем нравилась, – взяла себя в руки мать Самойлова. – Она растила Ванечку, вела хозяйство. Она из дома-то почти не выходила, только если с Ванечкой погулять. Даже продукты заказывала по этому… интернету.