Владислав Маркелов - Первый рассвет

Я закрыл глаза и повалился на камни расщелины, провалившись в глубокий сон.

Я все еще был жив.

* * *

Центральная площадь Устинга, вмещавшая в себя несколько десятков тысяч человек, буквально утопала в свежих цветах, пестрых ленточках и других украшениях, которые покрывали выстроенные по периметру городские здания. Здания эти, сдержанные и величавые, в мирное время выполняли серьезную работу. Они были пристанищем для самых важных организаций в жизни современного государства: Верховный суд, Королевский банк, Купеческий дом, ратуша, и многие, многие другие. Сейчас все они были лишь чистым холстом, над которым хорошо поработали декораторы, привнеся в хмурые фасады веселые нотки праздника.

Жители Устинга выстроились по краям площади со стороны дворца Его Величества и напротив, образовав широкий проход. Внутри этого длинного человеческого коридора чеканила шаг пехота королевской армии. Защитники Аверии, рослые солдаты в кольчугах и сияющих на солнце круглых шлемах, маршировали в окружении благодарной толпы, осыпающей воинов цветами. Именно пехота, набираемая из среднего городского класса, служила основным костяком армии. Эти отважные солдаты смело бросались на бастионы Зальца, веками считавшегося неприступным. Без них гражданскому расколу между мятежными баронами и людьми, сохранившими верность короне, не было бы конца.

Следом за пехотинцами гордо прошествовала бригада наемных лучников “Хлесткий удар” во главе с Вортом Хейли, прозванным в народе Метким Губителем. Люди Ворта зарекомендовали себя как самые быстрые лучники на свете. Втыкая стрелы в землю перед собой, они запросто выдавали по пятнадцать результативных выстрелов в минуту, внося настоящее опустошение в ряды врагов.

Как-то раз мечникам лорда Каллеса удалось обойти ребят из “Хлесткого удара” с фланга. Завязалась ожесточенная рукопашная, в которой мятежники пали все до единого, так и не нанеся лучникам серьезных потерь. Как оказалось, подчиненные Ворта тренировались во владении мечом ничуть не меньше, чем стрельбе, а потому и в ближнем бою они сражались как профессионалы.

Дальше на плиты городской площади, отполированные сотнями тысяч ног, выступили пикинеры. Бойцы, вооруженные четырехметровыми сариссами, приветливо махали восторженным людям, запросто справляясь со своими устрашающими орудиями одной рукой. Не считая немногих сохранивших верность рыцарей, пикинеры были единственным ответом короля против многочисленной баронской кавалерии, запросто наносившей поражение за поражением неповоротливой пехоте. После первых неудач каждое военное построение армии государя укреплялось фалангами копейщиков на боках и в третьей линии, чтобы своевременно реагировать на фланговые обходы и обращать всадников в бегство

Наконец, очередь дошла и до нас. Знаменосцы повыше подняли расшитые вручную полотна с родовыми гербами тех рыцарей, кто сохранил свой титул после подавления мятежа. Копыта скакунов, одетых в праздничные попоны, громко стучали по мостовой, а закованные в латы рыцари с поднятыми забралами гордо оглядывали площадь из красивых седел, украшенных позолотой.

Вслед за каждым благородным воителем следовал небольшой отряд вооруженных крестьян, которых рыцарь обязан приводить на случай войны. Несколько щитовиков, меченосцы, копейщики – кто во что горазд. Разумеется, ветераны гражданской войны, участвовавшие в подавлении восстания, были удостоены честью принять участие в параде, хоть и относились к самому низшему сословию.

Дождавшись очереди, я вывел своего скакуна на площадь. Лепестки цветов и разноцветные бумажные фигурки кружились вокруг, увлекаемые непоседливым ветром. На чистом небе королевства не было ни единого облачка, и в самом зените стояло жаркое солнце, которое словно желало присоединиться к торжеству. Следом за мной ехал Андар, изрядно выпивший, но с легкостью сохранявший вертикальное положение. Я потратил уйму времени, пытаясь отыскать нерадивого “рыцаря” в подворотнях за городской баней, и в конечном счете мне все же удалось вывести его на волю, шугнув каких-то карточных воротил, что потребовали уплаты долга. Андар долго благодарил меня за спасение, но я сухо заставил его замолчать и готовиться к параду, ведь после торжественной части нас будет ждать занятный разговор о рыцарских благодетелях, нарушать которые – страшный грех.

Впрочем, это будет потом. Сейчас же я спокойно глядел в счастливые лица людей, которые просто радовались концу войны. Они осыпали воинов благодарностями и тянули к ним руки, а маленькие детишки во все глаза смотрели на рыцарей ордена, мечтая когда-нибудь вступить в его ряды. Что ж, после резкого сокращения численности благородного сословия, наверняка даже у простолюдинов появится возможность получить заветный титул, отличившись на военной или политической службе.

Вскоре пехотинцы, копейщики и лучники покинули площадь, в то время как представители рыцарства выстроились в длинную линию напротив специально отстроенной перед дворцом трибуны, где на троне с высокой спинкой восседал законный правитель Аверии – Талгар Могучий, отстоявший свое право носить корону. Король торжественно поднял руку, и шквал аплодисментов и криков, которыми публика одаривала храбрых защитников, мгновенно затих.

– Рыцари Аверии! Приветствую вас!

Я почтенно склонил голову перед повелителем.

– Хвала Господу, что направил помыслы наши и клинки к этой великой победе!

– Хвала Господу! – ответил ему хор голосов, и рыцари осенили себя священным знаком.

– Друзья мои, в этот торжественный день я хочу поделиться с вами еще одной радостной вестью. Моя дочь, принцесса Аттика, достигла совершеннолетия!

Король указал рукой на скромную девушку со светло-русыми волосами, которая застенчиво сидело на небольшом троне в стороне от государя. Услышав свое имя, принцесса густо покраснела, но нашла в себе мужество подняться на ноги.

Народ Аверии поклонился принцессе в пояс, испытывая благоговение перед девушкой, которая в самом деле заслуживала такое отношение. Аттику любили за ее кроткий нрав и милосердие, которыми она отличалась от отца, чей характер был куда как круче.

– И это еще не все! – продолжал король Талгар, пылающий искренним энтузиазмом. – В надежде закрепить дружеские отношения с Дамирской империей, нашим верным союзником на протяжении долгих лет, принцесса выйдет замуж за самого Магдала, младшего сына императора!

Речь короля произвела неожиданный эффект. Улыбки и радость народа сменились настороженными смешками и жидкими рукоплесканиями, которые не шли ни в какое сравнение с грохотом, царившим на площади каких-то несколько минут назад. В воздухе назревали не высказанные вопросы, которые никто не осмелился задать вслух. Как? Почему? Отдать Аттику заграничным язычникам? Но за что?