Владислав Маркелов - Первый рассвет

Выставив меч острием в сторону ухмыляющегося чудовища, я заблокировал очередной выпад, как вдруг первый монстр кинулся на помощь своему собрату. Я понимал, что не успею вернуть тяжелый полуторник в исходное положение для защиты. Все, что мне оставалось – заученным движением дернуть левой рукой топорик из перевязи и от души махнуть им в сторону нападающего.

Дуга стали на полной скорости вонзилась прямо в морду чудовища. Кровь хлынула во все стороны, как сок из спелого граната, но враг и не подумал останавливаться. Невзирая на выросший из его носа топор, он все равно ударил меня острыми когтями, один из которых глубоко вонзился в сочленение между грудной пластиной и наплечником. Жгучая резь пробежала по телу, как разряд молнии, достигнув самых отдаленных его кончиков.

Скрипнув зубами, я вырвал топорик и опустил его вновь, уже вертикально. Делать это левой рукой было не очень удобно, но хорошо заточенное оружие с легкостью прорубило череп твари. Мерзкое создание, чья морда превратилось в заготовку для котлет, с протяжным стоном повалилось на землю, застыв с вытянутыми вперед руками.

Оставшийся на ногах противник воспользовался моей заминкой и хорошенько рубанул меня поперек груди. Я успел подставить меч, однако удерживал его лишь правой рукой, а потому не смог нормально встретить удар. Мой же полуторник с огромной силой вдавился мне в лицо, разбив нос и хорошенько оцарапав кожу. Во рту появился солоноватый привкус крови, когда я падал на спину не меньше чем в пяти шагах от того места, где стоял изначально. Зубы громко клацнули, благо мне удалось убрать из-под них язык, чтобы попросту его не откусить. От груди по всему корпусу разливалась тягучая ломота, вызванная ударом гарды. Господи, разве может обычный человек противостоять такой свирепой злобе?!

Скалящийся противник не желал давать мне спуска. Он уже бежал вперед, намереваясь закончить начатое. Рассмотрев стремительный алый росчерк, в который превратилась на бегу его фигура, я хорошенько примерился и швырнул вперед собственный шлем, ведь я так и не успел накинуть его на голову перед началом сечи.

Противник от души рубанул металлический кругляш, очевидно, приняв его за мою голову. Я воспользовался выигранным мгновением, чтобы самому рвануться вперед и из положения лежа совершить точный укол в мускулистый корпус врага, целясь ему под ребра. Меч с трудом, но все же пробился сквозь точеный рельеф мышц брюшного пресса снизу-вверх, после чего остановился в грудной клетке, врезавшись в позвоночный столб.

Краснокожая тварь истошно завопила и наотмашь ударила меня левым кулаком по скуле. Шея громко хрустнула, и я уж было подумал, что заработал перелом. Впрочем, в который уже раз упав на землю, я радостно осознал, что могу шевелить конечностями. К горлу подступила тошнота, а в глазах потемнело, но сквозь застившую их пелену я смог наблюдать за противником.

Чудовище выронило из лап огромный двуручник и обеими руками схватилось за эфес моего меча, который косо торчал из его груди. Жалобно подвывая, зверь потянул рукоять от себя, явив миру искупавшийся в алой крови клинок. Из обнаженной раны водопадом хлынула густая ярко-красная жидкость. Сначала крик чудовища усилился, его глаза наполнились ужасом, который смотрелся чертовски неестественно на лице создания, будто вышедшего из самых глубин преисподней. Вскоре голос врага сошел на нет, и краснокожий монстр рухнул на колени, а затем упал лицом вперед, зарывшись в придорожную грязь.

Приподнявшись на локте, я внимательно осмотрел ближайшие стволы деревьев. Больше чудовищ не было. Собрав волю в кулак, я рванулся вверх, но нахлынувшее головокружение заставило меня забыть об этом. Расположившись настолько комфортно, насколько это было возможно в сухой траве подлеска, я молча таращился на темные кроны деревьев и восстанавливал силы.

Да, такого я еще не видел. Чудовища, что напали на Устинг, вели себя как обыкновенные налетчики, вот только еще более кровожадные. Они огнем и мечом прошлись по городским улицам, истребляя всех, кто попадался им на пути. Но это поведение было понятным и предсказуемым. Я бы даже сказал, естественным для таких страхолюдин, ведь другого от них и не ждешь. Но здесь…

Краснокожие будто учились. Находили новые способы заманить, заморочить путнику голову, застать его врасплох. Очевидно, человек в капкане был мертв, причем очень давно. Хитрые создания тьмы притаились рядом, слушая его мольбы о помощи. Каким-то образом они поняли, что эти слова смогут привлечь жертву, и готовились напасть на меня из засады. Боюсь, если так и дальше пойдет, у людей не останется против пришельцев ни единого шанса. Я должен выбраться из Аверии как можно скорее, оставить позади родину, обращенную в выжженную пустыню, чтобы сообщить народу Дамира об опасности. Быть может, если мы объединим усилия, у нас еще будет шанс…

Мои размышления резко прервал звук шагов. Пока что они доносились издалека, но стремительно приближались. В страхе раскрыв глаза, я бросил взгляд вдоль тропы в ту сторону, откуда пришел. Вдали мне удалось заметить еще с десяток краснокожих, вооружившихся человеческими мечами и топорами. Проклятые твари внимательно оглядывались по сторонам и принюхивались, выставив во все стороны клинки. Выглядело так, словно они что-то искали. Или кого-то.

Дьявол их забери! А что, если краснокожие могут почувствовать гибель собратьев? Это бы объяснило, почему на месте схватки вскоре обязательно покажутся еще. О нет, они ведь совсем скоро до меня доберутся!

Я весь покраснел от натуги, отрывая утяжеленное доспехами тело от земли, и заковылял прочь, не забыв и о мече. Убитые краснокожие уже начали истаивать, превращаясь в багровый дымок, который поднимался от их плоти. Не знаю, как объяснить этот факт, но чудовища всегда возникали словно из ниоткуда, а после гибели также быстро исчезали, оставляя после себя лишь небольшое облачко алого тумана.

Незаметно нырнув под прикрытие кустов, я аккуратно двинулся вдоль течения реки, стараясь разорвать дистанцию с незваными гостями. Если у меня возникли такие сложности лишь с парой чудовищ, боюсь представить, что от меня останется после встречи с целым отрядом этих силачей. Я старался держаться ближе к деревьям, чтобы преследователи не смогли меня заметить даже на столь почтительном расстоянии.

Вскоре размеренное журчание реки сменилось шумом приближающегося водопада. Обернувшись назад, сквозь неясные промежутки между еще более смутными тенями деревьев я не увидел фигур противника, а потому позволил себе небольшой привал. Скинув походный мешок в удобную ложбинку меж здоровых корней исполинского дуба, я уселся поверх него, положив голову на холодную, умирающую кору.