Владислав Маркелов - Первый рассвет

Я прилагал много усилий, меняя попорченные временем заклепки и ремешки, выправляя вмятины, нанесенные булавами и копьями. К сожалению, в нынешних условиях нельзя было ничего сделать с усталостью металла. На пути я не встретил ни одной исправной кузницы, да и мне попросту не хватило бы навыков, чтобы в одиночку закалить сталь и укрепить пострадавшие участки. Приходилось лишь уповать на то, чтобы доспех прослужит достаточно долго. Достаточно, чтобы… что?

Я не знал ответа на этот вопрос. Зарывшись правой рукой в волосы на макушке, я крепко их сжал, пытаясь подавить нахлынувший приступ отчаяния. Встряхнувшись и отринув гнетущие мысли, я вновь сосредоточился на снаряжении.

Малый топор, который обычно покоился на длинной перевязи, охватывающей доспех от плеча до пояса. Отличное оружие, которое можно использовать как в ближнем бою, так и для бросков. Не сказать, что я сильно поднаторел в этом искусстве, но немалый вес топорика здорово компенсировал некоторую неопытность с моей стороны. Даже если не прорежет неприятеля, то как минимум ошеломит, что даст мне лишнее мгновение для ответного действия.

Последний метательный нож из набора, в котором их насчитывалось шесть штук. Так уж вышло, что мне не раз приходилось бежать от врага, отбрасываясь этими самыми ножами, и вернуть их уже не получалось. Как бы то ни было, метательный нож никогда не бывает лишним, а потому я продолжал носить его в специальном креплении на левом плече.

Короткий лук и несколько самодельных стрел. Для наконечников я использовал обточенные камни, которые и привязывал к древкам с помощью мотка бечевки, будто туземец с заокраинного юга. Мне повезло разжиться нитью в безымянном селении около недели назад, когда Имперский тракт огибал отроги Берегового Кряжа. Жители деревни были свалены в гигантскую кучу на центральной площади, и я старался не смотреть в ту сторону, тщательно обыскивая их простенькие халупы. Зрелище не из приятных.

Так, что еще? Потрепанный дорожный плащ, который прекрасно справлялся с похолоданием. Конечно, меня пугало, что температура едва заметно падала с каждым днем, но пока что я без труда терпел осенние морозы, внезапно налетевшие посреди лета. Удобный походный рюкзак, где я хранил свои нехитрые пожитки, вроде посуды, сменной одежды, а также скудных запасов пропитания. Да, охоты в последнее время почти не стало – животные в ужасе разбегались кто куда, уходя от опасности, и мне становилось все труднее добывать свежую дичь. Оставалось лишь надеяться, что на подходах к рубежам Дамира ситуация исправится. Надеяться и идти.

Взяв в руки меч, я снова провел по лезвию точильным камнем. Особой нужды в этом не было – клинок запросто смог порезать палец, которым я проверил остроту, но мне было просто необходимо чем-то занять руки.

Вскоре чайник закипел. Тонкая белая струя пара уютно взвилась к крыше, и я быстро снял его с огня. Чайничек был из простых, а воды в нем хватало лишь на одну кружку. Наполнив свой жестяной стакан бледно-зеленой жижей, от которой исходил аромат луговых трав, я отставил посудину подальше от костра.

Понятия не имею, можно ли пить этот “чай” без вреда для здоровья. Я смешал в заварнике несколько засохших цветков и растений, сорванных на опушке леса. Пригубив обжигающую жидкость, я поморщился и сплюнул, но потом, пожав плечами, вновь вернулся к напитку. Не хотелось лишать себя чуть ли единственной радости за весь день, ради которой я и просыпался по утрам.

После чаепития я тщательно помыл посуду водой из глубокого ведра, единственного представителя домашней утвари, сохранившейся в хижине. Затем собрал вещи и принялся одеваться. Да, доспех был тяжелым, и ходить в полном обмундировании было чертовски неудобно. Впрочем, так вес более естественно распределялся по всему телу, да и в сложенном состоянии он занимал слишком много ценного пространства в рюкзаке. Скрипя зубами от натуги, я продолжал нести броню на себе, не вправе отказываться от семейного наследия. К тому же случайные встречи с недоброжелателями происходили слишком часто.

Застегнув последнюю застежку под горлом, я поднялся на ноги, сдерживая стон от боли в перетруженных мышцах. Шлем висел у меня за плечом вместе с рюкзаком, так как ходить целый день в этой закрытой “кастрюле” не было никакого желания. Окинув свое временное пристанище коротким взглядом, я мысленно попрощался с гостеприимным домом и смело шагнул на улицу.

Темно-серое небо было подернуто густой дымкой, словно сплошной чередой тяжелых грозовых облаков. В этой непроглядной пелене уже несколько месяцев не появлялось ни единого разрыва, и солнце, которое обычно отчетливо проступает даже сквозь самые плотные тучи, ни разу не показалось на глаза.

Учитывая, что я недавно проснулся, сейчас “утро”. Впрочем, как оно было на самом деле, я не имел ни малейшего понятия. С тех пор, как они вторглись в город, светила покинули небосвод. В любое время суток освещение нисколько не менялось. Мир поглотили сумерки.

Я осторожно двигался по протоптанной дорожке в направлении Имперского тракта. Зона видимости ограничивалась едва ли сотней метров, потому придерживаться верной дороги стало гораздо труднее. Старые ориентиры, вроде далеких горных хребтов и могучих лесов, утратили какое бы то ни было значение – выше линии горизонта не осталось ничего, кроме непроглядной тьмы. Я мог доверять лишь своим ногам, которые по армейской привычке надежно удерживали направление.

Вскоре я оказался в небольшой прогалинке меж двух холмистых возвышений, тянувшихся вплоть до тракта. Дальше по тропе я смог разглядеть узкую речушку, которая лениво гнала свои воды прочь из Аверии, моей родной страны. Я не замедлил последовать ее примеру.

В нескольких часах пути по течению я наткнулся на небольшой лесок, росший прямо на берегу. Высокие плакучие ивы почтительно склонились перед рекой, омывая свои изломанные ветви в ее свежести. Приземистые буки и дубы росли чуть поодаль от кромки воды, создавая надежное укрытие от любопытных глаз. Я смело вступил под сень деревьев, продолжая следовать тропинке. Сам я никогда не бывал так далеко от дома, а потому оставалось лишь положиться на неизвестных путешественников, которые наверняка знали путь получше, чем заблудший рыцарь из аверийской знати.

Мрачный свет, исходящий словно от самого неба, с трудом находил себе дорогу через густое переплетение голых крон лесных обитателей. Я изо всех сил напрягал глаза, которые уже вовсю слезились, чтобы не наступить на кочку или ползущий по тропе корень. Конечно, у меня в запасе еще оставался один или два факела, но мне не хотелось расходовать их без крайней необходимости.