Владислав Маркелов - Первый рассвет

Некоторым бойцам первой линии пришлось выбросить щиты, которые стали неуправляемы, за что они тут же поплатились, грудью встретив своевременную атаку велитов из-за наших спин – их легкие дротики запросто поразили уязвимых бойцов.

– Готовсь!.. – центурион снова вскинул руку, и я потянул на себя второй, последний пилум, который держал с внутренней стороны щита.

Впрочем, командиру не суждено было огласить приказ к атаке – увлекшись перестрелкой с подступающей пехотой врага, мы даже не заметили, что два стремительных клина кавалерии Лангароса совершили неожиданный бросок, вырвавшись с флангов прямо на первую линию Пятого легиона!

Чуть скосив взгляд, я увидел закованного в броню всадника, который всем весом своего скакуна обрушился на воинов Дамира. Гастаты выставили вперед пилумы, бойцы второй и третьей линии успели их метнуть, превратив коня в решето, но бедное животное на полном ходу протаранило цепочку бойцов, повалив их на землю.

За первым всадником в брешь запрыгнул еще один, а за ним еще и еще. Брешь в обороне продолжала расширяться, и центурион, бешено вращая глазами в орбитах, завопил:

– Легионеры! Держать строй! Вторая и третья шеренги, навались!

Я видел, как в двух рядах спереди могучий кавалерист размахивал тяжелой булавой направо и налево, оглушая имперцев и прокладывая себе путь к центру когорты. Окружавшие меня войны плотнее сбили ряды, выхватив короткие мечи из ножен, но гладиус был не лучшим оружием против умелого всадника.

Когда легионерам все же удалось остановить продвижение неприятеля, связав его рукопашной, на когорту обрушился еще один клин свежих кавалеристов. Удар пришелся с левого фланга, он вспорол защиту отвлекшихся на пехотинцев легионеров, как ножницы рассекают неправильные швы. Кровь фонтаном брызнула в небо, окропив меня горячим алым дождем.

Зарид повернулся в сторону врагов и метко бросил пилум, поразив передового кавалериста прямо в живот. Человек вскрикнул и нелепо отмахнулся от подступивших к нему легионеров, однако разъяренные воины кололи и кололи его, пока он не затих окончательно.

Нескольким всадникам удалось прорваться до нашего, шестого ряда, и я наконец встретился с противником лицом к лицу. Перехватив пилум, как классическое копье, я хорошенько примерился и ткнул его в бок бойцу Лангароса. Оружие наверняка вошло ему в желудок, и мужчину, который перегнулся через шею своей кобылы, вырвало кровью. Надавив на пилум, я свалил неприятеля на землю, после чего мои товарищи по строю набросились на него, избивая сапогами и тупыми краями скутумов. Переступив через тело вымазанного в грязи и крови неприятеля, я поднял глаза вперед и увидел, что мы отразили атаку кавалерии, однако наша шестая линия стала передовой. Вражеская пехота, занявшая пробитые всадниками бреши, разогнала лишившихся братской поддержи легионеров, заставив их отступить.

Обезумевшая толпа северных варваров бросилась на нас, на ходу извергая проклятья и метательные топорики, один из которых срикошетил от моего скутума и упал на землю.

– Построиться в линию! – рвал глотку центурион, который пытался разглядеть поле боя сквозь поднятую всадниками кровавую пыль и снующих повсюду бешеных лошадей. – В атаку! Вперед!!!

Мы с Заридом встали плечом к плечу, выставив щиты в сторону подступающего неприятеля. Вскоре к нам присоединились другие бойцы шестой линии и уцелевшие легионеры с передовой. Сбившись в неразрывную цепь, мы отклонились назад, словно туго натянутая пружина, готовая в нужный момент рвануться вперед, чтобы погасить разбег врага.

– Прямо как в Аверии, а, Пирс? – весело хохотнул Зарид. Я не успел ответить, ведь в этот момент прямо перед моим лицом вырос одетый в волчью шкуру воин с одноручным мечом. Человек на полной скорости врезался в меня, но я изо всех сил толкнулся ногой, выставив левое плечо, подпирающее скутум. Воин врезался в приподнятый щит, как в крепостные ворота, после чего скатился вниз. Воспользовавшись его замешательством, я быстро сдвинул скутум влево, освободив узкую щель перед собой, и сделал выпад гладиусом.

Мощный укол запросто нашел себе дорогу через меховую защиту воина и засел в его груди. Выпучив налившиеся кровью глаза, боец попытался достать меня мечом, невзирая на ранение, но я дернул клинок на себя, а щит – прямо, нанеся крепкий удар в челюсть. Гладиус с легкостью выскочил из раны, а оглушенный противник, испуская поток крови из грудной клетки, отлетел назад, прямо на солдат своей второй линии.

Получив свободную секунду, я тут же двинул меч в зазор между щитом и шлемом тяжелого воина, который бодался с Заридом. На войне как на войне, видишь возможность убить противника – не мешкай. Оставь честь в мирной жизни, которая нам, простым легионерам Дамира, только снится.

Отблагодарив меня коротким кивком, Зарид оттолкнул обмякшее тело на правую сторону.

– Легионеры! Два шага назад!

Мы утвердительно рявкнули в ответ и отступили, оставив перед собой пространство со сваленными друг на друга телами друзей и врагов. Воины царя упорно рвались вперед, спотыкаясь на трупах и валявшихся без дела щитах, а мы умело пользовались возникшим замешательством и разили неприятеля короткими, как вспышки молнии, уколами гладиусов.

Вскоре из сплошной массы солдат Лангароса на меня двинулся тяжелый боец с большим щитом, из нижней части которого торчал пилум. Боец решил не бросать его, а потому пошел в атаку, неуклюже удерживая потяжелевший щит обеими руками.

Глупо.

Оттолкнувшись от земли, я подлетел в воздух, после чего ногами обрушился на древко всем своим весом, придавив его к земле. Обалдевший противник был вынужден опустить щит, и мой гладиус со змеиной скоростью метнулся к беззащитному горлу. Теплая струя побежала и по моей руке, когда седобородый мужчина, захлебываясь кровью, опустился на колени. Уперевшись левой ногой в щит врага, я вырвал меч, прочертив в воздухе ярко-красную дугу, и оттолкнул человека прочь, из-за чего прыгнувший было ко мне легкий боец споткнулся и потерял равновесие.

Вытянув левую руку со скутумом вперед и вверх, я заблокировал не оружие врага, а его кисть в самом начале замаха, не позволив выпаду набрать полную силу. Толкнув щит влево, я отвел руку противника в сторону и, с громким выдохом и вскриком “Ха!” опустил короткое и широкое лезвие гладиуса на его предплечье.

Тонкие кости солдата не выдержали, и отрубленная кисть бессильно шлепнулась на землю, по-прежнему удерживая в сжатом кулаке рукоять небольшого топорика. Посмотрев мне в глаза пустым взглядом, в котором не осталось ничего человеческого, противник сделал один шаг вперед. Лишь для того, чтобы я отточенным до автоматизма движением полоснул его по горлу и вернулся в строй, под прикрытие Зарида. Молодой парень, которому едва ли стукнуло семнадцать, повалился на тела своих мертвых товарищей.