Дарина Стрельченко - Между яблонь

– Подойдёт вам диван?

– Подойдёт, Антонина Ивановна, – кивнула Аня, ловя себя на том, что только и делает, что кивает. – Всё лучше, чем там… – махнула рукой в сторону стены, где, по её соображениям, располагалась вторая часть дома.

– Лучше, – непонятно, полувопросом ответила хозяйка. – Лучше… Располагайтесь.

Пока Аня возилась, расстёгивала манжеты блузки, пока разбиралась с пуговицами, Антонина Ивановна скрылась за бархатными занавесями-покрывалом. Послышался сухой кашель, шуршание полотна.

Аня, ёжась, огляделась. Неуютно было раздеваться в чужом доме, но больше пока голову приклонить негде… Обхватила себя руками, на цыпочках прошла в кухню, к белой печке. Поискала глазами чайник. Печка была тёплая, но не топилась: не трещала, не гудела. Чайник нашёлся на посудной решётчатой полке, за полчищем чашек и блюдец. Аня открыла крышку, поболтала внутри воду, оценивая, хватит ли на две чашки, понюхала. Сморщилась: пахло болотом.

– Антонина Ивановна, а где можно водички набрать?

– А там есть, милая. Вы ставьте на конфорку на печке, прямо как есть. Там хороший чай. Отвар…

Аня, закусив губу, закрыла крышку и водрузила чайник на чёрный блин конфорки, вделанный в печку и неаккуратно обмазанный штукатуркой. Хотела, пока кипит, разобрать вещи, но только дотащила баул от дверей до кровати, как чайник зафырчал, а крышка запрыгала, неприятно дзынькая по горлышку.

Аня, недоумевая, вернулась. Сняла крышечку. Внутри вовсю пузырилась тёмная вода. «Видимо, и так был тёплый» – подумала и снова принюхалась, но болотом больше не воняло: пахло какой-то травой, как на лугу летом – влажновато, терпко, пряно. «Показалось», – решила Аня и разлила воду по двум пиалам – точь-в-точь как у Клавдии. Видимо, завезли когда-то в сельпо, и теперь у всего Яблоневого такие…

Взяла пиалу кончиками пальцев и осторожно, чтобы не расплескать, понесла через комнату к кровати. Глядела под ноги, шла, как по пёстрой карте: половики – поля, половицы – мутные реки, заплаты линолеума – сжатые пашни…

– Спасибо, Анна Алексеевна, – послышалось из-за бархатных занавесок. – Давно не пила горячего…

В щель просунулись две руки: сухие, тонкие, с прозрачной кожей, сквозь которую виднелись жилки и вены; в венах сгустками толкалась кровь. «Как будто она русалка» – мельком подумала Аня. Спросила, беря вторую пиалу и присаживаясь на краешек заваленного тряпьём кресла:

– Вы нечасто печку топите?

– Маруська топит, когда приходит, – помолчав, ответила Антонина. Закашлялась за пологом. Отхлебнула.

Странно было разговаривать, не видя лица. Хозяйка сидела совсем близко, но из-за тяжёлой бархатной преграды между ними голос казался далёким, как с того конца улицы.

– Маруська – это девочка соседская. Славная… Помогает иногда по хозяйству. Печку затопит, мусор вынесет, проветрит… Славная…

Аня глотнула чаю. Вкус был необычный: грибной, сладкий, перцовый.

– А что это за заварка, Антонина Ивановна?

– Лечебная. Лечебная заварка, милая.. – прошелестело из-за занавесок. – Вы отдыхайте… Располагайтесь, как нужно, не стесняйтесь ничего… Маруська не придёт нынче – вчера заходила. Никто вас не побеспокоит…

Голос её затихал, укачивал, баюкал. Аня опомнилась, только когда пиала с багровой жидкостью оказалась совсем близко: умаялась за день, видимо, вот и заклевала носом. Аня вдохнула поглубже и едва не подавилась: пах отвар ржавчиной и свежей кровью.

Выдохнула, аккуратно убрала чашку от лица. Сглотнула, вдохнула ещё раз.

– Да просто травы такие. Вы не смущайтесь, – донеслось до неё.

«И почудится же…» Аня поднялась, отошла к дивану. Баул доверчиво распахнул нутро навстречу её рукам: выпрыгнуло постельное бельё, выпорхнула домашняя одежда. «Не буду сегодня мыться, – преодолевая дрёму, решила Аня. – Или надо… И спать так хочется… Не буду. Завтра. Завтра…» В голове стоял комариный звон; очень хотелось спать.

Анна Алексеевна даже не расчесалась на ночь: только набросила на диван простынь, завернулась в неё, как в кокон, и уснула – без одеяла, без подушки, глубоким, бесчувственным сном.

Глава 2. Село и Сальери

Кирилл, сгорбившись, сидел на кровати – лицом к стене, спиной к Ане и маме, чтобы не видели его красных опухших глаз.

– Кирик, – позвала Аня тихонько. Подошла, положила ладонь на его костлявое плечо. Брат дёнулся и сбросил её руку. – Ну Кир… ну… что теперь делать… Может быть, тебя Алла Аркадьевна согласится взять в консерваторский класс…

– Какой консерваторский класс? – злобно, в нос пробормотал Кирилл. – Что потом-то? После него? Какая разница, сейчас или через два года бросать?

– Но почему ты бросать-то хочешь? – мягко спросила мать. – Кирилл… Мало ли что за два года изменится?

– А что изменится? – взорвался брат и резко повернулся к ним – отчаянный, зарёванный, опустошённый. – Ничего! Ни-че-го! Как не было денег на это, так и не будет!

– У тебя ещё две попытки будет попробовать, прежде чем закончишь школу.

Брат посмотрел на Аню, как на тупицу.

– Берут после восьмого. И после одиннадцатого, но там экзамен в три ступени. Даже с консерваторским классом… не потянуть.

Ясно было, что вместо «не потянуть» у Кирилла на языке вертелось что-то непечатное, но всё-таки сдержался. При Ане у него иногда вырывалось, но при матери он старался не материться.

– Кир. А если…

– Девять подвигов Сена Аесли 1 1 «Девять подвигов Сена Аесли» – роман Андрея Жвалевский и Игоря Мытько. , – всхлипнул Кирилл, вытирая кулаками глаза. – Отстаньте. Уйдите. Пожалуйста!

– Кирилл! – не отступала Аня, уже подготовившая новые аргументы. – Ты можешь написать мотивационное письмо, объяснишь ситуацию… Мы можем съездить туда… Договориться… У Аллы Аркадьевны наверняка есть какие-то знакомые. Подготовишь что-нибудь для прослушивания…

– Отвали! – заорал брат, соскакивая с кровати и швыряя в Аню подушкой. – Тупая!

Аня, которой врождённая чуткость отказывала точно в критические моменты, набрала побольше воздуха, чтобы рассказать брату, как он не ценит их с матерью труд, как пренебрегает возможностями и прямо сейчас факапит собственное будущее, но мама быстро вытолкала её из комнаты, вышла следом и захлопнула дверь.

– Пусть. Успокоится, – сумрачно произнесла она, выпуская Анину руку. – Не лезь к нему.

Тяжело дыша, Аня кивнула, но сдаваться так просто не собиралась. Предназначенный брату запал требовал выхода. Требовал – и нашёл его, самым невообразимым и вдохновенным способом.

– Мама, я знаю, откуда взять денег, – сверкнула глазами Аня.

Мать вопросительно и недоверчиво уставилась на старшую дочь.

– Я знаю, – повторила Аня. – Я не поеду ни в какой институт. Напишу заявление, что хочу работать в селе. Подъёмных дают миллион. Киру хватит, как минимум, на два года. И мне останется. А там он, может, какую стипендию себе заработает. Или правда что-то произойдёт.