Дарья Панкратова - Теперь я рок-звезда, мама, или Генетический код мифической птицы

Едва подняв глаза, я рассеянно улыбнулась высокому темноволосому бармену и пробормотала: «Капучино Эрл Грей, пожалуйста».

Через три минуты передо мной стояли прозрачный чайничек, наливающийся янтарным цветом настаивающегося чёрного чая, чистая чашка и чашка с капучино, на пенке которого был мастерски изображён подмигивающий смайлик. По соседству приютилась пара шоколадных трюфелей на блюдце.

– Пожалуйста, – прокомментировал бармен, – трюфели – комплимент от заведения. Шеф сам делает шоколад в свободное от стейков и бургеров время: настоящий фанатик какао-бобов.

Боги, я пришла сюда общаться с восходящими звёздами уфимского синти-попа, но, кажется, обречена вечно говорить о еде.

И потом… Капучино и чай? Вместе?

Гомерически смешно.

Впрочем, сейчас мне меньше всего хотелось придираться и выяснять, кто неправ, теряя драгоценные секунды. Я кротко заметила:

– Думаете, кофе с чаем созданы друг для друга?

– Прошу прощения, но вы сказали: капучино, «Эрл Грей». Я думал, вы заказываете на двоих, поэтому добавил второй трюфель. Если хотите, я всё переделаю. То есть унесу лишнее. И, разумеется, не стану включать это в счёт.

Из-за смущения улыбка брюнета стала ещё обаятельнее.

Я махнула рукой:

– Оставьте как есть. Может, группа сразу захочет чаю с дороги…

– А медовик? – не менее кротко уточнил бармен.

– Нет, спасибо…

Кстати, не пора ли моему дуэту быть на месте?

Прошло полчаса.

Группа не появлялась.

Смартфон хранил безмолвие.

Инга, разумеется, скидывала мне телефон солиста «Хьюрц»: ему-то я и попыталась дозвониться.

Абонент был недоступен.

Что могло произойти?

Задержали рейс?

Ребята всё перепутали и вместо бара отправились сразу на саундчек в клуб?

Я продолжала раз за разом набирать номер солиста, которого звали Фёдор, но попытки были тщетными.

Прошёл час.

Полтора.

Я успела прикончить капучино со смайликом, расплывшимся по поверхности пенки и окончательно потерявшим всякую форму и надежду. Выпила чай, превратившийся в чифир. Съела трюфели. Попросила обаятельного брюнета, фаната медовиков и шоколада, принести новый капучино. Вдоль и поперёк перечитала свои вопросы. Пересмотрела дебютный чёрно-белый клип группы на YouTube, срежиссированный в беспроигрышной стилистике старого итальянского кино (Wi-Fi в этом баре был отменным).

Может, я перепутала место встречи, и речь шла о другом баре?

Я заново проверила записи в ежедневнике и сообщения в мессенджере. Всё верно: Pixel Twins на Казанской. Парни настаивали на встрече здесь, потому что хотели попробовать фирменные коктейли и бургеры. Мол, заведению не исполнилось и полугода, а оно продолжает набирать популярность среди местных и даже вошло в двадцатку рекомендованных к посещению демократичных ресторанов и баров.

Кстати, почему, в таком случае, я о нём не писала? Карина умудрилась поручить это кому-то другому? Альтернативная версия: она оценила мою загруженность, ужаснулась и разместила на сайте релиз и фото от заведения (такая практика порицалась генеральным, но не была настрого запрещена).

Надо позвонить Инге. Почему я сразу об этом не подумала?

Конечно, звонить в Анталию было бы накладно, но если вытянет WhatsApp…

Я смогла дозвониться ей только с седьмой попытки. Связь была ужасной: шипела и прерывалась каждые пятнадцать секунд.

– Поняла! – среагировала она. – Меня тоже не было на связи последние несколько часов. Сейчас проверю, были ли звонки и сообщения от них.

Звонки были. Сообщения тоже были, причём не один десяток.

Панические «войсы» гласили, что рейс из Уфы, которым должны были вылетать «Хьюрц», сперва отложили, затем перенесли, потом опять отложили и после этого отменили окончательно. Парни торчали в аэропорту с разрядившимися в ноль телефонами, пока не нашли зарядку, но солист, у которого был мой контакт, обнаружил, что Инга прислала ему неправильный номер.

Словом, все искали друг друга и никто ни с кем не мог связаться.

Я не поверила своим ушам:

– Но у них же концерт!.. Почему они не вылетели накануне?!

– Вероятно, бронировали рейс подешевле, – пожала плечами Инга на другом конце несуществующего провода.

– Ты же говорила, они известные, и про них начинают кричать на каждом углу, – не сдавалась я.

– Я сказала: они раскручиваются. Считаешь, что они немедленно начали грести деньги лопатой? Небось везде ездят за свои средства… Короче, они тоже жутко расстроились. Им ещё с организаторами объясняться. А гонорар… Прости, тоже облом, сама понимаешь. Дедлайн сегодня до двадцати двух. Парни, может, и успели бы наскоро настрочить ответы и скинуть тебе в почту, но журнал планировал делать собственную фотосессию. Короче, эксклюзив провалился. Прости. И… мне пора бежать.

Мне бежать было некуда.

Передо мной стояла одинокая чашка с недопитым капучино, сбоку маячил очередной трюфель, а на экране ноутбука теснились настырные абзацы бесполезных вопросов.

И салфетки.

Ворох белых бумажных салфеток.

Я убила на срочную подготовку вчерашний вечер, я освободила для интервью и расшифровки записи весь сегодняшний день, я даже придумала, на что потрачу случайный гонорар…

Действуя, как автомат, я подтянула к себе салфетку, выудила из недр рюкзака ручку и, расписав её размашистыми нервными движениями, торопливо набросала пару строк:

Подумав, я добавила:

Почему именно по-английски? Группа, которая продинамила меня с интервью, а полторы тысячи человек – с живым выступлением, отнюдь не британцы.

Ну и пусть. Я так хочу.

Закусив губу, сделав ещё несколько попыток расписать капризную ручку и изведя пару салфеток, я продолжила:

В предыдущих интервью дуэт сознавался, что благородные крепкие напитки – это одна из их слабостей, хотя они нечасто могут себе это позволить, и ещё реже удаётся найти действительно качественный виски.

Вот вам.

Над следующим абзацем пришлось порядком потрудиться. Я записывала слова и тут же зачёркивала их, рядом возникали следующие, и я вновь перечёркивала их.

На самом интересном месте у меня закончились бесплатные салфетки. Вдобавок в получившемся куске что-то резало глаз. В конце концов, мне нечасто доводилось писать стихи.

– Может, принести вам ещё салфеток? – осведомился проходивший мимо бармен.