Ева Женев - И пусть весь мир под дождем

Ильви села на пенек. Нужно было обдумать свое положение. Ну и отогнать надвигающуюся панику.

Глава 6. Десятая палуба

Проход по открытой части палубы, казалось, был полностью стерт туманом, как ластиком.

«Хожу, как внутри консервной банки со сгущенкой. Ложкой можно есть этот воздух, и завтрака не понадобится».

Она высунула язык и лизнула воздух. Никакой ожидаемой сладости. Скорее, горько-соленый вкус. «Ну конечно, мы же в море все-таки. Сгущенный морской воздух. Наверно, полезно таким дышать». Она набрала полные легкие – так, для пользы дела. Ну и заодно, чтобы успокоить тревожно дребезжащие нервы.

Осторожное движение вдоль борта.

Перед Ильви внезапно возникли, выросли на пути стеклянные двери. И тут же открылись, раздвинулись в стороны.

«Просто датчик движения», – успокоила себя Ильви и сделала шаг вперед.

Двери за спиной закрылись, почти бесшумно, пропустив ее вовнутрь.

Внутри было совершенно пусто, прямо стерильно.

Никакого тумана. Чистый прозрачный воздух. Ильви осматривала пространство, пытаясь зацепиться взглядом хоть за какую-то исходную точку. Белый потолок, белые стены, пол?

По центру прорисовывалась какая-то возвышенность. Что-то вроде бортиков круглого бассейна. Ильви направилась туда.

Приблизившись, она рассмотрела, что внутри бортиков вместо предполагаемой воды возвышалась круглая гора сухого светло-серого песка.

Над этой горой воздух дрожал и колебался, как неспокойная прозрачная вода, как мираж в пустыне.

Ильви подошла еще ближе.

Это был вовсе не бассейн с песком, а нижняя часть гигантских песочных часов.

Стеклянный купол уходил вверх.

Та часть, из которой сыпался песок, был скрыт где-то над потолком.

Песок бесшумно тек из узкого горлышка. Тонкая, почти прозрачная струйка невесомых песчинок. Кружа внутри купола, они переливались разными оттенками, смешивались.

Ильви вдруг показалось, что под песком – черепичные крыши крошечных домиков. Песок бесшумно засыпает их. Что-то смутно знакомое. Она не могла ухватить ускользавшее от нее воспоминание. Наверно, что-то из детства – рождественская стеклянная игрушка с домиками внутри, которую нужно перевернуть, чтобы внутри пошел снег и засыпал хлопьями крыши.

Это оформление интерьера такое? А что здесь есть еще? Неужели ничего?

Дальние стены помещения тоже развернуты в окружность, как в цирке или… в StarLight Palacе.

Если это помещение находилось прямо над StarLight Palace – рестораном для вечерних шоу на Девятой палубе парома – тогда все понятно, куда ее занесло.

Нужно выйти обратно, на открытую часть Десятой палубы, обойти вдоль стены и там будет нормальная человеческая лестница, внешний трап, который выведет ее прямо к ресторану с завтраками.

«Совершенно очевидно, – размышляла Ильви, – что с самого начала я перепутала направление, и в итоге забрела в ту часть парома, где обычно не ступает нога пассажира. А завтрак сейчас подают – мало того, что на две палубы ниже, еще и совсем в другой стороне – в носовой части парома».

Теперь она уже точно знала, в которую сторону от двери ей нужно двигаться, чтобы добраться до пункта назначения и съесть там нестерпимо желанные тосты с джемом.

На борту парома, погрузившегося в морской туман.

В компании прекрасных незнакомцев – его пассажиров.

Ильви вышла на открытую палубу и снова погрузилась в туман. Она прошла вдоль стены, спустилась по металлическим ступенькам наружного трапа на две палубы вниз, – по ее подсчетам, – и вновь оказалась в коридоре с дверьми.

Двери здесь были другими – обитые металлом и покрытые сверху пожелтевшей эмалью. Значит, это не один из коридоров, по которым она уже блуждала.

Ильви приказала себе не отчаиваться.

Держа в памяти, что коридор в любом случае должен вывести ее в носовую часть парома, Ильви шла вперед.

Сюда тоже проник туман. Он стелился дымкой по полу.

Двери послушно вырисовывались по левой стороне, все – одинаковые, металлические, бесконечные.

Коридор извивался, плавно поворачивал, тянулся и тянулся.

По всем известным Ильви законам пространства, она должна была уже выйти по нему далеко за пределы парома.

«Зайти бы сейчас куда угодно уже, лишь бы встретить людей».

Ильви взялась за холодную, влажную от конденсата ручку двери справа и потянула ее вниз. Ручка не поддалась. Ильви потянула ее вверх. На себя. Снова вниз. Никакого результата. Ручка не сдвигалась с места. Тогда Ильви прижалась ухом к холодной, мокрой от тумана двери и сосредоточенно прислушалась. Ни звука. Как будто за дверью никого нет, да и никогда не было.

Совершенно безжизненная. И как она сразу не заметила? Наверно, это хозяйственный кубрик или какая-нибудь кладовая.

Нужна другая дверь – подающая признаки человеческой жизни за ней.

«Как в дурном сне», – Ильви на всякий случай ущипнула себя за бедро. Это ничего не изменило. Ильви никуда не проснулась.

Паром слегка накренился на правый борт. Неужели снова качка?

Вдруг далеко впереди распахнулась одна из дверей, и кто-то вышел из нее.

Секунду фигура покачивалась на пороге открытой каюты, как перевернутый маятник, видимо, не решаясь выйти, готовая в любой момент вернуться обратно. Потом сделала неуверенный шаг вперед и от очередного толчка паромы упала на колени. Дверь за ней резко захлопнулась.

Паром опять тряхнуло. Мигнули коридорные лампочки.

Ильви ускорила шаг, насколько смогла. Ее мотало неожиданно вернувшейся качкой из стороны в сторону, било о стены, что замедляло скорость движения. Ильви не обращала на это внимания. Она рвалась вперед, изо всех сил всматриваясь в размытый пока, согнутый пополам силуэт и не могла понять, мужчина это или женщина.

Слишком далеко, слишком темно. Ильви хотела крикнуть, позвать, но внезапно у нее перехватило дыхание. Как будто туман проник вовнутрь, заполз ей в горло. Стало невыносимо трудно дышать, и она закашлявшись. Пришлось даже остановиться.

Откашлявшись, Ильви продолжила движение. Фигура впереди уже поднялась и удалялась от нее по коридору.

Ильви видела размытый, уменьшающийся силуэт со спины.

Мужчина или женщина?

Женщина. Скорее всего, женщина.

В длинной белесой одежде, как будто сотканной из проклятого тумана. Это был плащ или палантин, с большим капюшоном, покрывающим голову.

Совершенно готического вида. С той лишь особенностью разницей, что это была готика на проявленной фотопленке, где черный проявился белым. Готика наизнанку.

«Белая Готика», – мысленно назвала фигуру Ильви и поспешила вслед за ней.

Окликнуть не получалось, горло по-прежнему сдавливал спазм.

А меловая фигура, закутанная в длинные одежды с капюшоном, неумолимо удалялась, ускользала от нее по закручивающемуся коридору.