Дмитрий Шуйский - Света, я вернулся!

В таких размышлениях Свешников провел незнамо сколько времени: на часы-то не посмотришь. И как только он дошел до воспоминаний о Светке – его опять охватила горечь и боль утраты, да настолько сильная, что слезы градом покатились по его младенческим красненьким щечкам, беззубый ротик разевался в младенческом крике. Он никак не мог остановиться, поскольку осознал невозможность возврата назад.

Счастливый отец на кухне выдохнул и опрокинул третью рюмашку беленькой, водочка побежала по пищеводу, загрела в желудке, вслед за ней последовал соленый огурчик и зеленый лучок – ему было хорошо. Лидия не пила, и увлечение мужа «зеленым змием» не поддерживала:

– Сережа, еще одну – и хватит. Не увлекайся.

– Да ладно, Лидочка, я же немножко выпил, – виновато взглянул на подругу жизни Сергей. И встретив молчание, подчинился:

– Не, не – я всё, еще одну и больше не буду, подчиняюсь.

Из комнаты донесся писк младенца – Лида быстро встала и ушла.

Следующие движения Сергея были быстрыми и отточенными, словно он тренировал их годами. А может быть, так оно и было.

Левая рука подняла стопку, правая – налила водки. Левая рука немедленно поднесла водку к ротовому отверстию и вылила ее туда, кадык дернулся и пропихнул жидкость дальше по назначению, одновременно с этим первая операция была повторена еще раз. Но на этот раз рюмка осталась на столе, а закуска с тарелки стала медленно перекочевывать в желудок. Взгляд обрел расфокусированность и некую мягкость. Сергею – захорошело.

Сквозь влагу слез, застлавших глаза младенца, Свешников увидел женское лицо, склонившееся над ним, ощутил, как женщина поднимает «его» тельце вверх и прижимает к теплой груди: губы невольно приникли к источнику жизни – к женской груди – и привычно заработали. Питание поступало исправно:

– Вот и хорошо, Петенька, проголодался, милый. Ну, кушай, кушай: вырастешь – будешь большой, как папка.

Теплая грудь, молоко и ритмичные монотонные покачивания сыграли свою роль: Свешников спустя некоторое время постепенно успокоился и понял, что надо принять эту данность и жить с ней дальше. Другого пути просто не было.

Ты все время лежишь на спине и изредка смотришь в потолок, потом тебя переворачивают «на правый бочок» и ты смотришь иногда вбок и видишь противоположную стену, завешенную ковром. Около стены, под ковром находилось супружеское ложе, видимо, на котором был зачат Петенька. С левой стороны находились просто блеклые сиреневенькие обои в невнятный цветочек. Короче говоря, времени для раздумий было предостаточно. Иногда я мог и развлекаться, наблюдая экстремальные эротические игры супругов. Мог бы плюнуть, да не могу. Тьфу – это было противно наблюдать. Это вам не порнуха – это хуже. В это время я предпочитал закрывать глаза и предаваться воспоминаниям о прошлом или мечтать о возможном будущем. Хотя… какое там, мечтать – там была неизвестность.

Иногда я вредничал во время «процесса» – громко плакал, писался, какался. Бедный папашка, отосланный мамкой, соскакивал в разгар процесса и с «орудием преступления» наперевес мчался ко мне – щупать пеленки… Я внутри себя ржал в голос, а по-младенчески – уакал, плакал. А вот схватить его за конец я не мог – был, сука, запелёнат, как узник.

А один раз я даже подмигнул папашке и хмыкнул: надо было видеть его вылезшие из орбит глаза и «член его опавший». После этого мелкого хулиганства был наказан передвижением кроватки в другое место без возможности просмотра эротики. Смирился, но не сдался.

На связь со мной Амрит вышел на второй день с момента моего появления в доме «моих» родителей. Было утро, за жидкими занавесками чуть пробивался серый рассвет, за распахнутым окном стояла предрассветная тишина. Не чирикали даже птицы. А я что? Мне сон был не нужен. «Мое» тело спало на спине, посапывало носиком – ему было тепло в обоссаных пеленках, прикрытых одеяльцем. Я ничего не предпринимал – пусть «мои родители» выспятся: им, как всегда, предстоял трудный день. Из их вчерашнего разговора я понял: завтра придет вся родня. И будет все: и «ути-пути», и «ух ты, какой мальчик, весь в папку (вариации – весь в мамку тоже присутствовали)», «ах, какие ручки, все в перевязочках», и прочая дребедень. Бывший пилот Формулы-1 Свешников уже был настроен отрицательно к этой кунсткамере, но состоял в статусе пленного и связан возможностями поведения младенца.

– Здравствуй, Василий, как ты себя чувствуешь? Извини, возможно, вопрос некорректен, может быть – ощущаешь? (Медленно гаснувшая фиолетовая точка – вопрос)

– Здравствуйте, Учитель! Рад ощущать Ваш импульс, он такой теплый, немного красноватый, как остывающие угольки в костре или камине. Мне не хватало Вас – общение катастрофически отсутствует, аж поговорить не с кем – не поймут (улыбается). Я очень жду от Вас, Учитель, информации о том, что будет со мной в последующем, что я могу сделать и чем Вы сможете мне помочь в этой ситуации. (Зеленая точка – ответ)

– Дорогой Василий! Излагаю информацию по степени ее важности.

– Ощущать себя как отдельная душа от тела, примерно как сейчас, ты сможешь до тех пор, пока мальчик не начнет разговаривать. После этого мы с тобой сможем общаться только во время сна мальчика. Для него это неопасно: он ничего не будет помнить, но информация останется у него в подсознании. Это способ влиять на его действия в тех или иных случаях. Надо помогать мальчику: учить его действовать правильно в кризисных ситуациях. Постепенно твоя душа сольется с телом полностью, и ты станешь им. Но твоя прошлая память и опыт жизни будут полностью заблокированы, когда ты будешь бодрствовать.

– Но даже в этом состоянии – как душа Василия Свешникова – ты сможешь связываться со мной в то время, когда Петр спит. Эта информация может прорываться в его сознание, как сновидения, и таким образом ты сможешь постепенно помогать ему в выборе нужного решения. (Мигающая Зеленая точка – конец смысловой части).

– Учитель, я готов выполнять Ваши рекомендации, но хотел бы прояснить несколько вопросов. И первый из них – почему именно я избран для общения с Вами, находясь в таком подвешенном состоянии? (Яркая красная точка, крайняя степень возбуждения – вопрос).

– И второй вопрос – раскройте мне мою миссию в этой «новой» жизни, я пока не могу понять цель своего существования сейчас. (Умеренно красная точка, успокоение – вопрос).

– Раскрою тебе тайну, доступную только высокоразвитым людям (конечно, это не абсолютное понятие, это термин из буддистского учения). Два года назад, когда ты впервые пришел ко мне вместе со Светланой, я был приятно поражен, что встретил человека с душой, находящейся лишь в одном шаге от совершенства. Объясню. Сам человек с его характером, поведением, привычками, культурным и физическим развитием совсем не одно и то же, что его душа. Можно обладать совершенной душой, что, несомненно, наложит благородный отпечаток на свойства тела и характера индивидуума. Но это не означает автоматического развития личности, особенно, если человек не осознал своей миссии и цели в жизни.