Елена Кутузова - Не оставляй меня

– Благодарю вас! – голос наследного принца легко заполнил плац. – Надеюсь, ничто не помешает вам сдержать данное слово, и мы будем гордиться вами. Поздравляю, господа курсанты!

Строй качнулся, салютуя в ответ.

Принц козырнул, четко развернулся кругом и направился к машине.

Лейтенант смотрел ему вслед, пока не захлопнулась черная блестящая дверь. И только некоторые курсанты заметили во взгляде своего командира звериную тоску.

– Вольно! Разойдись!

Ради праздника в увольнение отпустили всех, даже штрафников. Но ни один из парней, отвешивающих комплименты подругам, не пригласил их на свидание.

– И кто они после этого?

Лу кипятилась, перебирая гардероб.

– Кара, скажи, что лучше надеть – блузку с брюками или вот этот комплект?

– Оба варианта нравятся.

– Ну нет. От штанов я и тут устала. Юбочку хочу. А ты? В чем пойдешь? С ума сошла? Хоть украшение надень. Вот, эти бусы к водолазке подходят.

Кара улыбалась, глядя, как суетится подруга. Вышли вместе, отметившись на пропускном пункте.

– Ты куда сейчас?

– Родителей навестить надо. А ты?

– Я тоже сперва домой. До вечера!

И девушки разошлись.

***

В небольшом кафе сидели двое. Они не скрывались, да и не нужно было – только очень предвзятый взгляд мог опознать в молодом человеке наследного принца, каким его привыкли видеть по телевизору и на фотографиях. Девушка и вовсе не беспокоилась – последние шесть лет она провела за границей, в закрытом учебном заведении, приезжая домой только на каникулы. У журналистов были лишь статьи да куча фотографий улыбающейся девчонки с косичками.

– Деля, ты понимаешь, что натворила? Отец будет в ярости.

– Ему придется принять это. Я не отступлюсь.

– Но два года! Ладно армия, оттуда можно было вытащить тебя в любой момент, но Королевская Академия! Представляешь, что будет, если станет известно?

Принцесса пожала плечами:

– Ну, узнают. Всегда можно наплести о патриотизме. Журналисты любят такие истории. Еще и рейтинг поднимется.

– Зачем тебе это? – рука мужчины нежно накрыла женскую. – Там нагрузки нечеловеческие, да и дисциплина… Ты ведь никогда с ней не ладила.

– Так может, пора начинать? Выросла уже.

– Вот именно. Должна понимать…

– Я понимаю, братишка. Теперь скажи, что меня ждет впереди? Престижная профессия и диплом в рамке на стене, как память? А мне найдут подходящего мужа. И я всю свою жизнь буду играть роль примерной жены и матери, стараясь, чтобы никто не догадался о настоящих чувствах. Веселая перспектива, да?

– Тогда чего ты хочешь? Скажи, я помогу.

– Я не скрываю. После Академии сдам экзамен на профпригодность. А потом возглавлю королевский отряд телохранителей. Согласись, что в идеале командовать им должен член семьи.

– В идеале… – принц усмехнулся. – Ты совсем не изменилась. Вечно эти твои прожекты.

– Так поможешь?

– Да куда я денусь? Тебе мороженого заказать? – принц жестом подозвал официантку. – Два клубничных, пожалуйста. С шоколадом.

Принцесса облизнулась, когда перед ней поставили креманку.

– Деля, ты родителей-то навестишь?

– Очень хочу, но нельзя. Думаешь, меня из дворца выпустят, если отец правду узнает? Да и репортеры…

– И как?

– Ну, брааатик, ну пожаааааалуйста! – принцесса скорчила умильную гримасу.

Принц вздохнул:

– Хорошо. Я уговорю отца. Но прошения у него сама потом просить будешь!

– Я тебя люблю! – Адель послала брату воздушный поцелуй и, забыв обо всем, запустила ложку в розовый холодный шарик.

***

Два дня свободы пролетели непростительно быстро. Огорошенные таким вывертом времени, курсанты торопились к воротам Академии: лейтенант обещал спустить шкуру с любого, кто опоздает, невзирая на причины. В вопросах дисциплины он был неумолим.

И на вечернем построении увидел все: помятые лица тех, кто перебрал вчера; слишком блестящие глаза и кривые усмешки веселившихся сегодня.

– Прекрасно! Ну, сами напросились! Напрррра-во! Бегом марш!

Оба отделения нарезали круг за кругом вокруг плаца. Кара бежала легко, за два дня она успела отоспаться, а вот Лу пришлось нелегко.

– Вот гад! Чтоб его приподняло да приложило…

– Сама же говорила: работа у него такая, нас гонять, – хмыкнула Кара и посоветовала: – Не сбивай дыхание.

Лу замолчала, но по лицу видно было, что монолог продолжается.

На счастье, душ оказался свободным. Девушки быстро смыли пот и пыль и с блаженными вздохами растянулись на кроватях:

– Ты чем занималась? – зевнула Лу.

– Да так. Спала. По магазинам ходила…

– И все? – удивилась Лу. – А что купила?

– Не поверишь – ничего! – рассмеялась Кара. – А ты как выходные провела?

– О! – мечтательно закатила глаза Лу. – Это было незабываемо! Впервые согласилась на свидание вслепую.

– И как? – заинтересовалась Кара. – Понравилось?

– Оно того стоит! – снова зевнула Лу и тут же оживилась. – А хочешь в следующий раз со мной?

– Может быть, – задумчиво протянула Кара. – А теперь давай спать. Я все силы на этой дорожке оставила. Монстр какой-то, а не отец-командир.

И услышала сонный смешок Лу.

Лейтенант говорил правду – дни до присяги казались теперь очень спокойными и легкими.

– Я сдохну на этой чертовой дорожке! – Лу нависла над умывальником, упираясь в него двумя руками. Казенное зеркало на стене отразило покрасневшее лицо, мокрое от пота. – Хотя нет. Не дождется лейтенант от меня такой радости! Я сначала его самого грохну!

– Так что, – Кара довольно фыркала, подставив голову прямо под струю холодной воды, – мне не к свадьбе, а к похоронам готовиться?

– Иди ты! – толкнула её в плечо Лу и утащила полотенце – свое она, по обыкновению, оставила в комнате. – Что, думаешь, кого другого не найду? Так что не бойся – попляшем еще!

– Если с голоду не окочуримся! Лу, верни полотенце, а то на завтрак опоздаем!

В столовую теперь ходили не просто строем – шли в ногу, как на параде, да еще пели. Наличие слуха не требовалось, но вот вид на марше требовалось иметь залихватский:

– Вы – гордость Королевской армии! Ну, те из вас, кто выдержит экзамен. Но до тех пор ни один из вас не смеет своим видом бросить даже тень на Академию! – не уставал повторять лейтенант, и курсанты, скорчив «суровые» мины, старательно чеканили шаг.

Лу с трудом сдерживала смех – ей, несколько лет положившей на занятия музыкой, такое пение казалось сродни ударам палкой по крышкам кастрюль:

– Ну, сама посуди, – жаловалась она подруге, – какое же это пение? Рожу кирпичом и знай топай погромче и ори в такт…

– То есть чувства ритма ты не отрицаешь? – посмеивалась Кара, которой подобное тоже удовольствия не доставляло.

– Какой уж тут ритм… – вздыхала Лу, и старательно выполняла команды.