Дмитрий Сафонов - Клиника Икс-1

Ему стало немного легче. Не зря говорят: «Если больному не становится легче при виде врача, значит, это – не врач». Так же и с больницей: если стены не помогают, значит, нужно строить новую.

С этой – все было в порядке. Стены помогали. Профессору стало лучше. А вскоре, когда прибудут по вызову – Анна вызвала их, он сам слышал звонок – его друзья, станет совсем хорошо. Надо только дождаться.

Только бы дождаться, – твердил он про себя, но – вновь послышался тот самый звук. Тихий, еле уловимый, звенящий.

Тело снова стало медленно стекленеть – по-другому он это назвать не мог. Не только тело, но и слова, мысли, чувства. Все терялось и путалось, будто в бесконечном зеркальном лабиринте. Переливалось – из одного отражения в другое. Ускользало. Уходило вглубь, в темноту, в неизвестность, чтобы никогда больше не выйти на поверхность.

Это пугало. Но он ничего не мог поделать. Звук нарастал. Приближался. Звал, манил, приказывал следовать за собой.

Профессор огляделся. Он, наконец, смог установить источник. Звук исходил от зеркала, висевшего над раковиной.

Профессор, будучи не в силах устоять, пошел на зов. Поначалу он пробовал сопротивляться, и первые шаги давались нелегко. Но, по мере приближения, стало проще. Его словно засасывало – в бесконечную зеркальную воронку.

Оказавшись перед раковиной, профессор заглянул: туда, куда манил его этот звенящий звук. На мгновение ему удалось увидеть, что там. Что его ждет. И ему стало невыносимо страшно.

Профессор поднял руку, пытаясь закрыть ею лицо. В первую очередь – глаза, но почувствовал, что это не помогает. Неужели нет спасения? Неужели это все?

Нет! Профессор собрал последние силы в кулак. В кулак – в самом, что ни на есть, буквальном смысле. А затем – ударил им в зеркало.

Из кабинета донесся звон разбитого стекла. Анна ринулась вперед, распахнула дверь и – увидела отца, лежащего на полу. Рядом валялись осколки зеркала. Правая рука отца была в крови.

– Папа! Папа!

Анна бросилась к отцу. Профессор не отвечал. Его затуманенный взор был устремлен в потолок.

Анна встала на колени, помогла отцу сесть, обняла. Профессор никак не отреагировал.

В дверях показались Эя и Рафаэль.

– Что происходит? – воскликнула Анна.

Но они и сами не знали.

– Извините! Я опоздал, – послышался бодрый голос.

Эя и Рафаэль расступились, и в кабинет вошел мужчина лет тридцати пяти. Высокий, мускулистый, пышноволосый, – он выглядел живым воплощением красоты и здоровья, будто только что спрыгнул с рекламного плаката.

Он присел рядом с профессором, пощелкал пальцами перед его лицом.

– Сергей Николаевич! Вы меня слышите?

Отец едва заметно наклонил голову. Красавец взял в руки его правую кисть и внимательно осмотрел.

– Я перевяжу.

Он быстро вышел и еще быстрее вернулся, прижимая к груди все необходимое: перекись водорода, хлоргексидин, стерильные марлевые салфетки и бинт. А затем – не более, чем за минуту, обработал и перевязал разбитые костяшки пальцев. Анна поневоле залюбовалась.

Рафаэль тем временем собрал щеткой осколки зеркала на совок и выбросил в пластиковое мусорное ведро под раковиной. Самый крупный осколок не поместился, поэтому торчал, приподнимая крышку ведра.

– Вот и все.

Красавец завязал бинт красивым узлом, взял профессора под руку и помог прилечь на диванчик. Анна села в ногах.

– Спасибо! – сказала она.

– Не стоит, – отозвался красавец. – Меня зовут Денис.

– Анна. Вы – очень ловко, – она показала на забинтованную руку отца.

– Я – хирург.

Анна насторожилась.

– Так это – ваша операционная в конце коридора?

– Ага.

– Странная. Где инструменты?

– Они мне не нужны. Я все делаю руками.

– В смысле? – не поняла Анна.

Денис поднял руки. Очень красивые, – отметила про себя Анна, – большие, белые и мягкие. Денис, словно прочитав ее мысли, расставил длинные пальцы и пошевелил ими.

– Голыми руками, – пояснил Денис.

Анна посмотрела на него с недоверием.

– Вас это удивляет? – спросил Денис.

– Очень, – призналась Анна.

Денис улыбнулся, показав ровные белые зубы.

– Тогда вам лучше не спрашивать, чем занимаются Эя и Рафаэль.

Эя горделиво вскинула голову.

– Я – шаманка!

– А я – астролог, – сообщил Рафаэль.

Анне потребовалось несколько секунд, чтобы усвоить эту информацию.

– То есть, нормальных врачей тут нет? – уточнила она.

– Вы, – Денис показал на Анну. – Профессор говорил о вас.

Анна засуетилась.

– Мой отец… Он болен. Ему нужна медицинская помощь. Я хочу отвезти его в больницу.

– Но он привез вас сюда, – возразил Денис.

Анна махнула рукой.

– Он неадекватен. Видимо, вертебробазилярная недостаточность или что-то в этом роде. Нельзя терять ни минуты, – она просительно посмотрела Денису в глаза. – Помогите мне! Пожалуйста!

Анна показала жестом, что отца следует поднять и вынести из кабинета. Денис вежливо кивнул, но с места не сдвинулся.

Эя встала у двери, загородив проем.

– Это было его решение, – сказала она. – Профессор останется здесь.

Звучало грозно. Анна уже имела возможность убедиться, насколько обманчива ее несерьезная внешность.

– Ладно, – Анна посмотрела на Рафаэля. – Скажите, пожалуйста! Где у вас туалет?

Толстяк несколько смутился, что именно к нему обратились с таким вопросом.

– Прямо по коридору. Третья дверь. Если хотите, могу проводить.

– Спасибо! Не стоит.

Анна встала и пошла к выходу. Эя изучающе посмотрела на Анну и отошла в сторону.

Анна сделала шаг, но тут – в кабинет ворвалась высокая худая женщина лет сорока, с нервным лицом и пронзительными глазами.

Она уставилась на Анну, словно хотела просверлить ее взглядом.

– Кто такой Олег?

Анна замерла.

– Что?

– Вы собираетесь дойти до туалета и позвонить Олегу. Чтобы он немедленно сюда приехал. Вместе с полицией.

Эя угрюмо посмотрела на Анну. Рафаэль осуждающе покачал головой. Денис досадливо поморщился.

– Что? Нет! – воскликнула Анна.

– Я не стерва, – продолжала Ольга. – И я не вобла. И – да, я читаю ваши мысли. Они просто кричат. Можете не говорить, кто такой Олег. Я уже знаю.

Потрясенная Анна отступила на шаг.

– Пожалуйста! Я хочу помочь своему отцу. Прошу вас! Дайте нам уехать! В обычную больницу.

Повисло молчание.

Анна была в отчаянии. Похоже, она угодила в ловушку. Никто не хотел ее слушать, и никто не собирался ей помогать. Значит, ее отец…

Заскрипел диван. Профессор сел, поставил ноги на пол. Удивленным взглядом обвел кабинет, словно оказался здесь впервые. Потом встал и, неловко ступая, пошел к письменному столу.

Все, замерев, наблюдали за ним.

Профессор сел за стол, любовно огладил столешницу, приосанился и стал похож на памятник самому себе.